Один из призраков говорит, что между телом и головой возник «светящийся путь», который поможет их соединить.
– Не этот ли миф вдохновлял маоистское революционное движение в Перу, называвшее себя «Светящийся путь», которое заставило много говорить о себе в восьмидесятые годы?
– Действительно. Мы вдохновляли этих повстанцев. В то время мы были готовы на все, чтобы соединить тело нашего короля с его головой.
Рауль и я пытаемся решить проблему. Мы находим голову, просмотрев секретные архивы библиотеки Ватикана. Она закопана в котловане неподалеку от Кипайяна, места последней победы Великого Инки над врагами. Мы наводим американскую археологическую экспедицию на мысль выкопать ее и присоединить к телу, находящемуся в перуанском музее.
Как только тело Великого Инки восстановлено, его душа начинает светиться.
Сколько он ждал этого… В ответ он предлагает помочь нам, насколько это в его силах. Ему объясняют смысл наших поисков: мы ангелы и хотим знать, что находится над нами.
Атахульпа погружается в раздумье.
Он говорит, что как император Инков и Сын Солнца, естественно, знает космогонию своего народа. Он думает, что над ангелами находится бог, но он не знает, как мы это можем проверить.
Рауль говорит, что над ангелами находится страна «седьмых». Не говорит ли эта цифра ему что-нибудь?
В этот момент император говорит нам, что однажды, когда его неприкаянная душа прогуливалась по посольству Кореи в Перу, она встретила выдающуюся девушку. Она, кажется, не только знала много вещей, но и пришла очень издалека. Судя по тому, что заметил Атахульпа, мир, преследующий ее в предыдущих жизнях, выше мира людей и мира ангелов. Его не удивило, что простая смертная содержит в глубине своей души секрет страны «седьмых». Ведь мы и сами видели в случае с Пападопулосом, что световые существа любят иногда использовать людей, чтобы прятать свои секреты и сокровища. Они погружают их на дно подсознания людей, которые становятся их тайниками.
– Кто этот человек? – спрашивает Рауль.
Атахульпа наклоняется к нам и говорит шепотом:
– Натали Ким, дочь посла Кореи в Перу.
С этими словами древний император делает строгое выражение лица и приказывает своим воинам построиться вокруг него. Во всем блеске, готовые лететь в Рай.
Один за другим, инки входят в нас через ноги, проходят через тело и выходят из макушки. Рауль и я корчимся от боли, потому что каждый раз, когда неприкаянная душа проходит сквозь нас, мы чувствуем вспышки их прошлых страданий.
Когда они все уже далеко и мы снова одни, я спрашиваю:
– Натали Ким? Ты ее знаешь? Кто это?
– Одна из моих клиенток, – отвечает Рауль задумчиво.
У меня припадки лунатизма. По ночам я встаю и хожу по крыше. Ненавижу, когда мое тело меня не слушается. Как будто Другой, заключенный во мне, охвачен желанием двигаться.
Когда я просыпаюсь, меня мучает мигрень. Другой, наверное, не нагулялся и продолжает грызть меня изнутри…
После первых выступлений в качестве модели предложений становится все больше. Меня хотят все больше и больше. Мама занимается формальностями и ведет переговоры с агентствами от моего имени.
Мне восемь лет, и я сама зарабатываю на жизнь. Мы все должны были бы быть на вершине счастья, однако папа и мама не перестают ругаться. Они говорят о «бабках малышки». Они наверняка намекают на меня, еще одно взрослое слово, которое я не понимаю. Мама говорит, что, поскольку она ведет все переговоры, нормально, что она имеет право на свои проценты как агент. Папа отвечает, что «этого ребенка мы ведь вдвоем сделали» и добавляет: «К тому же она больше похожа на мою мать, чем на тебя».
Мне нравится, что родители оспаривают мою красоту, как свое собственное достижение. Но мама кричит все громче и громче. Она заявляет, что наняла частного детектива, чтобы он следил за папой, и швыряет ему в лицо его фотографии – «голого с его курочкой».
Папа сказал маме:
– Бедняжка, ты стареешь, и я должен подумать о замене.
Мама сказала папе, что он не умеет заниматься любовью. Это неправда. Я обожаю, когда он покрывает меня поцелуями и говорит, что любит меня. Папа сказал маме, что не бывает бессильных мужчин, а бывают неумелые женщины.
Мама дала ему пощечину.
Папа дал ей в ответ другую.
