Возможно, он был не совсем справедлив к ней, возможно, пристрастен. Известно, что гордость — плохой советчик в житейских делах. Но сейчас? Он думал, что имеет полное право делать так, как считал нужным, а нужным он считал послать её куда подальше.
Он обратился к бармену:
— Закажите такси, пожалуйста!
— Ну, Макс, зачем ты так поступаешь? Ты жестокий! — Алена чуть не плакала.
— Тебе надо поспать! — повторился он, не утруждая себя придумыванием более веской причины.
— Оставь, хотя бы номер сотового, — умоляюще произнесла она, хватая его за руку, — может, созвонимся и завтра встретимся?
Это её неприкрытое унижение, страх в глазах от предчувствия одиночества, хотя бы лишь сегодняшнего, на один вечер, дали ему возможность почувствовать внутреннее удовлетворение. Максим посчитал себя отмщенным.
— А зачем звонить? — он овладел собой, насмешливо улыбнулся и поднял стакан с коктейлем «Оранжевый оргазм». — За твоё здоровье!
В конце сентября Максим вернулся в Москву.
Бабье лето, с его теплыми днями, тонкой паутинкой в воздухе, иллюзией продолжающегося вечного лета, проскочило без него, и осень втягивалась в затяжную, холодно-дождливую пору. Острый шпиль Останкинской башни почти насквозь пронзал пасмурное небо, а купола на соборах Кремля желтели без блеска, закрытые от солнца толстым слоем облаков. Эти желтые пятна охры на сером фоне напомнили Максиму подсолнухи, из которых уже выпали семечки.
Москва была все так же многолюдна, стекая по утрам широкими людскими потоками в подземелье метро.
В их компании дела шли в гору. Лето — это период всегда удачный для продаж, но надвигался сезонный спад, и к этому надо было быть готовым. У Максима имелось несколько свежих идей по замещению падающей прибыли от реализации новых машин на другие сегменты авторынка.
Между тем, Гусарова, с которым он встретился в первый же день своего выхода на работу, заботили другие вопросы. Тот поделился своими сомнениями насчет Белорыбова. Он считал, что Саша Белорыбов узнал о его бизнесе, а всю информацию слила Лера. Эта девица, по словам Стаса, была полностью отмороженной и, говоря о ней, он беспокойно бегал по офису, ругался матом.
— Я её уволю, эту дуру! — возмущенно кричал он, — безмозглая кукла, суёт нос туда, куда её не просят! Шалава! Прикинь, Макс, я с ней обсуждаю эту тему, а она глазом не ведёт. Никого не боится! Ты не просил её слить инфу Белорыбову?
— Нет. Да и зачем?
Подойдя к Максиму, Стас с подозрением уставился на него своими наглыми карими глазами, обрамленными рыжими ресницами, но вдруг беспомощно и по-детски шмыгнул носом, отчего вмиг утерял свою грозность и стал похож на обиженного мальчишку. В свою очередь Максима, коробило такое отношение Стаса к Валерии. Слушая ругань Гусарова, он чуть заметно морщился, поскольку сам Максим считал девушку глупой, но безобидной — если и рассказала обо всем Белорыбову, то, скорее, по дурости, не с умыслом.
— Зачем через неё передавать что-то Сашке? — искренне удивился Завьялов, — это наши с тобой дела. Но увольнять? Не горячись, надо для начала разобраться, а уволить всегда успеем!
— Чего-то ты её защищаешь? — опять с подозрением посмотрел на него Стас.
— Забей! Сейчас главнее перетереть с Саньком. А с Леркой? Хочешь, я с ней поговорю? — предложил он. Его, как и Стаса не устраивало, что кто-то болтает о «левых бабках», пусть это будет и Лера. — Настучу ей по башке, полечу маленько!
— Как знаешь, как знаешь! — недовольно пробурчал Стас. — По мне так взял шашку, вжик и башка с плеч. Чего с ними возиться? За воротами стоит длинная очередь таких Лерок. Они и работу знают, и на всякое другое готовы без лишних вопросов. А что будем решать с Сашей?
Максим коротко задумался. С Белорыбовым надо было вести себя по-другому — их главбух только на первый взгляд казался простаком. Но всё было далеко не так, и Максим это хорошо знал.
Было несколько случаев, не слишком серьезных, вполне безобидных, когда Белорыбов проявил свой характер. Он настоял на жестком наказании виновников, и несколько человек, по его требованию уволили, в то время, как сам Максим, да и Стас, были настроены миролюбиво, предлагали обойтись административным наказанием. Александр оказался обидчив, мстителен и жесток. Именно потому с Белорыбовым следовало мирно разрулить ситуацию или, как сказали бы дипломаты, выступить с мирными инициативами.
