— Ответьте ему, мастер Аксель, — прошептал Вистан. — Давайте выясним, что у него на уме.
— Мы простые путники, сэр, — откликнулся Аксель. — Мы хотим всего лишь пройти с миром.
— Сколько вас? И я вроде слышу лошадь?
— Хромую, сэр. Не считая её, нас четверо. Мы с женой — престарелые бритты, и с нами безбородый мальчик и полоумный немтырь, которых нам передали их саксонские родичи.
— Тогда идите сюда, друзья мои! Я разделю с вами хлеб, ведь вам, верно, не терпится отдохнуть, а мне — насладиться вашим обществом.
— Пойдём к нему, Аксель? — спросила Беатриса.
— Думаю, стоит пойти, — сказал Вистан, прежде чем Аксель собрался с ответом. — Он нам не опасен, и, судя по его речи, это человек пожилой. Но всё равно давайте устроим то же представление, что и раньше. Я снова разину рот и буду водить глазами, как придурковатый.
— Но этот человек одет в доспехи и вооружён, сэр, — возразила Беатриса. — Вы уверены, что оружие будет у вас наготове, в конской-то поклаже с одеялами и горшками с мёдом?
— Хорошо, что мой меч спрятан от подозрительных взглядов, госпожа. Когда он мне понадобится, я разом его отыщу. Юный Эдвин будет держать поводья и присмотрит, чтобы кобыла не отходила от меня слишком далеко.
— Идите же сюда, друзья! — крикнул незнакомец, не меняя своей застывшей позы. — Бояться вам нечего! Я — рыцарь и тоже бритт. У меня оружие, да, но подойдите ближе и увидите, что я просто старый бородатый дурак. Меч и доспехи я ношу только по долгу перед своим королём и горячо любимым другом Артуром, который уже много лет как на небесах, и уж точно не меньше прошло с тех пор, как я в последний раз в гневе обнажал клинок. Вон там мой старый боевой конь Гораций. Ему приходится страдать под грузом всех этих железяк. Вы посмотрите на него: ноги скрючились, спина прогнулась. О, мне известно, как он страдает каждый раз, как я усаживаюсь в седло. Но у него доброе сердце, у моего Горация, и я знаю, что он никогда бы не согласился ни на что иное. Мы продолжим наше странствие именно так, в полном вооружении во имя нашего великого короля, и не остановимся, пока кто-то из нас не сможет сделать новый шаг. Идите друзья, не бойтесь!
Путники вышли на прогалину, и, подходя к дубу, Аксель увидел, что в рыцаре и вправду не было ничего угрожающего. Он оказался очень высоким, но Аксель предположил, что тело под доспехами худое, если не тощее. Доспехи были старые и ржавые, хотя рыцарь, без сомнения, прилагал все усилия, чтобы сохранить их в достойном виде. Туника, когда-то белая, носила следы неоднократной штопки. Из доспехов выглядывало добродушное морщинистое лицо, если бы не несколько длинных снежно-белых прядей, голову рыцаря можно бы было назвать совершенно лысой. Сидя на земле с раскинутыми ногами, он мог бы являть собой жалкое зрелище, но солнце, падавшее сверху сквозь ветви, расцвечивало его мозаикой света и тени, отчего казалось, что он восседает на троне.
— Бедный Гораций сегодня пропустил завтрак, потому что мы проснулись в скалистом месте. Потом же я гнал его всё утро, и, признаюсь, был я не в добром духе. Не давал ему остановиться. Его шаг замедлился, но я уже хорошо изучил его уловки и не поддаюсь на них. «Я знаю, что ты не устал!» — заявил я ему и немного пришпорил. Какие трюки он со мной выделывает, друзья, сил нет терпеть! Но вот он идёт всё медленнее и медленнее, и я, мягкосердный дурак, даже отлично зная, что он про себя смеётся, сдаюсь и говорю: ладно, мол, Гораций, остановись и поешь. И вот я сижу перед вами, снова дурак дураком. Идите, присоединяйтесь ко мне, друзья. — Он потянулся вперёд, при этом его доспехи жалобно скрипнули, и достал из лежавшего в траве мешка буханку хлеба. — Вот, с пылу с жару, его мне дали на мельнице, и ещё и часа не прошло. Идите сюда, друзья, садитесь рядом и разделите со мной хлеб.
Аксель поддержал Беатрису под руку, пока та усаживалась на узловатые дубовые корни, и сам сел между женой и старым рыцарем. Под чириканье птиц над головой он с благодарностью прислонился к замшелой коре, а переданный ему хлеб оказался мягким и свежим. Беатриса положила голову ему на плечо и ненадолго замерла — лишь её грудь то вздымалась, то опадала, — а потом тоже с наслаждением принялась за еду.
Но Вистан не сел. Похихикав и другими способами продемонстрировав старому рыцарю своё слабоумие, он отошёл в сторону, туда, где в высокой траве стоял Эдвин, держа под уздцы кобылу. Тогда Беатриса, покончив с хлебом, выпрямилась и обратилась к незнакомцу.
