Ведь не имел?
Иначе он точно псих. Конечно, соблазнить можно практически любую, но в данном случае соблазнять чужую любовницу, чтобы она не разрушала семью, это уже не цель. Это миссия! И большая жертва. И хотя Александр Фёдорович мужчина вполне симпатичный, но против Димы не потянет. Для достижения выше упомянутой сверх цели он должен был подыскать более симпатичную мордашку, чем ту, что видит в зеркале своём. Поскольку на него я бы не повелась. Даже не смотря на его солидный вид. В конце концов, у меня есть альтернатива ему - Эдик. И даже его трёхкомнатный дворец в центре города и машина за полмиллиона меня совершенно не вдохновили, на совместный интимный досуг. Вернее, не ради этого я с ним имела непродолжительные контакты.
Тогда может, Александр Фёдорович не имел намерение на меня лично. Так сказать, лично для себя? Предположим, он отец Димы и, узнав каким-то образом, про меня и своего сына он присматривался ко мне, как к возможной родственнице.
Может такое быть?
Мечтай больше! Никто меня и не рассматривал, как потенциальную родственницу. Я никто в жизни Димы. Если Александр Фёдорович, в действительности приходиться отцом Диме, то возможно его интерес ко мне продиктован, лишь желанием понять насколько у меня большие планы на его сына. Поскольку если Дима, сын Александра Фёдоровича, то он может быть и не таким простым парнишкой. Во всяком случае, он вряд ли простой работяга со стройки. Возможно, он всего лишь был вынужден там работать, пока шла вся эта междоусобица с отцом.
Конфликт действительно мог возникнуть, из-за не желания Димы находиться с Лилей в браке, и тем самым проживать с ней на одной жилплощади. И поскольку к самой Лиле у родителей Димы претензий не было, то они не понимали желание сына с ней развестись. И тем самым препятствовали их разводу. Воспринимая желания сына за не вполне осознанное поведение молодого человека. То есть способствовали затягиванию бракоразводного процесса, в надежде, что сын перебесится.
И когда сын был найден и возвращён в родительский дом, возникла новая проблема – Я. Не вполне понятная во всех отношениях. Ибо не ясно было, чего я хочу от Димы.
И хочу ли вообще чего-либо?
Тогда возникает необходимость разобраться со мной. И Александр Фёдорович придумывает этот относительно нормальный способ знакомства и общения со мной непосредственно. Делать стрижку волос, можно только через определённые длительные периоды времени. Это устроить его не могло. И тогда была найдена другая вполне адекватная причина - бритьё. Ради этой процедуры можно приезжать хоть каждый день. Но в силу каких-то своих причин, Александр Фёдорович предпочёл осуществлять визиты ко мне через день. Рассудив, что этого будет достаточно, он вполне ненавязчиво приручил меня. Редкие его вопросы и обширные мои излияния на разные темы, и вот я уже не непонятная, а вполне предсказуемая персона.
Если Александр Фёдорович действительно отец Димы, а не Лили, то моя версия вполне жизнеспособна. Если же он отец жены Димы, то тогда всё гораздо хуже.
Надо звонить Диме и узнавать, как зовут его отца.
Или не надо ему звонить?
И как мне выбрать правильный вариант и отсечь ненужные сомнения.
Звонить? Или у Веры спросить? Она же мне может помочь? Захочет ли? Это уже другой вопрос. Но и звонить Диме тоже очень непросто. А вдруг он уже и не жаждет со мной общаться? Забыл. Или, по крайней мере, утратил интерес ко мне. Перебесился и вновь воспылал нежными чувствами к законной супруге. Тогда мой звонок будет крайне неуместным.
Звонить?»
Но близился день к вечеру, а она так и не позвонила. Зато поддалась уговору Эдуарда и Любы, и теперь они втроём ехали за город на дачу друга Эдуарда.
Люба сидела на пассажирском сидении рядом с Эдуардом. Тома же расположилась сзади. Вначале она тихо сидела, а потом аккуратно улеглась на сидение и, подложив под голову небольшую подушечку, которая здесь же нашлась, мирно заснула.
Её состояние вскоре было замечено. Но подшучивать над спящей никто не стал. Люба знала, что Тома в последнее дни плохо спала. Поэтому, когда увидела, что сон всё же настиг тётю, даже обрадовалась:
- Заснула. Это хорошо. Может, хоть в машине выспится? А-то дома ей стены мешают уснуть.
- И давно мешают? – поинтересовался Эдуард.
- Давно.
Не стала Люба вдаваться в подробности. Эдуарда она знала хорошо, он ей нравился, как друг Томы. Но поскольку сама Тома его воспринимала только как друга, то и Люба ему другую роль в жизни Томы, с не давних пор, не определяла. А стало быть, посвящать его в личные переживания по поводу душевной потери Томы, она не спешила. Всё что нужно, Тома сама ему давно рассказала. А остальное не его дело.
Дом, в который они прибыли, был большим. Спальни просторные. Во дворе баня, бассейн и зона для барбекю. Хозяева оказались очень гостеприимными. Общение с ними отвлекло Тому от мыслей, которые мучили в городе.
***
Но не успели они вернуться домой, как проблемы навалились с новой силой.
Первое, что очень огорчило - дверь в квартиру Томы, за период отсутствия хозяйки пострадала от вандалов. Её не взламывали. Её просто изуродовали. Соседи не слышали, когда именно дверь облили краской ядовитого розового цвета и запихнули в замок, какую-то дрянь. Которая была похуже клея, поскольку теперь её невозможно было отковырнуть, или растворить чем бы то ни было.
Кроме замочной личинки, этим же самым средством промазали дверное полотно по всему периметру, и особое внимание уделили петлям. Так что даже если бы удалось высверлить замок, ещё неизвестно, удалось бы открыть дверь или нет.
Эдуард, на период замены дверного блока, отвёз Тому и Любу к себе домой. А сам занялся вынужденным ремонтом. К ночи всё было готово. Бригада, нанятая им, готова была работать хоть ночью. И соседи с пониманием отнеслись к вынужденному дробильному шуму инструментов ремонтной бригады. Однако особых жертв не понадобилось. Финансовый аспект вопроса Эдуард не собирался обсуждать с Томой, поэтому дверь выбрал капитальную, к тому же снабжённую встроенной камерой слежения. И теперь, кто бы ни подошёл к двери, его мордаха тут же была запротоколирована и сохранена на электронном носителе. На такие траты, Эдуард пошёл осознано, чтобы впредь подобные вандальные инциденты не оставались безнаказанными.
Утром, Эдуард отвёз Тому и Любу на квартиру, вручил им новые комплекты ключей, и уехал на работу. Вскоре, Люба ушла на учёбу, а Тома в парикмахерскую.
***
- Привет, Наденька.
- О! Тома! Привет! Как выходные провела?
- Всё замечательно. Мы хорошо отдохнули.
Рассказывать про испорченную дверь, Томе не хотелось. Об этой пакости разговаривать, только мелочиться. Однако предположений у Томы было несколько. И приоритетной была версия о причастности Лили. Именно её. Поскольку такой мерзкий цвет краски для обливания двери, могла выбрать только обиженная женщина.
«Что же Дима там делает?
Неужели всех напряг мной? Сначала Александр Фёдорович, заинтересовался моей персоной, теперь ещё кто-то страдает от желания заявить о себе… И чувствую, что именно из-за него, из-за Димы, я обзавелась такими неадекватными поклонниками. Первый, Александр Фёдорович, меня чуть с ума не свёл своей странной неспособностью бриться самостоятельно, теперь ещё кто-то изгаляется, фантазируя, как произвести на меня неизгладимое впечатление.
Проблема…»
Неожиданно Надежда извлекла из сумочки большой конверт и вручила Томе.
- Это тебе. Дима вчера заходил. Просил передать. Очень был расстроен, что тебя не застал. Поинтересовался, где ты? Я сказала, что с Любой уехала за город. Про Эдуарда, ничего не стала ему говорить. Чтоб не спровоцировать на ненужную ревность. Дима ещё что-то хотел спросить, но у него зазвонил мобильник и он, попрощавшись, ушел. Угрюмый такой. И не бритый. Зарос. Но красивый, сука. Мне его даже жалко стало. Видно, что ему непросто. Вы так и не общаетесь?
- Не общаемся. Что за конверт?
Томе было обидно, что Надежда с Димой разговаривала, а она нет. Что другая его осмелилась жалеть. Что не она его небритое красивое лицо имела возможность рассмотреть.
- Не знаю, Тома. Я конверт не открывала. Открой и узнаешь.
Тома не стала прятать содержимое конверта. Она его вскрыла и извлекла на свой рабочий стол всё его содержимое. Это были туристические буклеты. Тома, не понимая смысла их нахождения в конверте, разложила веером на столе и посмотрела на Надежду.
- И к чему всё это?
- Не понятно. Может, он тебя хочет пригласить куда-нибудь поехать?
- Очень уж скромно хочет. Сходу мне и не понять его намёк.
- Согласна, намёк жиденький. А записки нет?
- Нет.
Тома заглянула в конверт, пролистала буклеты, но так ничего и не нашла.
- Ладно. Чего уж теперь ломать голову. Захочет, чтоб его поняли, объяснит. Он не говорил, что ещё зайдёт?
