Но не забывала она и об умственных совершенствованиях – а говоря попросту, в свободное время поддерживала в себе практическое знание иностранных наречий, в первую очередь английского языка, читала литературу в неадаптированном переводе, старалась не опускаться. Как могла. Это, отчасти, было и ее соломинкой.
Та же Аида, однако, предупреждала не раз, чтобы Инга была поосторожней с Катей Рудниковой.
– Катька часто не понимает, что вокруг нее происходит. Она вляпается, и ты вслед за ней, в такое дерьмо, – поучала ее Аида, – что хоть в бочке с духами отмокай, а вони не отобьешь.
Но Инга к предвидениям подруги отнеслась легкомысленно, с наивной самоуверенностью полагая, что намного мудрее взбалмошной Катьки, и обманывая себя способностью контролировать ее глупые выходки. Слава богу, имеется собственная голова, правильно сидящая на плечах, и куда в таком случае может ее втравить своим самодурством Катька?
Однако за нелепое самомнение и мнимое превосходство Инга теперь и поплатилась. Все же она еще слишком мало знала настоящую жизнь, а у Катьки это знание занять было невозможно, что и привело к ночному побегу через заснеженный дачный забор.
Давеча Катя Рудникова в бассейне «Чайка», где она прохлаждалась по субботам согласно халявно подаренному абонементу, познакомилась с двумя молодыми и, судя по всему, преуспевающими людьми. Они представились ей как Богдан и Анатоль, угостили грузинским вином и шоколадом, поболтали о том о сем, расспросили Катьку, кто она, откуда и чем занимается. А потом пригласили в гости. Оба молодца, хорошо одетые, веселые, с модными стрижками и лицом приятные, Катьке весьма и весьма понравились. Только у Богдана имелся один незначительный изъян в виде сломанного и неправильно сросшегося носа. Но он тут же поведал Катьке, что в недалекой юности занимался боксом в полусреднем весе и даже чуть было не ушел в профессионалы. Катька немедленно пришла в восторг – ее всегда заводила второсортная романтика. Но ехать куда-то одной ей, как обычно, до невозможности было лень, и она спросила про подругу. Богдан и Анатоль с радостью на подругу согласились – их все-таки было двое, а с подругой никому не пришлось бы обижаться. Катька расхвалила свою возможную напарницу, но лишь в общих выражениях, потому как еще понятия не имела, кого удастся сманить в компанию. Она на всякий случай осторожно поинтересовалась, далеко ли ехать, намереваясь вычислить возможные расходы на такси. Но Богдан и Анатоль с подкупающей эмоциональностью заверили ее, что никуда ехать самим не надо, тем более что предполагался загородный вояж на элитную дачу со всеми излишествами в виде бани-сауны и биллиардного стола. Катька, услыхав про дачу, сошла с ума от радости, не сходя с места. Такого богатого улова у нее давно не случалось. Договорились на семь вечера около универмага на Дорогомиловской, исключительно потому, что ленная и праздная Катька снимала квартиру неподалеку.
Расставшись с Богданом и Анатолем, тут же из бассейна Катька помчалась домой и засела за телефон.
К часам пяти вечера, когда сумерки уже полностью переквалифицировались в темноту, Катька сумела вызвонить по номеру только Ингину квартиру. Убеждала не так чтобы долго – Инга особенных планов на вечер не имела. Игорь Тянучкин, ее нынешний ухажер и хилый великовозрастный сынишка крупного дипломата, лежал с всамделишным гриппом, и она согласилась на предложение, повыделывавшись немного для вида. Особенно оттого, что Катька слезно просила, время поджимало ее.
В семь ровно Инга прибыла к универмагу возле Киевского вокзала. Никаких сомнений у нее не возникло, да и к чему бы. Загородная дача сама по себе свидетельствовала о статусе приглашающих кавалеров, лишние связи бы пригодились. А если ребята еще и собирались везти их специально за свой счет, стало быть, копейничать не привыкли, и с них можно было поиметь, и не только вспомоществование двум бедным студенткам. А может статься, и длительные отношения. На возможный плановый секс Инга давно уже смотрела сквозь пальцы, как на сущую ерунду. Конечно, никаких таких извращений она не потерпела бы, да эдаких и не водилось у задуренных комсомолом, праведных совдеповских кирюх. Водка, баня, пьяный трах, даже у самых интеллигентных, еще разговоры за жизнь, вот и все. Инга и сама была не прочь поговорить, выпить и повозиться в баньке. Пока антураж отдавал запретной новизной, совесть здесь выступала стороной. Для приличия с мужем или для забавы с кем попало, не суть разница. По крайней мере, пока.
Богдан и Анатоль сразу ей показались несколько необычными – слишком вежливыми, что ли. Не то чтобы Инга позволяла в отношении себя неуважительные вольности, но мужики – народ вообще нетерпеливый, у них одно на уме, независимо от состояния кармана и причастности к власти. Опять же машина у Катькиных «знакомцев» имелась в распоряжении не абы какая, а настоящая черная «Волга». А только Богдан с Анатолем как-то уж чрезмерно мирно и без заигрываний беседовали, не хвастались положением и достоянием, удивительно мало говорили про себя, что сильному полу совсем уж не свойственно, а больше расспрашивали девушек об их житье-бытье. Инга тогда ничего совсем не заподозрила. Мало ли что – люди не гордые и участливые – чем плохо? До начала лихих постсоветских времен оставался еще год с присыпкой, и потому не лез в голову и возможный криминал. Страна жила еще во вчерашнем дне, и Инга вместе с ней. Совершенно забыв, что даже самые революционные начинания не случаются на голом месте, а непременно имеют текущие предпосылки, впрочем так же, как и грядущие «новые» пороки.
Дача действительно оказалась превосходной, в славном поселке Кратово. Да и какой мог примыслиться криминал, если вблизи, помимо наградных имений, окопался гэбэшный пансионат-санаторий? Будто одно другому мешает!
Как водится, для знакомства сели за наскоро накрытый стол. В загашниках все оказалось готово, оставалось только достать и расставить. Было особенно приятно, что Богдан и Анатоль не стыдились, девушкам помогали наравне. Выпили американского виски, закусили бананами и одиноким ананасом, разговорились. Опять без хвастовства, что Инге показалось лишним условием приятного знакомства. Катька стала канючить о бане-сауне. Анатоль сказал, что непременно, только позже. Странно получалось одно то, что новые знакомые никак не определились до сей поры, кому какая достанется пара, хотя Катька о стервеца равнодушного и как бы сонного Анатоля все свои круглые глазенки обломала. Обычно действовало, а тут ни в какую.
Однако когда бутылка уже подошла к концу, ответы на все вопросы были даны. Перед дачными воротами раздался долгий, затяжной гудок подъехавшего автомобиля. Богдан поспешил на двор те ворота отпирать.
А спустя совсем малое время в холл дачи, отороченный настоящим камином с экраном, вошли еще двое. Оба мужчины и оба южные, кавказские. Инга это определила раньше, чем они обозначили себя и заговорили. И тогда ее все равно не затронули какие-либо серьезные сомнения. До поры «горного» беспредельного засилья, когда вчерашние гостеприимные лица кавказской национальности вдруг стали вести себя в несчастной столице, словно в завоеванном граде, отданном на трехдневное разграбление, было еще далеко.
Мужчины представились забавно, с гортанным, вполне ожидаемым акцентом – Ислам и Измаил – оба на «и». Вошли скромно и мирно сели за стол. С собой принесли гранаты и обычный соевый шоколад в скверной бумажке. Будто бедные родственники. Выпили хозяйского вина, тихо принялись переговариваться на непонятном языке. Инга решила, что от накатившего смущения. Потом скромно попросили девушек станцевать. Катька, поднабравшись виски и пытаясь одновременно подзадорить хладного Анатоля, тут же согласилась. Инга, согласно общим просьбам, ее поддержала. Немного потанцевали, получилось нечто среднее между лезгинкой и цыганочкой. Измаил и Ислам о чем-то во время танца тихо переговорили с Анатолем. И вдруг – еще не кончилась музыка – хлопнули по рукам и громко, с рокотом сказали:
– Э-э! Бэрэм!
А потом уже один Измаил вдруг присмиревшим девушкам закричал, поднимая бокал с вином:
– Умные будэте, много красивые будэте! В гарэм поедем, много платьев будэт, долго жить! А-а? – и причмокнул в сжатые горстью пальцы.
– Танцуй, танцуй, красавицэ! – подхватил Ислам. – Дэнег за вас не жалко! Вкусно кушать, сладко спать! Танцуй!
Но Инга и Катька как-то плясать разом расхотели. Руки завяли и опустились, ноги заплелись, и танец не получился. Еще ни во что не верилось и принималось за шутку.
Дальше настали ад кромешный и тьма египетская. Сопротивление оказалось бесполезным. Кто такие были эти Богдан с Анатолем, так и осталось невыясненным, однако на даче они выступали в качестве продавцов им не принадлежащего товара. А оба брата-акробата на «и», стало быть, покупателей. Ужас состоял в том, что приезжих девушек, проживавших на съемных квартирах, никто бы долго не хватился. Катька и Инга, запроданные неведомо для какого «гарэма», были обречены. Да еще получили град ударов за сопротивление, умелых, болезненных, но не причинивших вреда их внешности. Тогда возникла и леска. Девиц, то есть купленный товар, заперли в ванной, подальше от глаз. А пока Богдан и Анатоль и оба на «и» стали гудеть внизу.
