Антуанетта без труда разыскала железнодорожный вокзал в Ливерпуле, хотя после Белфаста город казался устрашающе огромным. Потом так же легко нашла свой поезд и устроилась возле окна. Она солгала по поводу своего возраста, чтобы получить работу в Батлинзе, но после многочисленных взглядов в зеркало и бесконечных попыток освежить макияж убедила себя, что никто не догадается, что ей еще нет восемнадцати. Поезд тронулся, и она тут же перенеслась в мир мечтаний, разглядывая пробегающие за окном пейзажи. Время пролетело очень быстро. Когда поезд прибыл к месту назначения, Антуанетта вышла на платформу и пошла искать автобус, который должен был отвезти ее в летний лагерь. Автобус был припаркован рядом со станцией и битком набит такими же молоденькими девушками, как и она. Беспечно бросив свои вещи в проходе, девушки болтали и смеялись, усаживаясь на свои места. Антуанетта нашла свободное место и села, наслаждаясь беспечной атмосферой отпуска. Это больше напоминало выезд на отдых, чем доставку работников на службу. Возможно, думала Антуанетта с надеждой, там даже будет весело.
Похоже, Батлинз такой же большой, как Лисберн, подумала она, когда автобус наконец подъехал к воротам. Летний лагерь выглядел как маленький городок со своими улицами со множеством ресторанов, пабов и магазинчиков и огромным количеством рядов одноэтажных деревянных шале. Невдалеке виднелись большие столовые. Куда бы Антуанетта ни посмотрела, всюду прогуливались группы отдыхающих в свободной спортивной одежде.
Высыпав из автобуса, новые сотрудники разобрали свой багаж, а затем их стали разводить по шале. Антуанетте показывал дорогу к месту ее будущего обитания один из сотрудников в голубой форме, он рассказывал по пути, что работает здесь уже третий сезон. Голубую форму носят супервайзеры, объяснил он, и именно к ним должны обращаться новенькие, если возникнут какие-либо проблемы.
Антуанетта должна была жить с тремя другими девушками. Она прибыла самой последней, и ей выделили верхнюю койку и маленький шкафчик для личных вещей. Это место должно было стать ее домом на ближайшие три месяца. Она осмотрела комнату, удивляясь на ходу, как четыре человека смогут жить здесь бок о бок целое лето. Большая часть комнаты была занята четырьмя койками, накрытыми тонкими одеялами. В оставшееся пространство с трудом втискивались кофейный столик и четыре деревянных стула. На маленьком буфете стояли чайник, чашки, молочник и заварочный чайник. Стены были настолько тонкими, что напоминали перегородки; из-за одной стены доносились голоса, а из-за другой звучала музыка.
Три девушки, с которыми Антуанетта должна была жить в комнате, в соответствии с представлениями ее матери, были полной противоположностью хороших девочек. В обтягивающей одежде, с ярким макияжем, они сидели на кроватях и красили ногти, а изо рта у каждой торчала сигарета. Они посмотрели на Антуанетту без особого интереса, а потом показали ей маленький шкафчик, куда она могла повесить свою одежду.
Одна из девушек подошла к столику, чтобы заварить чай.
— Хочешь чашку чая? — спросила она Антуанетту, ставя заварочный чайник на середину столика.
— Да, с удовольствием, — вежливо ответила Антуанетта.
— Тогда налей себе сама, — сказала девушка, кивнув на буфет.
Антуанетта так и сделала. Усевшись пить чай, пока подсыхал лак на ногтях, ее соседки начали болтать.
— Как тебя зовут? — спросила одна из девушек.
— Тони, — ответила Антуанетта, и все кивнули.
Они рассказали Антуанетте, что приехали с севера Англии и были уже бывалыми работниками в Батлинзе — это был их четвертый сезон.
— А я в первый раз, — призналась Антуанетта. — Поэтому немного нервничаю. Я понятия не имею, как все будет.
— Не волнуйся, — сказала самая младшая из этого трио, маленькая живая брюнетка. — Мы все тебе покажем. Здесь очень много работы.
— И очень много мужчин! — со смехом произнесла другая девушка, симпатичная крашеная блондинка.
Они с восторгом стали обсуждать свои похождения. Антуанетта слушала их, надеясь, что ее лицо ничего не выражает. Одной частью своей души она жаждала влиться в эту компанию девушек, которые сильно отличались от ее ирландских подруг, но другая ее часть сразу же испугалась, когда речь зашла о парнях.
После разрыва с Дереком Антуанетта не хотела ни с кем встречаться. Она слушала разговор трех девушек и понимала, что здесь все совершенно по-другому. В Ирландии существовал строгий свод правил поведения, и молодые люди не надеялись на секс, по крайней мере, на легкий секс. Здесь было все наоборот. Она слышала, как девушки несколько раз упомянули про презервативы, причем так естественно, словно речь шла о второй ложке сахара. Она сжалась, услышав это слово, и поняла, что ее чувство уверенности в себе постепенно начинает исчезать.
