— Да.
— Очень хорошо. Тогда посмотрим… посмотрим… посмотрим… Представь себе ситуацию… Ты здесь, в деревне, и кто-нибудь тебе улыбается. Что ты делаешь?
— Кто-то мне улыбается?
— Да.
— Ну, это здорово, я тоже ему улыбнусь.
— О нет, горе ты мое!!! Запомни…
— А?
— Разве ты знаешь, почему он тебе улыбнулся?
— Потому что ему приятно меня видеть.
— В это верят только наивные. Может оказаться, что он так мило над тобой насмехается или старается тебе угодить, чтобы получить что-нибудь от тебя…
— А…
— Разве ты можешь узнать настоящую причину, почему он тебе улыбается?
— Ну…
— Тогда не улыбайся!
— А, ну ладно…
— Ты должен быть начеку, иначе подставишь себя и тебя будут считать дураком. Умные все время не улыбаются.
— А… Умные не улыбаются?
— Не улыбаются.
— А если я просто хочу улыбнуться?
— Ты должен воздержаться.
— Неужели?
— Сперва это потребует каких-то усилий, но потом войдет в привычку, и у тебя совсем не будет желания улыбаться.
— А, очень хорошо.
Кракюс вытащил пакет с табаком и принялся скручивать сигарету.
— Во всяком случае, лучше всего никогда не показывать своих эмоций. Ты должен ничему не удивляться, иначе будешь казаться деревенским дурачком, который все видит впервые. Держись в стороне от событий и людей. — Он зажег сигарету, а затем продолжил: — O’кей. И еще. Соберись.
— Ладно.
— Представь себе… Ты отыскал в лесу уголок, где полно маракуйи. Ее столько, что тебе одному не съесть. Что ты сделаешь?
— Скорее расскажу другим, чтобы они могли собрать плоды, до того как они попадают.
Кракюс вздохнул.
— Ты что, нарочно, а? Если ты предупредишь других, что произойдет?
— Они придут и съедят их.
— Ты это уже говорил. Что еще?
— Ну…
— Если ты предупредишь других, они будут знать это место. В следующий раз они придут туда раньше тебя!
— Но, если я не могу все съесть, зачем оставлять фрукты гнить?
— А тебе-то что? Ты должен прежде всего думать о своей выгоде. И она в том, что ты один будешь знать хорошие места. Если ты поделишься информацией, тебе меньше достанется в следующий раз. А как ты думаешь, что сделали бы другие на твоем месте? Каждый думает о своем интересе, мой дорогой. Если ты так не сделаешь, то останешься в дураках.
— Ладно.
— И это тоже связано с умственными способностями. Умные всегда в первую очередь думают о себе, чтобы получить выгоду.
— Ладно.
Кракюс затянулся сигаретой.
— Хорошо, и еще. А теперь будь внимательным, когда отвечаешь.
— O’кей.
— Представь, что ты с кем-то разговариваешь и высказываешь свое мнение, а другой не согласен с тобой. Что ты сделаешь?
Шесму немного подумал.
— Ну… я послушаю себя.
— Послушаешь себя? Зачем?
— Чтобы постараться понять.
— Понять что?
— Ну вот если есть другое мнение, то хорошо его узнать… Это могло бы обогатить мое знание.
— Совсем не то. Что это тебе даст?
— Узнать, что правильно. Найти правду.
— Ох, ну и ну… Ты думаешь совершенно неправильно… Нужно не искать правду, нужно постараться быть правым!
— Быть правым?
— Если ты умен, ты прав. Ты должен всегда быть правым.
— А…
— Когда ты что-то сказал, ты должен бороться, чтобы никому не удалось тебя переспорить.
— Вот как?
— Конечно!
— Ладно…
— Ты хочешь узнать, как этого добиться?
— Ну да.
— Если кто-то тебе противоречит, представь себе, что он хочет тебя переубедить, сделай вид, что тебе угрожают. Постарайся почувствовать это в себе, в своей голове, скажи себе, что ты должен защищаться, как будто это вопрос жизни и смерти, если ты позволишь другому быть правым, это как будто ты перестал существовать…
— Ух, ну да… И получается?
— Сделай так с десяток раз и однажды увидишь, что, когда тебе противоречат, тебе станет так неприятно, что ты сам перейдешь в нападение. Это произойдет автоматически. Вот как надо.
— Ну, ладно.
Кракюс затянулся и задумчиво выпустил дым.
— O’кей, переходим к другому вопросу. Внимание.
— Ладно.
