Подготовка шла бы уже полным ходом, если бы не Фироз, который ни с того ни с сего прибыл с эскортом из богато одетых даго[85] и неким затейливо обернутым подарком, который он настоятельно просил отдать Гасу. Гас, чертов дурак, забаррикадировался в своей комнате вместе с ведром, выглядит как жертва железнодорожной катастрофы и отказывается впустить даже прислугу, чтобы помогли ему одеться. Таким образом, вкрадчивый принц оказывается на попечении Чарли, и она вынуждена бросить все дела, чтобы разносить содовую с лаймом и поддерживать непринужденную беседу. Дополнительно нанятые помощники тем временем охотно сбавляют темпы работы. Вот зануда!
Солнце взбирается все выше, и диван обнаруживает, что для салюта не хватает пороха, а красный ковер слегка протерся, и его следует заменить. Затем он вспоминает об обременительной склонности леди Брэддок к клептомании и приказывает убрать все мелкие предметы из залов для публики в безопасное место.
Никого, очевидно, не удивит, что умы обитателей зенаны занимает вопрос «Что надеть?». Рассыльных срочно отправляют за новыми и дефицитными косметическими средствами. Легион портных-дарзи столпился во внешнем дворе. Они шьют так, будто от результатов зависит их жизнь — о чем их в некотором роде и предупредили. Весь этот хаос имеет место быть, несмотря на то, что в действительности женские наряды никто не увидит. Смысл подготовки к торжественному случаю для женщин зенаны заключается больше в действии, чем собственно в результате. Улучив момент, Хваджа-сара зажимает подбородок Прана между пальцами, покрытыми коркой перстней, изучает разбитую губу и сообщает энергичным голосом, что пришло время сосредоточиться. Выбора нет, и дважды никто повторять не будет. Ему дадут только одну, последнюю, попытку. Если он соблазнит Прайвит-Клэмпа и у них получится приемлемая фотография, Пран получит деньги и разрешение уйти. Если нет, пользы от него больше не будет, и тогда… Тишина между этими словами повисает в воздухе, серая и тяжелая. Пран сознает, что шансов уцелеть у него все меньше.
Он был бы еще менее счастлив, если бы столкнулся с неким любителем погулять по дворцу. Жан-Лу бродит по коридорам умышленно бесцельной походкой. Он подозревает, что у него есть соперник. Жан-Лу ненавидит соперников. Соперники Жана-Лу часто получают порезы. Так что он оглядывает дворец и ищет симпатичного мальчика, одетого в британскую школьную форму. Жан-Лу предчувствует, что тот скоро уже не будет таким хорошеньким…
Тем же утром, позднее, наваб выходит из хижины, и на сердце у него становится много, много легче. Наставник заверил его, что, несмотря на прошлые злодеяния семьи, Аллах не хочет, чтобы он потерял свой трон. Они сидели рядом, и старик положил ладонь на пораженную дьяволом часть тела. Слепец заверил Мурада, что вскоре его потенция вернется. Правитель увозит с собой маленький газетный кулек, в котором содержится смесь неких волшебных ингредиентов. Он получил инструкцию: представлять себя тигром. Если наваб будет следовать этому совету, вскоре он почувствует, как созидательная сила предков потечет по чреслам. Наставник машет ему вслед и нагибается, чтобы поднять золотые мухары[86], рассыпанные благодарным правителем перед его дверью.
Солнце достигает зенита, и майор Прайвит-Клэмп говорит «Как мило» и «Как хорошо», разворачивая обрамленную репродукцию портрета короля-императора в розовых тонах. Хороший, надежный подарок. Сразу можно понять, на чьей стороне лояльность дарителя. Принц Фироз хочет передать пламенные извинения, искренние извинения. Разумеется, майор сможет отыскать в своем сердце возможность простить и забыть прошлый вечер. Прошлый вечер? Что имеется в виду? Помрачение ума. Достойный сожаления недостаток вкуса. Майор хрипло хмыкает и передает подарок слуге. Фироз отбывает, и все его сомнения остаются при нем. Если бы он только не был так пьян накануне!
Во второй половине дня Фироз отчасти отвлекается, просматривая новые киношедевры Корнуэла Берча. «Мулат и девушка», «Три маленькие негритянские служанки», «Сельский жеребец», «Годива джаза» и свежие серии «Большого посыльного», которые он поставляет особенно разборчивой аудитории. Но принц Фироз более заинтересован в следующем проекте Берча. Фильм про охоту. Фильм про охоту на тигров.
________________
Свет гаснет. Темнота сажает кляксы в углах, переходах. Некая оранжевая точка на мгновение вспыхивает в тенях внешнего дворика зенаны. Портные давно закончили работу. Все должны спать. Но Жан-Лу все еще бродит. Он бросает окурок на пол, расплющивает его подметкой двуцветного ботинка ручной работы. За день все стало яснее. Наверняка маленький глупец прячется в зенане. Да вот же он идет, сонно шаркая вниз по ступеням, направляясь в отхожее место, подбирая юбки на ходу. La mignonne![87] Жан-Лу весьма признателен. Он уже было начал скучать.
