— Девять часов? — с изумлением переспросил доктор.
Он прошел к себе в кабинет, проверил блокнот с записями сегодняшних дел. Вычеркнул имя Фазаро. Накануне, незадолго до закрытия полицейского участка, он пошел и подписал свои показания. Валерио нарочно выбрал это время, чтобы не встречаться с инспектором. А сегодня утром ему предстояло посетить санчасть шахты. «Вот и увижусь с Пьетро». Пьетро работал там с прошлого понедельника. «Мне он необходим». Ему требовался совет, какая-нибудь направляющая идея, да просто ориентир. И в этот момент он обнаружил, что Дельфина наблюдает за ним из глубины коридора. Но она отвела взгляд, как только заметила, что доктор направляется к ней.
— В чем дело? Что с вами? — тихо, но зло спросил Валерио.
— Но… Я пришла… Вы не завтракали. И я хотела спросить, надо ли готовить завтрак…
— Нет, спасибо, — проворчал он.
В горле у него пересохло. Он выпил стакан воды. «Черт побери! Только бы Сандро соблюдал осторожность! И только бы этой старухе не пришло в голову взобраться наверх и подслушивать у двери. Она наверняка шпионит за мной. Может, она видела меня на рынке!»
Он поставил стакан на стол в кухне. За его спиной Дельфина гремела кухонной утварью, словно желая тем самым выразить свое недовольство. Взглянув на нее, он заметил ее помрачневший взгляд, ее побелевшие, поджатые губы.
— Извините меня, — сказал доктор. — Я что-то нервничаю сегодня.
Он вернулся к себе в кабинет. Может, она смеялась за его спиной! Может, она все уже знает? Может, ее успели допросить до того, как она ушла из дома! Голодный пес, которого он отпихнул утром, не шел у него из ума, куснул его в сердце, с яростью разорвав тот тонкий покров, который защищал Клару. «Если они обнаружат, что я спрятал Сандро, меня арестуют. Меня разлучат с Кларой». Положив локти на стол, он обхватил голову руками. «Это огромная жертва, Сандро! Ты, как никто другой, должен понимать это. Месяцы разлуки с Кларой». Никелированные инструменты безжалостно поблескивали за стеклом. «Но мы с тобой мужчины, Сандро, а есть вещи, которые мужчина должен или не должен делать, иначе он больше не мужчина, а пес с перепачканной отбросами мордой, который боится кнута. И я спасу тебя, Сандро, потому что ты пришел просить у меня убежища. И хорошо сделал, да, хорошо сделал, ведь мы с тобой братья, и я тебя не брошу». Тут зазвонил телефон, и он со вздохом снял трубку. Звонила госпожа Франческа Маркези, которая просила его приехать, она напоминала, что сегодня начинается второй курс предписанных им уколов.
Чтобы добраться до дома Маркези, надо было миновать целый ряд улочек, окаймленных садами. И вот, наконец, посреди пальм появился сам дом. Позади него простирались земли, засаженные оливковыми деревьями. Две огромные сосны стояли по бокам от входа, над которым висела великолепная лампа из кованого железа. Франческа Маркези пригласила доктора в маленькую гостиную, забитую коврами, подушками и драпировками.
— Мой муж на охоте, — с улыбкой сказала Франческа. Ее немного презрительная улыбка наделяла фразу определенным смыслом: «Вот видите, каким дурацким занятиям предается этот скот? И подумать только, что я его жена, представляете себе?» Ей было тридцать три года, она страдала из-за своего маленького роста и всегда носила обувь на высоких каблуках, отчего немного подпрыгивала. Волосы у нее были очень темные, лицо — круглое, взгляд — дерзкий. Валерио знал, что она имела «виды» на него, и потому остерегался. В то утро на ней был легкий пеньюар со смелым вырезом, который распахнулся, когда она упала в кресло, обнажив свою ногу с тщательно удаленными волосами. Голос у нее был резкий, движения живые, она много смеялась. Очень властная, она держала в строгости и рабочих и прислугу и любила хвастаться своей энергией, «силой духа». Между тем, благодаря нескромности ее служанок, стало известно, что она часто плачет тайком, появляясь затем с покрасневшими глазами и опухшим лицом.
— Воду уже кипятят, дорогой доктор, — сказала она, придавая своему голосу чарующие интонации. — Надеюсь, после этих девяти ампул ревматизм оставит меня в покое?
— В сентябре снова придется провести курс уколов, — ответил Валерио.
— Значит, я снова буду иметь удовольствие видеть вас и принимать у себя дома.
Наклонив голову, она бросила из-под полуопущенных ресниц лукавый взгляд и кокетливо улыбнулась.
