Серж и Коулмэн неспешным шагом прогуливались по Ховард-авеню. Серж уговаривал Коулмэна не пить «Кольт-45».
— Почему же не пить пиво?!
— Здесь очень приличное место, — пояснил Серж. — Не забывай, что мы в гостях.
— Олд-Виллидж… что еще за старая деревня?
— Олд Гайд-парк Виллидж, — поправил его Серж. — Исторический район, все реставрировано с большим вкусом. Высочайший класс. А главное, им действительно удалось сократить уровень преступности.
Серж и Коулмэн, остановившись, прижались носами к витрине магазина «Умные вещи».
— Гаджеты, — протянул Серж. — Очень важные гаджеты.
Продавец махнул им, отгоняя от стекла.
— Что за музыка? — спросил Серж.
— «Прямо в зону опасности», — ответил Коулмэн. — Кении Логгинс, альбом «Крутой».
— Терпеть не могу эту песню!.. Где играет? За углом обнаружился черный «корвет».
— Тут никого, — заметил Коулмэн.
— Смотри-ка! Новые графитово-титановые клюшки! О них рассказывают легенды… — Серж достал из сумки айрон номер два и рассек им воздух. — Говорят, такой головкой как ни попади по мячу — все хорошо. А ручка из металла, который гасит отдачу.
Серж плотно охватил пальцами кожаную рукоятку.
— Не забудь пригнуть голову, — сказал Коулмэн.
— Сделано, — ответил Серж, отвел клюшку за плечо и…
— «…прямо в зону опасности!..» Бам!
Клюшка погрузилась в лицевую панель магнитолы — и настала тишина. Люди, сидевшие за столиками кафе по ту сторону улицы, зааплодировали. Серж положил айрон номер два на место и возобновил свой променад. Через квартал они с Коулмэном прилипли к витрине магазина, где продавалось женское белье.
— Махоуни! Иди сюда!
Махоуни явился, жуя сандвич с тунцом.
— Вы меня звали?
— Нам опять работенка! — Ингерсол потряс видеокассетой. — Вот только агенты принесли. Нашли в лесу под Гейнсвиллом, у дома-музея писательницы Марджори Киннан Роулингс.
Ингерсол вышел из-за стола и вставил кассету в видеомагнитофон. На экране засветилось изображение массивного бородача, привязанного к дереву.
— В чем суть? — спросил Махоуни.
— Звуко техники поймали тихий разговор, — сказал Ингерсол. — Этот несчастный у дерева — продавец наркотиков. Братья Макгро говорят, что он продал им некачественный спид.
В телевизоре Макгро сновали туда-сюда, быстро шевелили губами и размахивали всяким огнестрельным оружием.
— По-моему, спид как раз качественный, — заметил Махоуни.
— У хорошего спида такое свойство, — сказал Ингерсол. — Думаешь, что он плохой.
— Откуда у них камера?
— Забрали у продавца. Он снимал «топтание» и продавал ролики по Интернету.
— Какое еще топтание?
— Для извращенцев узкой специальности, вроде фут-фетишистов. Хотя даже ножные фетишисты считают их ненормальными, — сказал Ингерсол. — В общем, есть несколько человек, у которых встает при виде женских ног, топчущих жуков, лягушат и так далее. Было такое дело на Восточном побережье. Один извратился до того, что попросил жену потоптать его самого. Точнее, придавить пикапом. Они соорудили фанерный скат, но что-то не сработало. Так его и нашли: со спущенными штанами, а на груди полноприводный пикапчик.
— Зачем Макгро вообще снимали? Это же улика!
— После качественного спида кажется, что станешь отличным режиссером.
Махоуни кивнул.
— И сваяешь фильмец, который даже мама твоя не досмотрит.
— Так пробрало, что забыли камеру на месте.
— Что происходит? — спросил Махоуни, указывая на экран.
— Продавец еще надеется, что его пугают. А сейчас будет выстрел в живот из ружья.
Бородач обвис, веревки натянулись, из легких вырвался резкий выдох.
— Теперь прострелят руки и ноги. Главарь приставляет пистолет к левой глазнице и спускает курок.
Махоуни поморщился.
— Ну, вообще из ряда вон…
Ингерсол выключил телевизор и сел за стол.
— Звереют с каждым днем. Надо найти их, и поскорей.
— А что с тем, кто убил Гердоса Макгро? Может, ему какую защиту организуем?
— Ты про Джима Дэйвенпорта? Нет, рисковать нельзя. Пока еще есть элемент неожиданности, а пришлем нянек — пресса пронюхает как пить дать. Тогда Макгро сделают ноги, поди их потом найди.
— А если я сам поеду в Тампу? Под прикрытием?
— Ни в коем случае! Я знаю, ты хочешь разобраться с Сержем. Еще не хватало, чтобы ты в рабочее время занимался личными делами.
Ингерсол достал из ящика стола толстую папку с надписью «Макгро».
— Только что из ФБР прислали. — Он открыл коричневый конверт. — Семья — сборище социально опасных отморозков. Расселились по северной Флориде. Почти все судимы, наркоманы или сумасшедшие — из-за кровосмешения. Пятеро умерли насильственной смертью, трое в тюрьме, двое сдвинулось от нелеченной венерической болезни, еще один пишет рецензии на книги. Но братья Макгро хуже всех. Самый старый и подлый — Руфус Макгро. Список статей, по которым он сидел, длиннее твоей руки. Клиент еще тот. Начал в конце семидесятых на юго-западе. Совершал налеты на банки и кредитные общества, прославился тем, что уделял недостаточно внимания антиперспирантам, за что пресса прозвала его Амбре. Также известен под простой кличкой «Грабитель банков». Вскоре после газетных публикаций его арестовали и отправили в тюрьму. — Ингерсол вытащил фотографию в профиль и анфас. — Это Слай Макгро. Специализировался на автозаправках, причем успешно. Потом журналисты начали писать про то, какой он вежливый, и окрестили Куртуазным Канальей и Галантным Громилой. Его быстро поймали и отправили в Левенуэртскую тюрьму. А вот Уилли Макгро, всем подонкам подонок. Ограбил пару домов и накупил дорогих костюмов. Как только писаки назвали его Шикарный Штукарь и Модный Мерзавец, попался.
— Пока только трое, — сказал Махоуни.
— Четвертый — Эд. Его ловили целую вечность. Махоуни потер подбородок.
— Эд Элегантный… Помню это дело. Большой суд в Канзас-Сити.
— Нет, в Канзас-Сити судили Деликатный Дуэт.
— Точно! — сказал Махоуни. — Вечно я их путаю с Корректной Командой! На суде Элегантного Эда еще применили защиту Туинки [4]!
— Да нет, ты про Обходительный Отряд, — поправил его Ингерсол. — На суде Элегантного Эда применили защиту Нинтендо.
— Нет, защита Нинтендо — это суд Домоседов.
— Домоседов? — удивился Ингерсол. — Я думал, Бум-боксов…
Махоуни покачал головой.
— Семерка Бумбоксов пользовалась защитой Прозак.
— Тогда где была защита Эволюции?
— На Обезьяньем процессе [5].
День выдался особенно жаркий: к полудню — сто пять по Фаренгейту, восемьдесят процентов влажности. На стоянке салона «Тампа-Бэй моторс» не было ни одного покупателя.
Шесть продавцов сидели за столом и играли в «Счастливый случай». Вдруг в зал ворвался Рокко.
— Что с тобой стряслось? — спросил Вик, тасуя карточки. — Я думал, у тебя хороший день!
— Отвали! — Рокко бросил в мусорку погнутую клюшку для гольфа и стал искать номер мастерской по ремонту магнитол.
Остальные вернулись к игре.
— Извини, Джон, время вышло, — сказал Вик. — Ответ — Флиппер. Блин, ну, как ты мог не ответить!
— Постой, вопрос неправильный! Флиппер — это морская свинья.
— Это одно и то же, — ответил Вик. — Стю, твоя очередь.
— Нет, не одно и то же. В вопросе было: «Самый знаменитый дельфин на ТВ».
— Вот именно… Стю, твоя очередь.
— Флиппер не дельфин. Дай мне другую карточку.
— Флиппер — дельфин. Ты проиграл ход… Стю?..
— Да стой же! Флиппер не дельфин! Вопрос неправильный!
— Эй, Рокко! Тут Джон говорит, что Флиппер не дельфин!
Рокко перевернул страницу журнала.
— Джон — долбаный сопляк.
— Вот! Единогласно, — обрадовался Вик. — Стю, давай!
— Стю, не давай, — сказал Джон. — Флиппер — морская свинья.
— По всему городу бары под названием «Малиновый дельфин», — вставил Датч, — и на вывесках Флиппер.
— А разве Флипперы — не морские свиньи и дельфины одновременно? — спросил Род. — Мы говорим: дельфины, чтобы не путать с морскими свиньями, которых в ресторанах еще называют махимахи, чтобы туристы не думали, что лопают Флиппера.
— Нет, нет, нет! — сказал Джон. — Они относятся к разным семействам. Дельфины — не морские свиньи, а морские свиньи — не дельфины. Это исключающие друг друга понятия. Дельфины просто пачкают воду. Держитесь от них подальше.
— Джон, ты единственный во всей стране, кто не ответил бы на этот вопрос, — сказал Вик. — В чем дело? Ты что, умнее всех остальных?
— Я только что объяснил! — сказал Джон. — Мой ход.
— Мы играем по карточкам, — сказал Вик. — Стю, выбирай категорию.
