Я ездил на дачу исключительно из-за жены и дочек. Им там очень нравились. Я ненавидел эти поездки. Алла была авторитарным матриархом, она всех подряд постоянно учила, как жить и что делать. Она старательно навязывала мне свою единственно правильную точку зрения. Любой мой рассказ о работе и даже о чём угодно подвергался старательному анализу со стороны занудной дылды Аллочки. Она сразу делал выводы и объясняла мои проколы, в довершение издевательства она давала кучу особоценных советов и сокрушалась по поводу того, что я никак не поумнею, несмотря на её постоянную помощь.
Как меньшее из зол я выбирал общение с Толиком. Это придурок работал пропашником, считал себя мегапредпиимчевым, прозорливым и удачливым парнем с исключительными способностями. На одном месте Толя умудрялся работать не более года. Зачастую его увольняли после трёх или шести месяцев работы. В его увольнении всегда были виноваты подлые завистники коллеги и тупой начальник, который до усрачки боялся держать рядом с собой такого конкурента, как Толя.
Анатолий был болтуном и прожектёром, он буквально фонтанировал идеями. Меня он тоже выбрал как объект для соревнования и постоянно сравнивал свои полувыдуманные достижения с соей «утлой» карьерой. С Толиком мне было общаться на порядок легче потому, что я его серьёзно не воспринимал. Приезжая к Михайловым, я старался как модно быстрее выдуть литр пива, после чего у меня наступало расслабленно-пофигистическое и приподнятое настроение. Этим и спасался.
Предстоящая встреча с Михайловыми была посвящена тому, что мы снова вырвались вперёд. Мой карьерный рывок оставлял далеко позади дебильного Толика с его сволочной женой.
После запоздалого обеда мы всё же прогулялись всей семьёй, до ближайшего торгового центра. Там под бдительным надзором жены и дочек я купил себе новый смартфон. А потом мы пошли в кинотеатр.
После того как я вставил симку в новый телефон практически сазу раздался звонок от вояки-отставника.
— Здравствуйте, Максим Валерьевич. Вам удобно говорить.
— Да, удобно. Здравствуйте.
— Сегодня уже, наверное, поздновато. Давайте я вам завтра велосипед завезу.
— Я и сам могу заехать. Зачем вам себя утруждать?
— Я завтра всё равно по делам буду ездить. Машина у меня большая. Мне это не сложно. Если я к вам в двенадцать подъеду, это вас устроит?
Я прикинул, что Лиля с девчонками станут никак не раньше одиннадцати и согласился.
По приходу домой, мой новый телефон был экспроприирован и подвергнут детьми тщательному изучению, после чего батарейка села окончательно.
Ночью у нас с Лилей опять был секс в меру страстный, но не менее колоритный. Уснуть я не смог и до самого утра я тупо посидел перед телевизором.
Из отупляющего состояния просмотра телевизора меня вырвал звонок отставника. Военный предупредил, что скоро будет у моего подъезда.
Не желая проявить бестактность, заставляя ждать человека, который мне помог, я спустился во двор за пять минут до назначенного времени. Через три минуты во двор заплыл чёрный Toyota Land Cruiser 200.
Машина остановилась как раз напротив моего подъезда. Улыбчивый отставник вышел с заднего ряда сидений, а из-за руля показался один из тех парней, которые скрутили вчера извращенца. Пока мы приветствовали друг друга и задавали дежурные вопросы про дела и самочувствие, парень открыл дверь багажника и вытащил оттуда нечто космическое, похожее на велосипед.
— Это не мой велосипед, — опешив, сказал я.
— Теперь ваш.
— А где мой?
— Мне сказали, что лучше его выкинуть. Я так и сделал.
— Зачем? Я не могу принять такой подарок. Я покупал недорогой велосипед с самым необходимым набором функций, но такой навороченный байк мне был не по карману. Вояка приложил руку к груди.
— Поверьте. Это от чистого сердца. Я человек не бедный и могу себе это позволить. Я, вообще, машину хотел купить, но потом решил, что это слишком, — немного по-военному топорно пошутил отставник. Я оценил шутку и поддержал.
— Ага, и решили купить мне велосипед по цене машины.
— Нет, я решил передарить подарок. Мне его на шестидесятилетие дарили. Так и стоит без дела. Ведь я преимущественно с собакой гуляю, а на велосипеде это не очень удобно.
— А разве можно подарки передаривать?
— Такие можно. Это подарок высокопоставленному лицу. То есть формальный подарок из уважения, но без души. А я вам от всей души его дарю. Так что если не возьмёте, то обижусь.
— Это больше на подкуп смахивает.
— Можно и так сказать. Максим, вы сделали большое дело. Сумели поймать преступника. Вы даже приставить себе не можете, сколько это упырь детей искалечил. Вы его остановили. Я как гражданин, отец и дедушка перед вами в долгу.
— А где гарантия, что это упырь снова не вернётся? Даст денег, и признают его невиновным, или полечится в больничке полгодика и выйдет здоровеньким на свободу. Может так быть?
— Так, это хорошо, если он денег даст. Мы тогда ещё пару или тройку мразей отправим в места для них предназначенные. А гарантия справедливого возмездия — это я. Военный улыбнулся такой улыбкой, что мне стало не по себе.
Наверное, так может улыбаться акула, перед тем как заглотить пловца.
— Он действительно богатый, но есть случаи, когда и деньги не помогут. А психушка ему не светит, я так решил. Он извращенец и социопат.
— Так, богатые извращенцы вроде в Таиланд или ещё куда-то ездят.
Чего он вдруг так рисковать стал.
— Не тот случай. Для него важна охота, выслеживание и ловля. Это сродни мании. Но вы не беспокойтесь понапрасну. Я лично прослежу, чтобы этой мрази воздали по заслугам.
— А вы, наверное, генерал ФСБ? Отставник снова улыбнулся.
— Ну, зачем это вам? Для вас я Василий Иванович или просто Вася.
Какие могут быть условности. Сегодня выходной день, никакой уставщины. Договорились?
— Хорошо.
— Вы не стесняйтесь. Звоните, если что понадобиться. Отставник протянул мне визитку с надписью: «Банщиков Василий Иванович». Ещё там был телефон.
— А велосипед забирайте. С вами, Максим, он по улицам побегает.
Жалко, что такая техника на балконе пылиться. Право слово. Я про себя усмехнулся. Вряд ли я загоняю этот велик до «лысых покрышек». После отнекиваний, я всё-таки взял велосипед. В конце концов, мой новый знакомый — взрослый человек и понимает, что делает. Обязанным я себя не чувствовал. Когда я появился дома с новым велосипедом жена удивилась, а девчонки были в восторге. Просто никто из них не понимал настоящую цену этого агрегата. Карбоновая рама, титановые детали, амортизаторы, рычажная подвеска заднего колеса, дисковые гидравлические тормоза и богатый обвес. Это производило впечатление. А воскресенье мы просидели дома. Лиля занималась домашними делами, а я занимался сразу всеми: играл с младшей дочкой, собирал мозаику и рисовал со старшей, помогал жене и устроил разборки на лоджии, выкинув в контейнеры около дюжины забитых мусором пакетов. Неделя у меня началась встречей с главным акционером. Меня вызвал к себе генеральный, а в его кабинете кроме Павла Андреевича, сияющего как начищенный самовар, вольготно расположился наш любимый олигарх. Это было знаковое событие. Хозяин холдинга лично знал всех директоров своих компаний, но исключительно редко опускался до общения с их замами, а тут его знакомили со мной — рядовым сотрудником, пусть и возвышенным до уровня топ-менеджера. По просьбе олигарха я рассказал о себе и своём жизненном пути в его холдинге. Он порадовался тому, что я так долго и верно служу в его компании. Знал бы этот великий небожитель, сколько раз я мечтал о том, как навсегда уйду из этой проклятой конторы. Но жестокая ипотека и кредиты держали меня за горло холодными крепкими пальцами, сжирая существенную часть семейного бюджета. Поэтому я раболепно горбатился за гарантированный кусок, который позволял закрывать мои долги перед банками и более-менее сносно существовать. Олигарх любил театральные эффекты и персонально для меня исполнил номер с душещипательным проникновенным монологом о том, что все мы в одной лодке, делаем общее дело, мелочей здесь быть не может, и каждый маленький винтик механизма нашей компании несёт архиважную функцию, от которой зависит общее благосостояние. Я половину из сказанного не понял, но дисциплинированно чуть не пустил слезу. На прощание олигарх пожелал мне успехов, сказал, что будут внимательно следить за моей работой, и посоветовали не расслабляться, оценив мои недавние успехи как хороший и многообещающий старт. «Как же. Расслабишься тут у вас.» — подумал я, но моё лицо выражало благоговейный трепет и обожание горячо любимого небожителя. Генеральный директор внёс свою лепту в чествование новоиспечённого топ-менеджера. Он с улыбкой протянул мне листок бумаги со словами:
