– Привет, Дэвид, – говорю я и присаживаюсь рядом. – А Кэти где?
Дэвид молча пожимает плечами и отпивает пива, одним махом осушив кружку до дна. Тут же достает из-под стула очередную бутылку. Судя по количеству пустой тары вокруг, эта уже шестая. Странно – обычно Дэвид пьет умеренно.
– Не смогла отпроситься с работы? – предполагаю я.
– Сам у нее спроси, – бормочет Дэвид. Глаза у него красные, слова в предложении разъезжаются, будто ноги у начинающего фигуриста. Все ясно – муж моей сестры пьян в стельку.
– Ты как сюда добрался? – спрашиваю я как бы между прочим. – Надеюсь, за руль не садился?
– В «Ноже и топоре» приняли мой сценарий, – с трудом выговаривает Дэвид. – Для триллера. Мне даже позволят самому режиссировать фильм.
Смутно припоминаю, что «Нож и топор» – название малобюджетной студии, которой Дэвид пытается продать свой новый сценарий. Но в последний раз он заводил о ней разговор так давно, что все решили: ничего из этой затеи не вышло.
– Отличная новость! – изображаю энтузиазм. – Празднуешь, значит?
– Нечего праздновать, – бубнит Дэвид.
– Как это – нечего? – удивляюсь я.
– Придется отказаться, – произносит Дэвид так отчетливо, что речь его становится почти внятной. – И все из-за твоей чертовой сестрицы!
С этими словами Дэвид с размаху грохает кружкой о стол. Вокруг разливается пенная лужа. Потом встает и с видом разъяренного быка устремляется к двери. Остальные молча обмениваются удивленными взглядами.
– Что это было? – спрашивает РТ после долгой паузы, в течение которой все собравшиеся вынуждены слушать речь Оуэна Уилсона о скромном и незаметном, но чрезвычайно важном искусстве звукового монтажа.
– Не знаю, – отвечаю я. – Но собираюсь выяснить в самое ближайшее время.
На следующий день захожу к сестре на работу. Как ни удивительно, однако суть проблемы Кэти удалось изложить в двух словах:
– Я беременна.
Садимся у входа. «Соррентино» – ресторанчик небольшой, и столиков в зале расставлено всего двадцать. В теплое время года открывают летнюю веранду, но сейчас желающих посидеть среди сугробов и отморозить пару мелких частей тела не находится. Ресторан начнет работать только через три часа, но Кэти давно уже на месте. Она всегда зорко следит за подготовкой, чтобы было все необходимое и прием гостей шел как по маслу. Кэти – самый трудолюбивый человек из всех, кого я знаю. После получения диплома два раза ездила на пару месяцев в Европу. Сначала поработала в Италии, потом во Франции – расширяла кулинарные горизонты. Благодаря ее стряпне в прессе регулярно публикуют хвалебные отзывы кухне «Соррентино». Новые блюда в меню Кэти добавляет каждый сезон и очень редко повторяется. Чтобы попасть сюда, столик нужно резервировать как минимум за месяц.
Полагаю, интерес к готовке проснулся у Кэти еще в раннем детстве. Уже тогда обожала смотреть, как мама готовит. Вообще-то матушка наша много лет работала кондитером в своем родном городе Арль на юге Франции, но потом они с папой перебрались на мерзлую и каменистую канадскую землю.
Кэти бегло говорит на французском, итальянском, испанском и чуть-чуть на немецком. Как-то раз готовила для кинозвезд во время кинофестиваля в Торонто, но саму ее гораздо больше впечатлила встреча со знаменитым испанским шеф-поваром Ферраном Адрия. «Он не звезда, он – созвездие!»
Я же кулинарными талантами пошел в папу-шотландца. К приготовлению пищи в Шотландии существует два подхода. Первый – глубоко прожарить, пока продукт не обуглится до неузнаваемости (касается всего, от пиццы до шоколадных батончиков). Второй – бросить в кипяток и варить, пока все содержимое кастрюли не станет одного цвета и вкуса. Думаю, излишне говорить, что единственная хозяйственная обязанность, которую мне доверяют во время подготовки к семейным обедам и ужинам, – накрыть на стол.
Обожаю мою сестренку. Хотя Кэти младше меня, она всегда была более зрелой, ответственной и практичной. Кстати, идею насчет смены обстановки мне подсказала именно она.
– Да, братец, видок у тебя совсем измочаленный, – говорила Кэти год назад, убирая со стола остатки рождественской трапезы. – Не мешало бы развеяться. И вообще, на Торонто свет клином не сошелся. Ничто тебя здесь не держит. Поезжай, мир посмотри.
– Да, – соглашаюсь я. – Но папа еще не оправился после сердечного приступа…
– Все с ним в порядке, – отмахивается Кэти. – С тех пор два года прошло. Врач говорит, все показатели в норме. И вообще, теперь папа регулярно ходит в спортзал. Он в молодости в такой хорошей форме не был! Так что нечего прикрываться родителями. Я бы на твоем месте махнула куда-нибудь, где ничто не напоминает об этой стерве.