— Чтобы пришел доктор, мне достаточно сказаться больной, — молвила она, — но что надо сделать, чтобы у моего друга Луиджи Валерио появилось желание заглянуть сюда иногда и составить мне компанию?
— У меня так много работы, — непринужденным тоном сказал Валерио.
— Знаю, знаю, но не настолько же, чтобы пренебрегать теми, кто вас любит, не уделять им ни минуты, совсем забросить их, забыть?
«Весь арсенал наготове», — подумал Валерио, с философским спокойствием дожидаясь, пока принесут шприц. Франческа смотрела на доктора, не переставая улыбаться. Собираясь делать пресловутые уколы, она неизменно отвергала услуги медсестры или акушерки, под предлогом того, что эта маленькая процедура внушает ей неодолимый ужас и что лишь легкая рука Валерио помогает ей сносить такие тяготы. Однако это вовсе не мешало ей падать порою на руки доктора и требовать воздуха, при этом она с поразительным проворством расстегивала свою блузку. Но Валерио оставался холоден, как камень, и в один прекрасный день это послужило причиной довольно вульгарного и малоприятного замечания: «Вы никак не Дон Жуан, вы скорее Командор!» Однако он хорошо ее знал и неизменно противопоставлял ей все то же холодное терпение. Ему было известно, что муж ее — грубый малый, который дурно обращается с ней, предпочитая ей деревенских девок. В трех принадлежавших ему поместьях полно было его незаконных отпрысков, уверяли даже, будто он взял в любовницы одну из своих собственных дочерей четырнадцати или пятнадцати лет. В Салине его видели редко, и появление там этого бородатого, скверно пахнущего, громогласного великана тут же сеяло панику среди челяди и прислуги.
Наконец, горничная принесла маленькую кастрюлю, из которой шел пар.
— Хорошо. Поставьте же сюда и ступайте, Наталиа, — приказала госпожа Маркези и тотчас же начала жалобно стонать: «О! Доктор! Вы не сделаете мне больно, правда? Все будет как раньше! Это ужасно! Что за пытка! Боже мой!»
Но как только Валерио кончил наполнять шприц и укрепил иглу, она проворно подняла подол пеньюара, с очаровательным бесстыдством выставив напоказ свое прекрасное золотистое тело до самой поясницы, не прекращая при этом ворковать, вздыхать и причитать.
— Вот и все, — сказал Валерио. — Надеюсь, я не сделал вам больно?
— О, нет, — сказала она с пугающей лаской в голосе. — Вы — вы никогда не делаете мне больно.
— Ну что ж, до завтра, дорогая госпожа Маркези. Однако рекомендую вам пройти небольшой курс лечения в Вальдивиано. Это наверняка поможет.
— О, да! Я уверена, что вы избавите меня от этих невыносимых болей. Представьте себе, я не могу спать по ночам, моя рука словно наливается свинцом.
— Все пройдет. Немного терпения.
— Вы уже уходите?
— Мне пора ехать на шахту. В этот день я всегда посещаю тамошнюю санчасть.
— Хотите чего-нибудь выпить со мной?
— О! В такой ранний час ничего. Правда. Благодарю вас.
Франческа так и сверкнула своими красивыми глазками. Она скривила губы с огорченным видом:
— Вы нехороший.
Эта комедия раздражала Валерио. Он собрался уже уходить, когда молодая женщина сердито заявила:
— Если бы вы знали, как я одинока и несчастна! Не всем же так везет, как госпоже Гордзоне!
— Везет?! — воскликнул Валерио.
— О, да будет вам известно, что ее муж был не лучше моего! И я рада, что убийцу так и не нашли. Надеюсь, он укроется от господина Фазаро. Да я не далее как вчера вечером сказала ему, что, если бы Сандро Галли пришел ко мне просить убежища, я бы его спрятала.
— Почему вы ему так сказали? — спросил Валерио, не глядя на молодую женщину. Он боялся увидеть в ее глазах опасность, приближающуюся, вполне определенную, неминуемую. Он медленно застегивал свою сумку. Пальцы его действовали как бы сами по себе. Что он сейчас услышит от этой сумасшедшей, которая, возможно, спит с Фазаро? Должно быть, ей удалось выманить у инспектора кое-какие признания относительно убийцы и результатов поисков.
— Да, — продолжала Франческа, — господин Фазаро уверен, что убийца скрывается в городе, что в тот вечер после совершенного преступления он вовсе не бежал в поля, а остался здесь, что кто-то прячет его, вы понимаете?
— Ну разумеется! — буркнул Валерио. Ему вдруг почудилось, будто он оказался один на пустом вокзальном перроне, да к тому же еще ночью, и не может никуда бежать со своими ненужными чемоданами, а перед ним расстилаются рельсы, тоже никому не нужные. Язвительный голосок Франчески снова обрушился на него, затопив, словно поток горячей воды:
