Несколько месяцев в нём происходила внутренняя борьба. «Ты не удод с физмата, очнись!» – возмущался внутренний голос. «Прекрати понтоваться, посмотри в глаза фактам: шлёпанцы с носками – это удобно!» – противоречил другой внутренний голос. Решено, сегодня он наденет свои гуччи с носками. И пускай хоть все женщины на улице показывают на него пальцем, он будет стойким. Костян сунул фиолетовые ноги в шлёпанцы.
Разглядывая себя в зеркало, остался доволен. Высокий лохматый шатен в красной олимпийке с надписью «to hard for Moscow», на ногах… Костян решительно вышел за дверь.
Весна. Те две недели в апреле, когда листочки только начали разворачиваться и создают вокруг деревьев зелёную дымку. Вишнёвые деревья зацвели и стали похожи на аккуратные букетики. Таджики красят все подряд фундаменты домов и двери подъездов жутко вонючей коричневой краской. Красят по старым облупившимся слоям, по пыли и грязи, накопившейся за год. Химическая вонь краски смешивается с ароматами цветов. Отовсюду доносится пение птиц. По краям дорог, у тротуаров весенними ручьями намыт всякий сор: бычки, веточки, пакетики от семечек, песок и камушки, которыми посыпли обледеневшие тротуары. Всё вокруг плно ожидания. А потом проснёшься однажды утром и смотришь – уже всё распустилось и цветёт пышным цветом. Юность кончилась, здравствуй, взрослая жизнь.
Костян опять ошибся, стоит жара. Настоящая жара, без дураков. Плотная олимпийка оказывается абсолютно неуместной. Приходится снять её и завязать на поясе. Отвлёкшись из-за этого от уличных событий, Костян поздно замечает дворника, поднимающего пыль метлой. Не успевает отскочить и погружается в серое облако. Фиолетовые носки покрываются налётом. Что-то хрустит на зубах, Костян плюётся. Смотрит на всех встречных с вызовом, ожидая насмешек над носками и над тем, что его обдало пылью. Однако никто не смеётся и не оборачивается, чтобы гоготнуть в спину. Костян вспоминает, как в четыре года его отправили гулять в валенках и красных калошах. Он так этих калош стеснялся, что просто встал в сугроб, чтобы калош не было видно, и так и стоял всю прогулку. Костян, разглядывает машины, забрызганные серыми, высохшими каплями. Говорят, цементный дождь прошёл. На цементном заводе выброс был, но власти это скрыли. Похоже на правду, иначе откуда такие капли?
По пути в пирожковый ларёк Костян решил зайти на почту. В подъезде он заглянул в почтовый ящик и обнаружил квитанцию на получение посылки из Швейцарии. Знакомая прислала коробку конфет. В квитанции не написано, что в посылке, но Костян знает, что из Швейцарии он получает только конфеты. Уже много лет его бывшая одноклассница присылает одни и те же конфеты Nestle в красной коробке, присовокупив открытку с одной и той же фотографией – Лозанна с высоты птичьего полёта.
Костян протягивает квитанцию в окошко, получает слегка измятый плотный пакет, с характерным стуком внутри. Конфеты перекатываются из одного угла коробки в другой. Костян распечатывает упаковочный картон, достаёт открытку с Лозанной, читает неизменное «Наилучшие пожелания на светлую Пасху» и направляется к окошку отправки. Вот уже много лет Костян пересылает швейцарские конфеты своей тётке в Иваново. Сам он не любит шоколад с вишнёвой начинкой, особенно вишню, а тётя очень рада. В Иваново ещё жива легенда о самом лучшем в мире швейцарском шоколаде.
На почте России произошёл ребрендинг, во всех отделениях поменяли плитку на полу, стены покрасили в светлый цвет, конверты по желанию могут обернуть ярким скотчем с надписью «важное письмо», на стендах выставлены красивые коробки для отправки посылок. Костян взял подходящую по размеру коробку, уложил в неё конфеты, надписал адрес и стал ждать своей очереди. Стойку приёмщицы почему-то украшает маленькая искусственная ёлочка, похожая на ёршик для мытья бутылок. «Наверное, с Нового года осталась», – думает Костян. Ёлочка вся укутана мишурой и утыкана шариками, а верхушка аж покосилась под тяжёлым блестящим шпилем.
Когда подошла очередь, Костян поставил коробку на стойку. Огромных размеров тётенька-приёмщица потрясла её и, не удовлетворившись звуком, принялась распаковывать.
– Не тот размер выбрали, – изрекла тётенька.
– Как это?
– Так.
– А что значит, не тот размер?
– Содержимое посылки должно быть уложено плотно, а у вас болтается! – отчеканила тётенька, начав злиться на Костянову непонятливость.
– Да это не важно, там же не хрусталь. Конфеты, им ничего не будет, – беззаботно махнул рукой Костян и улыбнулся гигантской тётеньке. В улыбку он вложил максимум своего мужского обаяния. Не сработало, вместо того чтобы растаять, тётенька почему-то рассвирепела.
– Ах, ничего не будет?!
– Ну да… не хрусталь ведь…
– Я за вашу посылку лично отвечаю, а вы мне тут заявляете, что ничего не будет! – завопила тётенька голосом таким же гигантским, как и её туловище.
– А чего будет-то?.. – совсем опешил Костян.
– Чего будет?! – надвинулась на него тётенька, перегнувшись через стойку.
Пенсионер, с большими, поросшими серым мехом ушами, стоявший в очереди за Костяном, отступил на несколько шажков назад.
– Чего будет???!!! – эхом повторила тётенька Костяну в самое лицо.
– Чего?.. – просипел севшим от нервов голосом Костян и слегка отпрянул.
– А вот чего! – Тётенька с размаху опустила свою правую ручищу на коробку, отчего крепкий картон смялся гармошкой, как шляпа, на которую сели. – Вот что будет! Вот! – Тётенька навалилась на коробку всем весом.
«Похоже, придётся ивановской родственнице до следующей Пасхи потерпеть», – подумал Костян.
– Что же вы все такие нерадивые? – перешла гигантская тётенька на нежный тон. – Я же о ваших посылках беспокоюсь, о ваших гостинцах. Чтобы их грузчики не помяли, не попортили… – Говоря это, она расправила своими большими пальцами останки упаковочной коробки, из-под которой показалась сплющенная коробка швейцарских конфет. Преодолев без травм несколько тысяч километров, она не выдержала минутной встречи с русской женщиной из отдела приёма посылок.
Костян идёт, держа под мышкой измятую коробку Nestle. Посылать обломки шоколада в Иваново неприлично, придется оставить их себе. «Хоть пирожок съем, – думает Костян. – С мясом». В ларьке обнаружилось отсутствие нужного пирожка. Есть с сыром, с картошкой, с вишней и с клубникой есть. А с мясом нет. Облом. У церкви скапливается народ. В основном женщины в платках.
Костян невольно любуется старинными домами, деревьями и всей прекрасной весенней кособокостью окружающего мира. Проблемы улетучиваются из его головы. Хочется говорить незнакомым людям приятные вещи, хочется подавать милостыню. Как назло, под рукой нет ни одного нищего. Когда не надо, они со всех сторон так и наседают, а тут будто попрятались. Костян решает пройтись, хотя бы один обездоленный должен встретиться. Под ногами хрустит мелкий гравий бульварной дорожки.
После пятнадцатиминутной прогулки Костян так и не встречает никого нуждающегося в деньгах, зато достигает очередного пирожкового ларька. Однако и здесь нет желаемой начинки. «Кончились», – комментирует продавщица. «Вот херня», – вяло злится Костян и тут же чуть не наступает в кляксу блевотины, украшающую тротуар. Уже занеся ногу, Костян меняет направление, отчего кажется, будто он пьян. К кляксе грациозно спланировала ворона. Разворошила склизкий зелёный горошек, выудила кусочек мяса и, крепко держа его в клюве, вспорхнула на табличку «Реставрация архитектурного памятника 19-го века», укреплённую на бетонном заборе, за которым торчит обломок кирпичной стены, с трёх сторон изгрызаемый отбойными молотками таджиков в оранжевых робах. Какой-то парень раздаёт флаеры, слева блевотина, справа архитектурный памятник 19-го века. Костян не может обойти парня и берёт один флаер. «Казанова». Всё для досуга и ласк. Предъявителю купона – скидка 10 %», – читает он. Судя по адресу, магазин расположен в двух шагах. Костян решает зайти – развлечься.
«Казанова» оказывается секс-шопом со вкусом: дверь и рама витрины – розовые, а стекло задёрнуто чёрным бархатом. За кассой находится дама, читающая газету бизнес-новостей. Волосы у дамы выкрашены в изжелта-белый и собраны в высокий стог с клубками и пучками. Лицо морщинистое, на носу очки.
– Добрый день, – кивает Костян и глупо улыбается, ему, с одной стороны, интересно поглазеть, с другой – неловко почему-то стало перед этой, с причёской. Она ему учительницу напоминает. Костян сделал незаинтересованный праздный вид. Мол, так со скуки зашёл, ничем таким не интересуюсь.
– Здрасте, – нехотя процедила дама сквозь тонкие нарисованные губы и посмотрела поверх очков осуждающе. «Ещё один развратник пришёл. Гомик наверняка, вибратор ищет». Костян чувствует прожигающий его спину взгляд и поскорее ступает в глубь магазина, чтобы скрыться. Он оказывается в узком коридоре с подсвеченными стендами по обеим сторонам, на которых, словно продукты в магазине, разложены всевозможные формы и механизмы. За спиной слышится шуршание газеты – дама отложила чтение, скрип и стук каблуков – дама приближается. Лучше бы она сидела на месте и не трогала его. Сейчас начнётся…