Мама сказала, что раз так, то она уезжает к своей матери. Она схватила статуэтку и бросила в него. Тогда они произнесли свое любимое выражение: «Только не перед малышкой». Они пошли в свою комнату, кричали изо всех сил, потом стало тихо и мама стонала «да» и «нет» и «о, о, о», а потом снова «да, да» и «нет, нет», как будто не могла принять решение.
Никто не пришел поцеловать меня в кровати или рассказать мне сказку на ночь. Я плакала одна в своей комнате, а потом помолилась. Я хочу, чтобы родители меньше ругались и больше занимались мной.
– Эй, малыш! Подраться хочешь?
– Нет, – говорю я отчетливо и категорично.
– Боишься нас?
–Да.
– Э-э… Очень боишься?
– Очень.
Моя реакция удивляет хулиганов. Обычно мальчики отвечают им, что не боятся. Просто так, из удальства. Чтобы казаться невозмутимым. А мне плевать на невозмутимость. Мне не нужно показывать свою храбрость.
Главарь банды ждет, что я посмотрю ему в глаза с вызовом, но я смотрю на голубую линию горизонта, как будто их не существует.
Мартин научила меня не смотреть в глаза злым собакам, хулиганам и пьяницам, потому что они считают это вызовом. Напротив, при игре в шахматы нужно смотреть на нос противника, прямо между глаз. Это приводит его в замешательство. «У него появляется ощущение, что ты видишь его насквозь», – говорит Мартин.
Эта девочка научила меня многим вещам. Она также научила меня уважать противника. По ее словам, настоящая победа всегда достается с трудом. «Если победить противника слишком легко, это не в счет».
– Ты что, смеешься над нами?
– Нет.
Еще один совет Мартин. Достаточно говорить разумно с перевозбужденными людьми, чтобы они почувствовали себя неловко.
Я спокойно продолжаю идти. Хулиганы колеблются. Когда нападающий колеблется, он опаздывает на один ход. Я это знаю по шахматам. Я пользуюсь этим, чтобы невозмутимо пройти мимо.
Мое дыхание ровно, сердце бьется нормально. Ни малейшего прилива адреналина. Я с честью прохожу испытание, и в то же время я знаю, что через несколько минут, когда я осознаю опасность, которая миновала, почувствую прилив страха. Мое сердце забьется, и я начну дрожать. Но тогда враг будет далеко, и он будет лишен удовольствия, что напугал меня.
Это странно, но я всегда испытываю страх с запозданием. Сперва, что бы ни произошло, я сохраняю хладнокровие, кажусь спокойным, а через четверть часа у меня в голове все как будто взрывается.
Забавно.
Я рассказал об этом Мартин. Она говорит, что это форма реакции, которую я выработал совсем маленьким. Когда я впервые стал жертвой агрессии, я, должно быть, так испугался, что мой мозг выработал свой способ защиты. Она думает, что моя склонность писать рассказы тоже связана с этим старым страхом. Когда я пишу, я мщу, я освобождаюсь от комплексов. Скольких злодеев, монстров, драконов, убийц я разнес на куски с помощью ручки!
Писательство моя защита, мое спасение. Пока я буду писать, злодеи не напугают меня. И я очень рассчитываю на это.
Я пишу еще один рассказ для Мартин. Это история малодушного и трусливого мальчика, который встречает девочку, и она открывает ему самого себя и его защищает.
Я жаловался на детдом в Санкт-Петербурге, и я был не прав. Колония для несовершеннолетних преступников в Новосибирске намного хуже. В детдоме нас кормили обрезками мяса, но, по крайней мере, они были свежими. Здесь они тухлые. За то время, что я здесь, у меня наверняка выработалась иммунная суперзащита.
В детдоме белье было влажным. Здесь оно кишит клопами толщиной с палец. Даже мыши их боятся. В детдоме везде пахло мочой, здесь везде воняет тухлятиной.
Я долго жалел, что отомстил за Владимира вместо того, чтобы уйти с полковником. Недавно я узнал, что мой бывший будущий папа арестован. Он действительно входил в сеть педофилов. Мои друзья были правы. Если даже военным медалям нельзя больше верить…
В первый же день, пока я спал, у меня украли все вещи. Ночью отовсюду раздаются звуки. Вдруг слышатся крики, и мое воображение начинает рисовать ужасы, а я не могу успокоиться.
Ваня тоже здесь. Поскольку он передал мне кинжал, директор решил, что он мой сообщник. С первого же дня ему разбили морду. Он словно притягивает удары. Я вмешался, чтобы помочь. Он говорит, что на всю жизнь мне обязан. Ваня стал мне как младший брат.
