И, томясь в ночной сырости, плывущей с Москва-реки, майор Швырев согревал себя зыбкой надеждой, что после успешного завершения операции «Миллион на таможне» Андропов благосклонно пожалует ему не только подполковничьи погоны, но и раппопортовскую квартиру. Ведь у него двое детей, мать, отец и теща – все живут в двухкомнатной в Теплом Стане…
Весь последующий день, 16 июля, Раппопорт спал или приходил в себя с похмелья. А 17 июля в 11 утра вдруг вызвал самое обычное, из соседнего таксопарка такси, погрузил в него шесть своих кожаных и подозрительно легких чемоданов и, сев рядом с водителем, приказал:
– Поехали.
Дежурная бригада наблюдателей растерялась. Конечно, они не дали ему смыться на этом такси, а сидели у него на хвосте, одновременно вызывая по радио подмогу и главное начальство. Но паники еще не было – мало ли куда мог Раппопорт везти свои чемоданы? Может быть, решил переделать их, усовершенствовать?
Однако, поколесив по центру Москвы и нигде не остановившись, такси Раппопорта проскочило по всей улице Горького до Белорусского вокзала, потом продолжило путь по Ленинградскому проспекту – все дальше и дальше от Москвы. Мимо Речного вокзала… загородных новостроек… Куда?
В Шереметьево!
Когда такси свернуло к Шереметьево, паника воцарилась в радиоэфире. Он что – с ума сошел? Или он с похмелья дату перепутал? Он же не сегодня летит, а послезавтра! Кто там дежурит в аэропорту? Что? В списках пассажиров сегодняшнего рейса номер 218 тоже есть М. Раппопорт? Как это может быть? Что? У этих евреев каждый шестой – Раппопорт? Черт возьми, неужели у него два билета – один на сегодня, а второй на 19-е? А начальник таможни на месте? Нет Золотарева? Выходной? Господи, может быть, предупредить этого жида, что он не в свой день едет?
Предупреждать, конечно, не стали. Успели организоваться.
Пока Раппопорт стоял в очереди евреев-эмигрантов на проверку багажа, вся бригада гэбэшников, которая вела его последние семь месяцев, примчалась в Шереметьево и была на месте, по ту сторону таможенного контроля. И даже майора Золотарева выдернули с его дачки в Болшеве. Еще бы! Ведь предстояло брать самого крупного валютчика, и к тому же еврея! Миллион долларов! Было отчего потирать руки и нервничать особым, радостным ознобом охотников, обложивших зверя.
Шесть филеров не только не спускали глаз с заветных чемоданов Раппопорта, но практически держали их в кольце своих ног и, не отставая от Раппопорта, «вели» эти чемоданы к таможенной стойке – каждый свой, персональный чемодан.
Между тем общая атмосфера в зале ожидания Шереметьевского аэропорта изменилась совершенно неузнаваемым образом. Евреи-эмигранты, которым выпало улетать 17 июля 1975 года, не могли понять, почему таможенники вдруг прекратили придираться к их вещам, а стали бегло, наспех просматривать только один чемодан из пяти, ничего не отнимая и не конфисковывая. Почему их вдруг перестали интересовать серебряные вилки, нитки кораллов, мельхиор и даже фототехника! Почему они поспешно шлепали штампы в зеленые еврейские визы и авиабилеты и говорили: «Следующий! Быстрей! Проходите! Следующий!»
Следующий – наконец! – был Максим Раппопорт. Он ничего не замечал вокруг себя – ни слежки, ни торопливости таможенных инспекторов. И матерые гэбэшные волки во главе с майором Швыревым наслаждались этим. Они снимали Раппопорта скрытыми фото- и кинокамерами, и они позволили ему самому, собственноручно, принести на таможенный стол все шесть его кожаных чемоданов и неизменный черный «дипломат».
Так кот растягивает процедуру поедания мышонка, попавшего ему в лапы, – кот играет с ним.
– Ваш билет?
Раппопорт положил перед таможенником свой билет на сегодняшний рейс.
– Виза?
Раппопорт – с наигранным, конечно, спокойствием и якобы даже с беспечностью в лице – предъявил листок с советской выездной и австрийской въездной штампами-визами.
– Откройте замки ваших чемоданов.
– Они открыты.
– Что?
– Они не заперты…
– Гм… Откройте этот чемодан!
Это был пароль, которого они ждали так давно!
Шесть офицеров КГБ во главе с майором Швыревым и в сопровождении майора Золотарева возникли за спиной таможенного инспектора, уже подготовленного к своей миссии героя – разоблачителя валютчика.
Раппопорт удивленно посмотрел на них и с беспечным видом отбросил крышку первого чемодана. В чемодане лежали семь нестираных мужских сорочек. И все. Однако майор Швырев и его бригада знали секрет Раппопорта, а потому таможенный инспектор уверенной и вооруженной ланцетом рукой аккуратно вспорол дно и стенки этого чемодана. А кинооператор вышел из-за стеклянного барьера и, уже не таясь, навел трансфокатор на вспоротое днище этого чемодана.
Но – там было пусто.
Между первым и вторым дном чемодана, а также между его двойными стенками не было абсолютно ничего, даже пыли.
Таможенник, удерживая на лице бесстрастное выражение, пропорол этот чемодан насквозь – вдоль и поперек его днища, крышки и стен. Пусто.
– Следующий чемодан! Открывайте!
Раппопорт пожал плечами и открыл второй чемодан. В этом чемодане тоже были нестираные мужские рубашки в количестве шести штук. И три пары мужских трусов.
Таможенник небрежно вышвырнул это барахло прямо на пол и занес над пустым чемоданом свой остро отточенный ланцет.
– Может, не надо? – попросил Раппопорт, изображая невинность на своем носатом лице. – Хороший чемодан. Чем портить, могу подарить!
Но – врагу не удалось вывести из себя инспектора таможенной службы. Границы советского государства охраняют выдержанные и тренированные люди.
Опытная рука снова аккуратно, без аффектации, вспорола днище, крышку и стенки роскошного кожаного чемодана.
Однако и здесь не было ни-че-го.
– Следующий чемодан!
В следующем – третьем – чемодане была та же потайная пустота, прикрытая лишь двумя парами потертых джинсов.
– Следующий!…
Нужно ли рассказывать, как, позеленев от злости, они изрезали в клочья все шесть его чемоданов и буквально разрубили на куски его пресловутый черный «дипломат»? Нужно ли говорить, что они обыскали его самого, просветили рентгеном и провели через унизительную процедуру проверки анального отверстия? И нужно ли говорить, что, кроме 90 долларов, легально разрешенных к вывозу в то время, они не нашли в его карманах, в его зубах и даже в его анальном отверстии абсолютно ничего ценного?
– Можете взять свои вещи!
Собрав с пола свои нестираные рубашки, трусы и две пары джинсов, Раппопорт положил пару джинсов и две сорочки в авоську, а все остальное свернул в узел, бросил этот узел в мусорную урну, обмахиваясь от жары австрийской визой, пошел на второй этаж аэровокзала, на паспортный контроль.
Здесь, уже перед выходом на посадку, его остановил майор Швырев:
– Одну минутку, Раппопорт!
– Простите?
– Где валюта?
– Вот… Вы же видели… – Раппопорт вытащил из кармана жалкую пачку – 90 долларов.
– Не морочьте голову! Вы знаете, о какой валюте я говорю! Смотрите! – И Швырев протянул Раппопорту несколько больших черно-белых фотографий, на которых Максим был снят в моменты приобретения валюты у фарцы в Москве, Ленинграде, Риге и Одессе. – Итак! Или вы скажете, где эта валюта, или я сниму вас с рейса!
– Ах, эта валюта! Вот вы что искали! – воскликнул Раппопорт. – Ну, дорогой мой, вы бы так и сказали с самого начала! А то изрезали такие дорогие чемоданы! И с чем я еду? Стыдно в Вене выйти из самолета!
– Не валяйте дурака! Ну!
Глубокая печаль легла на носатое лицо Максима Раппопорта.
– Разве вы не знаете, что случилось, товарищ майор? – сказал он. – Эти жулики меня надули. Ужасно, страшно надули! Они же подсунули мне фальшивые стодолларовые купюры! Я собирал их по всей стране! Я так старался – вы же видите! – Он кивнул на уличающие его фотографии. – И что? Боже мой, вчера ночью я чуть не получил инфаркт! Я показал эти сраные деньги американским и австралийским дипломатам, и они тут же сказали, что все мои деньги – туфта. Подделка! Даже нигериец и тот понял это с первого взгляда! И я их сжег. А что мне оставалось делать? Я сжег их в своем камине! Позвоните вашим людям, которые наверняка уже сидят в моей квартире, и попросите их пошуровать в камине как следует. Эти фальшивые деньги плохо горят, и, я думаю, там еще можно найти клочки…
Но майору Швыреву не нужно было звонить в бывшую квартиру Раппопорта, он уже разговаривал со своими сотрудниками, которые помчались в квартиру Раппопорта, как только оказалось, что и третий чемодан Раппопорта пуст. И эти сотрудники уже сказали майору Швыреву о том, что в камине среди груды пепла они нашли 649 несгоревших клочков американских стодолларовых банкнот. «Он сжег миллион долларов!» – кричали они в телефон.