– Может быть, мысль и неплохая…
– Может быть, не может быть… – отмахивается Кэти и качает головой. – Как был мямлей, так и остался. Хватит гадать. Не попробуешь – не узнаешь.
– А как же РТ?
– РТ, конечно, парень неплохой, – признает Кэти. – Да и дружите вы с детства. Только у него, по-моему, это самое детство так до сих пор и не закончилось. Парню давно пора взрослеть и заботиться о себе самостоятельно.
– Ты, конечно, права, но…
– Да, кстати! – восклицает Кэти. – Я тут подумала: гулять так гулять. Устроишься на новом месте, затащи в постель какую-нибудь местную цыпочку.
– Кэти!
– Между прочим, я серьезно. Давно заметила: без более или менее регулярного секса сразу превращаешься в зануду и нытика. Таскаешься с унылой рожей, хоть снимай в фильмах того норвежского режиссера, от которого ты так тащишься.
– Если ты про Бергмана, то он швед.
– Какая разница? Не в этом дело. Помни, парень, ты из Торонто, самого динамичного города в мире. Уж кому-кому, а тебе динамики прибавить точно не помешало бы.
Стоит пообщаться с Кэти, и бодрости сразу прибавляется. До сих пор не понимаю, зачем энергичная, веселая, жизнерадостная девушка связалась с таким напыщенным, самовлюбленным, занудным болваном, как Дэвид С. Окслейд. Однако стараюсь держать свое мнение при себе. В конце концов, раз он понравился Кэти, в парне должно быть хоть что-то хорошее. Наверное.
– Здорово! – радуюсь новости я и встаю со стула, чтобы обнять сестренку. – Поздравляю!
– Спасибо, – отвечает она. – Вот бы и Дэвид примерно так же отреагировал, но – увы.
– Да, я так и понял.
– Мы с ним оба узнали большие новости в один день, – продолжает Кэти. – Не хотела ничего говорить, пока не удостоверюсь. Мало ли?.. У нас ведь и раньше было несколько ложных тревог. Решила: прежде чем устраивать переполох, надо сходить к врачу.
– Когда у тебя срок?
– Четырнадцатого сентября, – отвечает Кэти.
– Надо же! В мамин день рождения! Будто нарочно подгадала. Уже сказала родителям?
Кэти кивает:
– Мама от радости так в трубку визжала, что у меня едва барабанная перепонка не лопнула. Еще бы – о внуках мама начала мечтать с тех пор, как родила нас. А вот папа вел себя сдержаннее. Кажется, Дэвид ему никогда не нравился. Как, впрочем, и тебе.
Открываю было рот, чтобы возразить. С другой стороны, к чему лицемерить?
– Ну да. Вроде того.
– Спасибо, конечно, что пригласил Дэйва в ваш киноклуб, но мне иногда кажется, что, если б я не попросила, тебе бы это в голову не пришло.
– Твоя правда.
– А с папой все не так просто. – Кэти ненадолго умолкает, подыскивая нужные слова. – Во многом они с Дэвидом похожи. Оба гордятся умом и эрудицией. Наверное, поэтому Дэвид иногда разговаривает с папой… не то чтобы как с дураком, но… в общем, ты понял. Так получилось, что знакомство их прошло не на той ноте. И, к сожалению, с тех пор оба поют не в лад.
– Полагаю, оценка справедливая.
– Папа тебе не говорил, как относится к нашему браку?
– Папа?! – восклицаю я. – Шутишь, что ли? Сама знаешь, чувствами делиться он у нас не любитель. За полгода допросов с пристрастием в Гуантанамо единственное, что смогут вытянуть из папы, – иногда он бывает не совсем согласен с маминым выбором предметов для украшения интерьера.
Кэти смеется:
– Это уж точно. А сам терпеть не может ее любимые уродливые статуэтки.
– Значит, ты точно узнала, что ждешь ребенка, в тот же день, когда Дэвид убедился, что по его сценарию хотят снимать кино?
– Да, – кивает Кэти. – Две хорошие новости, и одна совершенно не уживается с другой. Странно, правда? Подумать только: Дэвиду наконец ответили со студии в Сан-Франциско. Ты про них что-нибудь слышал?
– Про «Нож и топор»? Нет, но уже успел кое-что разведать. В прошлом году выпустили парочку малобюджетных фильмов. В широкий прокат ни один из них, естественно, не попал. Но теперь, похоже, хотят снимать настоящее кино, а не любительские ужастики вроде «Акульего торнадо».
– Да-да, я тоже наводила справки. Они еще выпускали ужастик про каннибала, охотящегося только за беременными женщинами. Назывался «Кесарево сечение». Должно быть, прелестный фильм.