— Не хочешь бросить ему кость? — спросил Максим, наперед зная, что Стас не будет делиться.
— Обойдется!
— Смотри, жадность чайника погубит!
— Тогда уж проще закрыть бизнес, а то нахлебников много — всех не накормишь.
— Зря ты так! Он нас запросто запалит, сольет хозяевам, а реальной отмазы у нас нет. Всё легко проверяется.
— Кто Сашка? Не парься, брателло! Наш медвежонок не крут, как ты думаешь, совсем не крут. Знаешь, кто он для меня? — Стас сделал паузу, как бы подбирая точное определение, — он пиксель.
— Пиксель?
— Ага. А ты не знаешь что такое пиксель? — Гусаров удивился.
— Знаю — точка на экране.
— Вот-вот, он точка, а мы с тобой сам экран. Поэтому Сашка для меня всегда был пикселем, а теперь будет битым пикселем. И поверь, у Камо ему не прокатит. Я скажу, что все это шлак, полная лажа. Камо скорее мне поверит, чем ему.
— Это почему еще?
— По кочану! У меня пол-Москвы знакомых в автосфере, всё схвачено. Ты же знаешь, что это я Камо клиентов притаскивал, а не Белорыбов. Я делал планы по продажам, а не Сашка. Пусть попробует на моём месте покрутиться! Если хочешь знать, у меня была куча предложений от других владельцев сетей, серьезных людей, перейти к ним и вести их бизнес. Там одни официалы. Но я остался.
— Конечно, не безвозмездно, — иронично заметил Максим, — самоуверенность тебя когда-нибудь подведёт.
Стас пожал плечами и пошел в свой кабинет.
Проводив его взглядом, Максим открыл документы, графики поставок автотехники, кривые продаж. Он попытался их читать, анализировать, тупо глядя на экран компьютера, но бурный разговор с Гусаровым об Александре не шел из головы.
«С Сашкой надо поговорить, — думал он, — пиксель он или нет, но если в теме, то перетереть нужно. Мы же с ним тусовались больше трех лет, он парень с пониманием. Конечно, уломать его без отката будет сложно и Стасу надо чем-то поступиться, хотя жаба и душит. Но лучше договориться сейчас, на берегу, чем потом заниматься подставами. Пусть даст ему процент, пусть пообещает что-нибудь. Просто отмазаться не получиться».
Он потянулся к сотовому телефону, чтобы позвонить Лере и назначить встречу, поговорить с ней серьезно. Но входящий звонок опередил его. Звонил риэлтор Василий.
— Максим, это Василий, — сказал он, — я по поводу квартиры. Кажется, у меня есть подходящий вариант. Вы не могли бы подъехать к Речному Вокзалу в ближайшее время?
— Отчего же, могу! — ответил немного удивленный Максим, который не ожидал звонка в это время.
То, что ему когда-нибудь будут звонить из квартирного агентства, он, конечно, знал, но суета последних дней, поездка в Заволжск, разговор с Аленой, Стасом, мысли о предстоящей беседе с Лерой, отодвинули квартирные заботы на задний план.
После полудня Завьялов приехал по указанному Василием адресу. Квартира была вторичкой, на десятом этаже многоэтажного дома. Стоя внизу, у подъезда, Максим закинул голову вверх, пытаясь разглядеть последний двадцать четвертый этаж монолитной башни. Но это ему не удалось — пришлось бы отходить далеко назад.
Дом стоял в удобном месте, шум с Ленинградского шоссе почти не доносился. По его периметру росли деревья, правда, стоявшие уже голые, без листвы, а неподалеку был разбит сквер, где гуляли с колясками молодые мамы. Они закутали детей в теплые комбинезоны, прикрыв от дождя разноцветные коляски полиэтиленовой пленкой.
Место Максиму понравилось — тихое и спокойное, и он, быстро набрав номер на домофоне, сообщенный Василием, вошел в подъезд.
В квартире Максим увидел худощавого, невысокого роста молодого человека — моложе себя, которому дал бы лет двадцать. Парень был в серой куртке, джинсах, через плечо надета сумка для ноутбука. Увидев Максима, он представился и поздоровался, а потом начал показ квартиры с ванной, перешел на и кухню и закончил комнатой. Предлагаемая Завьялову квартира была типичной инвестквартирой — в ней никто никогда не жил и был сделан только первичный ремонт. Она полностью устроила Завьялова.
— Как я понял, нам надо подписать договор? — спросил Максим после осмотра.
— Да, конечно!
Василий открыл сумку и достал два экземпляра документа.
— Здесь наши обязательство и сумма вознаграждения, — сказал он, протягивая Максиму листки с текстом, — здесь ваши права и обязательства.