Мужчины всевозможных форм и цветов приезжали в Батлинз на машинах, сообщили ей соседки по комнате. Их карманы были набиты деньгами, и они хотели хорошо провести время. У каждой девушки с предыдущего сезона оставался бойфренд, но они уже успели сменить их несколько раз и собирались повторить это еще не раз до того, как придет пора возвращаться домой. Обычно каждый новый роман длился не более двух недель, потом отпуск заканчивался. Следовали полные слез прощания и обещания писать, но все это быстро забывалось, как только приезжал очередной автобус, полный энергичных молодых мужчин.
— Разве вам не хочется постоянного парня? — спросила Антуанетта, вспоминая дом и подруг, которые только об этом и мечтали.
Как только она произнесла эти слова, на нее непонимающе уставились три пары глаз, и Антуанетта поняла, что случайно раскрыла, что намного «зеленее», чем хотела казаться.
— Кто же хочет застрять с одним, — воскликнула одна из девушек, — когда каждые две недели приезжают новые с кучей бабок.
Они хором захохотали над выражением лица Антуанетты, которая чувствовала, как краснеет. Их глаза сверкали в ожидании предстоящих бурных ночей, и у Антуанетты возникло ощущение, что ей будет здесь не так весело, как она надеялась.
Привлекательная брюнетка увидела ее смущение и откровенно спросила:
— Ты что, девственница?
Антуанетта чуть не задохнулась от ужаса. Ни одна ирланская девушка даже представить себе не могла, что можно задать подобный вопрос или ответить на него. Антуанетта мучилась, не зная, что сказать. Если она скажет «нет», они подумают, что она одна из них, но тогда ей придется присоединиться к ним. Если ответить «да», они сразу будут считать ее совершенно другой, не такой, как ей хотелось бы быть.
Девушки с жалостью смотрели на нее. Из-за ее смущения и длинной паузы, пока она старалась подобрать ответ, они сделали вывод: конечно же она девственница. В их глазах это выглядело куда более постыдным, чем спать с парнями.
— Скажи, а сколько тебе лет? — спросила одна из девушек, пристально глядя на нее.
Антуанетта несколько секунд колебалась, стоит ли ей попробовать притвориться и сказать, что ей уже восемнадцать, но она сразу поняла, что они не поверят.
— Семнадцать, — ответила она.
Девушки посмотрели друг на друга, а потом на Антуанетту.
— Ты немного рискуешь, ты это понимаешь? — спросила брюнетка.
— Я знаю. Я соврала, потому что очень хотела сюда попасть. Вы же никому не расскажете, правда?
— Не волнуйся. Будем молчать как рыбы.
— Обещаете?
— Конечно! Нам все равно, сколько тебе лет, — сказала одна, а другие кивнули.
— Ну если ты еще так молода, тебе нужно чуть-чуть подождать с этим делом, — искренне сказала блондинка.
Они спросили, почему она здесь, и Антуанетта быстро придумала историю, что ее отец ушел от матери и у них не хватает денег, чтобы платить за обучение. Антуанетта сказала, что ей нужно накопить как можно больше. Теперь она завоевала их симпатии и превратилась из странной девушки с аристократическим акцентом в молоденькую и невинную девочку, за которой нужно присматривать.
— Все мужчины подонки, — сказало все трио в унисон.
— Если к тебе будет кто-нибудь приставать, скажи нам, — предложила блондинка, и две ее подруги кивнули в знак согласия.
Антуанетта вдруг почувствовала себя защищенной, купаясь в теплоте неожиданной доброты ее новых подруг. Этим вечером девушки взяли ее с собой и показали, куда она может обратиться при желании подработать по вечерам.
— Лучше начинай с завтрашнего дня, — сказала одна.
— Отработай дневную смену и посмотри, останутся ли у тебя силы, — посоветовала другая.
— Не забудь оставить немного времени на развлечения, — добавила третья, когда они пробирались сквозь толпу в пабе.
Здешние бары были больше, чем дискотеки в Белфасте, и битком набиты семьями. Казалось, будто три поколения приехали отдохнуть вместе. Много было и дружеских компаний обоего пола. Первой остановкой на пути девушек стал ярко освещенный бар с большой сценой, на которой женщина в хлопчатобумажном платье громко пела песню Конни Фрэнсис, а позади нее играла группа музыкантов. Персонал бара трудился в поте лица, разливая пинты пива и кое-что покрепче и вставляя трубочки в бутылки с шипучими напитками для маленьких посетителей. Официанты, держа подносы с напитками, протискивались сквозь толпу счастливых загоревших отдыхающих, и молодых, и старых. Смеющиеся дети с пакетиками чипсов в руках бегали друг за другом под ногами у взрослых, девочки-подростки, отбрасывая волосы назад, украдкой поглядывали на компании молоденьких ребят, а пары новобрачных стояли в обнимку.