— Простите, что не поприветствовала вас раньше, сэр. Но рыцари нам нечасто встречаются, и ваше появление повергло меня в трепет. Надеюсь, что вы не обиделись.
— Ничуть, госпожа, и я рад вашему обществу. Ваш путь ещё долог?
— До деревни нашего сына ещё день пути, потому что мы пошли по горной дороге, чтобы посетить мудрого монаха в монастыре, который расположен здесь, в горах.
— А, святые отцы. Уверен, они будут рады вас принять. Прошлой весной они очень помогли Горацию, когда у него загноилось копыто, и я боялся, что ему не уцелеть. А несколько лет назад мне самому пришлось оправляться после падения, и их бальзамы оказались весьма пользительны. Но если вы хотите исцелить своего немтыря, боюсь, только Господь сможет вложить речь ему в уста.
С этими словами рыцарь взглянул на Вистана и обнаружил, что тот приближается к нему с лицом, совершенно потерявшим придурковатый вид.
— Позвольте удивить вас, сэр. Речь вернулась ко мне.
Старый рыцарь вздрогнул и, заскрипев доспехами, с гневным видом вопросительно обернулся к Акселю.
— Не вините моих друзей, сэр рыцарь. Они всего лишь сделали то, о чём я их упрашивал. Но теперь, когда причин вас бояться больше нет, я могу сбросить маску. Простите меня, пожалуйста.
— Я не в обиде, сэр, — ответил старый рыцарь, — потому что в нашем мире стоит блюсти осторожность. Но теперь скажите, кто вы, чтобы я тоже знал, что у меня нет оснований бояться вас.
— Моё имя Вистан, сэр, я из болотного края на востоке, странствую в этих местах по приказу своего короля.
— А… И впрямь далековато от дома.
— Далековато, сэр, и эти дороги вроде как должны быть мне незнакомы. Но на каждом повороте во мне словно пробуждается смутное воспоминание.
— Тогда, должно быть, сэр, вы уже бывали здесь раньше.
— Наверное, так и есть, я слышал, что был рождён не на болотах, а в краю, который лежит к западу отсюда. Тем больше мне повезло повстречать вас, сэр, ибо полагаю, что вы — сэр Гавейн из тех самых западных земель, о котором хорошо известно, что он странствует по этим местам.
— Гавейн я и есть, это верно, племянник великого Артура, который некогда мудро и справедливо правил этой страной. Много лет я прожил на западе, но теперь мы с Горацием странствуем где придётся.
— Если бы моё время принадлежало мне самому, я бы сегодня же помчался на запад, чтобы вдохнуть воздуха той страны. Но я обязан выполнить данное мне поручение и спешить обратно с подробным отчётом. Тем не менее это честь для меня — повстречать рыцаря великого Артура, да ещё и его родного племянника. Пусть я и сакс, но к его имени отношусь с почтением.
— Приятно слышать от вас такие речи.
— Сэр, раз речь так чудесно ко мне вернулась, я бы хотел задать вам один вопрос.
— Извольте.
— Этот джентльмен, который сидит подле вас, добрый господин Аксель, крестьянин из христианской деревни в двух днях пути отсюда. Он схожего с вами возраста. Сэр Гавейн, осмелюсь попросить вас, повернитесь и поглядите на него повнимательнее. Не доводилось ли вам уже видеть его лицо, пусть и много лет назад?
— Боже правый, мастер Вистан! — Беатриса, которую Аксель счёл было спящей, снова наклонилась вперёд. — Что это вы такое спрашиваете?
— У меня и в мыслях нет ничего дурного, госпожа. Сэр Гавейн родом из западных земель, вот и я подумал, что в прошлом он мог быть знаком с вашим мужем. Что в этом дурного?
— Мастер Вистан, — сказал Аксель, — с нашей первой встречи я заметил, что вы странно на меня посматриваете, и ждал случая, чтобы попросить разъяснений. За кого же вы меня принимаете?
Они втроём сгрудились под огромным дубом, и Вистан, до тех пор стоявший во весь рост, вдруг присел на корточки. Возможно, он сделал это, чтобы выглядеть более дружелюбно, но Акселю показалось, что воину просто захотелось поближе рассмотреть их лица.
— Пусть же сэр Гавейн сделает то, о чём я прошу, от него требуется лишь слегка повернуть голову. Считайте это детской забавой, если хотите. Умоляю, сэр, взгляните на того, кто сидит рядом с вами, и скажите, встречался ли он вам когда-нибудь в прошлом?
Сэр Гавейн усмехнулся и подался вперёд. Он был явно не против развлечься, словно его и вправду пригласили принять участие в детской игре. Но чем больше он вглядывался в лицо Акселя, тем больше менялось выражение его собственного лица, на котором появилось удивление и даже изумление. Старый рыцарь чуть ли не вжался в ствол дерева, и Аксель тут же инстинктивно отвернулся.