Теперь до развязки не более пяти минут. Из укромного набедренного кармашка извлекается бритва, она блестит в раскрытом виде, вращаясь в ловких пальцах. Этот прием называют марсельским захватом. Пран почесывает задницу и тащится мимо, не думая ни о чем, кроме своего мочевого пузыря. Жан-Лу идет быстрее, настигает его, подходит сзади — но неожиданно слышит голоса, видит свет. Группа людей спешит в их сторону. Он съеживается за колонной.
Ничего не подозревающий отряд состоит из наваба и пары заспанных факельщиков. Наваб поторапливает их, поскольку чувствует непривычное возбуждение в чреслах. Он едва замечает маленькую хиджру, падающую ниц в приветствии, когда правитель проходит мимо. У него есть более интересные темы для размышлений. Сейчас эти бабы кое-что увидят. Они увидят его Великолепие! Прочь с дороги! Как радостно — кричать в темном дворике и видеть, как в суматохе и смятении отпираются двери. Неожиданный визит правителя и владыки — лучший способ держать всех в тонусе.
Лилу Бай, младшую жену, будят самым грубым образом. Наваб застывает в обрамлении дверного проема. Все взоры обращены к нему. Несомненно, волшебный травяной сбор от святого наставника возымел заметный эффект. Да какой! Видишь? Не член, а дамасский кинжал. И Лила Бай, трепеща, чувствует, куда он метит. Она не успевает попросить о пощаде: наваб уже взгромоздился на нее. Сегодня он уверен: все будет волшебно. Это — высший класс. Это не просто эрекция, это убийство. Кроме всего прочего, лекарство делает его очень шумным. Без слов. Он рычит. Он обнаруживает, что вынужден рычать, во все горло извергать глубокие рыки, которые растягивают челюсти и заставляют вибрировать грудную клетку. Это ненормально. Но оно работает. На самом деле. На самом деле. На самом деле. Оно работает. И затем, с могучим ревом, наступает королевская кульминация, каждая капля которой в политическом смысле идет на вес золота. Он пригвождает младшую жену к постели, часто дыша в углубление между шеей и плечом. Она благодарно ласкает его спину. Наваб собирается с силами, произносит речь о том, что она никогда больше в нем не усомнится, пару раз хлопает ее по щекам и выходит, весьма довольный собой. Так теперь будет всегда. Всегда!!!
Вах!
________________
Кто это отечески улыбается, сидя на слоне? Это сэр Уиндэм Брэддок, он улыбается и машет рукой. Леди Орилия тоже улыбается и тоже машет рукой. Маленькие смуглые люди тоже улыбаются и машут руками. Они размахивают бумажными Юнион-Джеками[88] и глазеют на разукрашенного слона, шествующего по улицам их города. За слоном марширует оркестр и с отчетливым гнусавым подвыванием играет «Британские гренадеры». Сэр Уиндэм морщится. Сколько он уже живет в Индии, а все не может привыкнуть к туземным оркестрам.
Улицы переполнены. Люди сидят рядами на крышах. Они взобрались на навесы и свесили ноги с подоконников. Сэр Уиндэм нервно озирается. Раскачиваясь в хауде[89], он чувствует себя незащищенным. Он вглядывается в окна и пристально разглядывает распухшую, плотную человеческую массу, которую сдерживает полицейский с латхи. Наваб организовал хорошую публику. Скорее всего, повестка с тремя подчеркиваниями[90]. Как и все местные царьки, этот, вне всякого сомнения, не чурается принуждения.
Если бы это было возможно, сэр Уиндэм отменил бы все. Ситуация в Пенджабе ухудшается. Но именно в этих обстоятельствах отменить поездку было бы невозможно. Встречу готовили несколько месяцев. Он должен пройти через все это, даже если езда верхом на слоне заставляет его чувствовать себя пустой бутылкой на высокой стене. Он — представитель королевской Власти, и народ должен видеть королевскую Власть, чтобы не испытывать страха. Вот и все. Конец дискуссии. Он гадает, стало ли уже известно о вчерашних событиях. Его разведка поработала с людьми с почты и телеграфа, и те сказали, что, вполне возможно, какие-то сообщения, переданные в Фатехпур прошлой ночью, имеют отношение к выступлению Дайера в Амритсаре[91]. Возможно? Бездари. Это означает — более чем наверняка, черт возьми. Так что, кем бы ни были местные члены конгресса в этом закусанном блохами княжестве, они уже все знают. То есть можно ожидать проблем. Отличный день для начала государственного визита.
