– Ну, мне всегда это нравилось, и…
– И ты подумала, что действительно в этом соображаешь? – оборвал он ее. – Ты всерьез вообразила, что кому-то понадобились услуги доморощенного специалиста? Напомни-ка мне, какое у тебя образование?
– Гива…
– Что, Гива? Заказчик – мужчина, не так ли? – продолжал наступать Георгий Сергеевич. – Ты ведь понимаешь, что ему нужно от тебя совсем другое?
– Нет, ему больше ничего от меня не нужно, – попробовала возразить Софья. – Ему понравились мои идеи…
– И он тебе даже заплатит? – предположил Гива.
– Похоже на то.
Желваки на его лице заходили ходуном.
– Я тебя плохо содержу? Даю мало денег? Делаю мало подарков?
Софья растерянно улыбнулась:
– Ты очень щедрый, Гивочка, мне с тобой очень повезло. Я не пойму, к чему такие вопросы. Я, честно говоря, думала, что ты порадуешься за меня, – она ласково положила ладонь на его колено, но он резко сбросил ее.
– Чему я должен радоваться? Тому, что какой-то хрен пытается купить тебя нелепой выдумкой? Или, может быть, тому, что не могу приехать к своей любимой женщине, потому что она, видите ли, занята глупой прихотью? – Он поднялся, подошел к окну и замер, спрятав руки в карманы брюк.
Софья смотрела на его напряженную спину и понимала, что должна обнять его, зашептать ласковые слова, ведь он имел право обижаться. Новый опыт завладел всем ее существом, и она перестала уделять Гиве внимание, которого он заслуживал. Софочке следовало извиниться, пообещать, что больше никогда так не поступит, но все внутри противилось этой идее. Почему она должна подстраиваться, вечно подстраиваться? Гива твердил, что любит ее, но разве любить – не значит радоваться успехам, поддерживать, вдохновлять?
– Для меня это очень важно. – Собственный лепет показался ей жалким. – У меня есть чувство стиля, и я могу…
– Ты можешь? – Георгий Сергеевич резко развернулся, напугав ее. – У тебя одиннадцать классов с натяжкой. Единственное, что ты можешь, это…
– Это что? – Софья гордо вскинула подбородок, борясь с острым желанием заплакать. – Быть твоим эскортом и секс-игрушкой, да? Сидеть на пуфике, сложив ручки, и ждать, когда меня позовут? Бежать к тебе по щелчку?
Проклятые слезы все-таки сорвались, потекли по щекам.
– Я не сделала ничего плохого. Мне предложили попробовать, и я согласилась, и знаешь, мне очень нравится! Нравится ощущать себя полезной, способной на что-то.
Она закрыла лицо руками, но Гива схватил ее за запястья и отвел их в стороны, заставляя смотреть на себя.
– Мне нужна милая, заботливая девочка, для которой мое общество важнее всего остального, – зашептал он с перекошенным от злобы лицом. – А не истеричная феминистка, для которой работа – смысл ее жизни. Не знаю, кто надоумил тебя, но если ты не прекратишь эту клоунаду… – он осекся, понимая, что может наговорить лишнего. – Словом, поразмысли хорошенько и сообщи о своем решении!
Он обогнул всхлипывающую любовницу и исчез в прихожей. Несколько секунд спустя входная дверь хлопнула, и в квартире повисла тишина.
Это была их первая крупная ссора. Безусловно, Софа должна была кинуться вслед, удержать его, утешить. Никогда прежде он не разговаривал с ней в подобном тоне; произошедшее сильно задело Гиву, если не сказать – оскорбило. Она уже дернулась к двери, чтобы догнать любовника, но ноги подкосились, вынуждая ее сесть прямо на пол. Она так устала, господи, как же она устала. Она подумает об этом завтра. Кстати, знакомая фраза, интересно, откуда она? Из книги какой-то? Любопытно будет почитать. Софочка посидела, изучая пространство перед собой, потом встала, закрыла дверь на внутренний замок, отключила телефон и легла спать.
В полудреме ей привиделось, каким шикарным станет бар «Чикаго-блюз» благодаря ее усилиям.
Их разделяло всего несколько метров и стекло больничной палаты, но Томасу чудилось, что расстояние между ними непреодолимо. Дочка давно заснула, свернувшись калачиком на кажущейся непомерно огромной койке, а он все стоял у окна стерильного бокса и не мог оторвать взгляд. Мэдди коснулась его руки, переплела пальцы, положила голову на плечо мужа.
– Нам все равно не разрешат остаться с нею на ночь…
– Я знаю. – Томас повернулся, невесомо коснувшись губами ее макушки. – Просто не получается уйти. Сразу такое чувство, что я бросаю Тину. Одну, такую крошечную, в этом огромном здании.
– Я понимаю, – Мэдди устало вздохнула. – Но о ней здесь заботятся. Какое счастье, что ты нашел, у кого занять денег! – Она прильнула к нему, уткнувшись носом в шею, и несколько секунд стояла, не двигаясь, уговаривая себя не расплакаться.
– Врач сказал, прогнозы хорошие. Но мы ведь не сомневались, да? – Томас нагнулся, ловя ее взгляд. – У нас ведь боевая девчонка. Помнишь, что она нам устроила со своим появлением на свет?
Мэдди невольно улыбнулась. Еще бы она не помнила! Тот день выдался жарким, сидеть в душной квартире становилось сущей пыткой. Кондиционер не работал, и в открытые окна беспрепятственно вплывал едкий зной летнего города, смешавший пары раскаленного асфальта, тошнотворные запахи бензина, бетона и стоячих водоемов.
Мэдди маялась, одной рукой обмахиваясь журналом, а другой поглаживая большой живот. Малышка должна была родиться через две недели.
– Томми, – застонала она. – Я больше ни секунды не выдержу в квартире. Поехали к озеру, покатаемся на лодке!
Томас засомневался: беременность жена переносила хорошо, но срок нешуточный, приключений лучше избегать. Для активных забав не самое подходящее время.
– Томми, пожалуйста! Ничего страшного не случится, мы же не Эверест пойдем покорять, – прочитала она его мысли. – Давай же! Ненадолго!
Крайтон отлично знал: если Мэдди что-то приспичит, то сопротивляться бесполезно. Будет долбить, как дятел, пока не добьется своего. Что с ней поделаешь?
Они добрались до гавани Бернхам Парк, отстояли двадцатиминутную очередь на станции проката. Менеджер проводил их до лодки, проверил, правильно ли застегнуты спасательные жилеты, и пожелал приятной прогулки.
Томас налег на весла, и судно заскользило прочь от пирса.
Небольшая бухта пронзительно зеленела на фоне бледно-голубого неба. Вытянутый узкой дугой полуостров преграждал путь в открытый Мичиган. Крайтон отгреб в сторону, огибая катамараны и каяки, и устремился вперед. Наконец-то подул ветер, дышать стало легче, жара отступила. Мэдди положила на деревянную лавку полотенце, разместилась с комфортом.
– Как думаешь, на кого она будет похожа?
– Надеюсь, на тебя, – рассмеялся Томас.
– Откуда самокритика? – Мэдди искренне удивилась. Ей самой иногда не верилось в собственную удачу: за такого породистого самца любая глотку перегрызет, а он ей достался легко и непринужденно. В юности она часто гадала, каким будет мужчина ее мечты. Она представляла его внешность и характер, но образ получался размытым и к тому же менялся в зависимости от настроения. И лишь когда она увидела этого широкоплечего, крепкого парня с веселыми, бешеными, как кипящий кофе, глазами, поняла, что фантазировать больше не нужно. Вот он, ее идеал.
Муж ритмично опускал и поднимал весла, а Мэдди любовалась его загорелыми мускулистыми предплечьями. Они отплыли довольно далеко от берега. Ветер усилился, и волны, как ожившие дикие звери, гневно толкались в корму, подстегиваемые криками горластых чаек. Лодку стало относить к большой воде.
– Можешь протестовать, но мы возвращаемся, – постановил Крайтон и повернул к берегу.
Он прилагал немалые усилия, но лодка почти не двигалась с места. Волны переплескивались через борт, плюясь теплыми брызгами. Томас забеспокоился, но вида не показал – хотя Мэдди, разумеется, заметила.
С востока наползала громадная иссиня-серая туча. Еще недавно ясное небо стремительно меняло цвет, покрываясь пятнами мелких пепельных облаков. Повеяло сырой прохладой. Лодка сильно качалась и норовила перевернуться.
– Томми?
Он улыбнулся и сделал три мощных гребка:
– Все в порядке.
Мэдди натужно улыбнулась:
– Не хочу торопиться с выводами, но не все в порядке.
– Обычная непогода. Добраться до станции – сущий пустяк.
– Томми, я о другом! Как бы это сказать… У меня отошли воды…
От неожиданности Крайтон резко взмахнул веслами, и одно выскочило из уключины, упало в озеро. Рванулся за ним, но лодка накренилась, зачерпнув воды, пришлось срочно выравнивать киль. Весло подхватить не успел.
– Ты уверена? – Вопрос был феноменально глупым, но Мэдди проявила снисходительность: мужчины, что с них взять.
– Да. Я уверена.
– Возьмись за противоположные края борта, – скомандовал Крайтон и принялся отчаянно грести уцелевшим веслом. Взмах влево, нажим, взмах вправо, нажим. Порывы ветра взбивали пенные гребни, клубились по поверхности воды взъяренными змейками. Стал накрапывать дождь.