— Если ты поспорил с кем-то и знаешь, что он очень умный, как ты поступишь?
— Ну, я ему говорю.
— Ты ему говоришь что?
— Что считаю его очень умным.
Кракюс схватился за голову.
— Так не пойдет, нет. Никогда не говори это! Иначе сойдешь за идиота. Никогда не нужно это говорить.
— Ладно.
— Кроме того, ты никогда не должен говорить комплиментов.
У Шесму округлились глаза.
— Никогда не говорить комплиментов?
— Никогда.
— Никому?
— Никому.
— Хорошо, ладно.
— Говорить комплименты — это превозносить другого. Тогда ты сам становишься ниже его.
— И… даже женщине?
— Особенно женщине!
— Но если я считаю ее красивой…
— Тем более не говори! Иначе она перестанет тобой интересоваться. Ты ее не соблазнишь, так как ты будешь ниже ее.
— А, ладно…
Кракюс раздавил сигарету на земле.
— Ну все, я думаю, на сегодня хватит.
— Ладно.
— Ты хорошо все понял?
— Да.
— Осталось только применить на практике.
— Ладно.
— Давай.
Шесму встал с озабоченным видом.
— Э, я тут думаю об одной вещи. Если я буду так поступать, я перестану быть настоящим…
Кракюс нахмурился:
— Кто тебя просит быть настоящим?
— Ну…
— Что тебе это дает, быть настоящим? Фавелы Рио переполнены настоящими парнями, загляни в любую помойку и встретишь их там с десяток.
— Ладно, хорошо…
Кракюс тоже встал.
— И последнее: нужно, чтобы ты перестал все время говорить «ладно». Умные никогда не соглашаются.
— Как это?
— Если ты согласен со своим собеседником, это означает, что ты неспособен думать сам. Если ты хочешь, чтобы тебя уважали, никогда не поддерживай других. Старайся узнать, хорошие у них мысли или нет. Из принципа говори «нет».
— Ладно.
— Опять я ничего не добился, — сказал себе Кракюс.
— У тебя такой вид, будто такая работа тебе нравится, — сказал Марко с упреком.
Кракюс бросил на него косой взгляд. Бросил шляпу на стол, снял форменную куртку и повалился на землю напротив своих дружков. Конец дня был очень жарким.
— Нет ли чего-нибудь выпить? — поинтересовался он.
— Ты что, от этого еще больше хочется пить…
Кракюс ничего не ответил. Марко поигрывал с зажигалкой, медленно вращая ее между пальцами. Рядом Альфонсо мрачно смотрел куда-то в сторону.
— Не с кем поговорить, мы помираем со скуки, — сказал Марко, не отрывая глаз от зажигалки.
— Не жалуйтесь, ребята! Представьте себе, что вы в оплачиваемом отпуске. Многие мечтали бы оказаться на вашем месте.
— Хорошо, я готов с ними поменяться…
Кракюс не нашелся, что ответить.
— Не надо преувеличивать. Между прочим, бывает и хуже…
— Если бы тебе нечего было делать, ты бы тоже не выдержал…
— Вы можете пообщаться с индейцами. Они не противные.
— Побеседовать о размерах маниоки или как сделать набедренную повязку?
Альфонсо прыснул от смеха.
— Обычно, — сказал Марко, — когда находишься в племени, можно, по крайней мере, позабавиться с девочками.
— Если они этого хотят, — поправил Альфонсо.
Зажигалка выпала из рук Марко.
— А когда они не хотят, можно устроить так, чтобы захотели.
— И то правда, — пробормотал Альфонсо.
— А здесь мы не имеем права даже дотронуться до женщин.
— Да, но здесь мы с клиентом, — возразил Кракюс.
— И что это меняет?
— Все.
— А может, ему на это плевать.
— Что-то не думаю.
Марко чиркнул зажигалкой и уставился на язычок пламени.
— Прежде всего он четко дал понять, что хочет их уничтожить.
— Психологически. Это совсем другое, разве нет?
— Ха, в чем же разница?
— Это разрушает изнутри, не оставляя никаких внешних следов.
— Ну, когда я насилую девчонку, это похоже, да?
— Хватит. Мы не бросим дело, которое скоро закончим. В особенности потому, что в последнее время Сандро, я это чувствую, все менее и менее хочет продолжать. Он как-то… ускользает. Ты порешь чушь, он только и ищет предлог все остановить.
— А мне плевать. Тогда поторопись и заканчивай. Мы получаем свое бабло и валим отсюда.
* * *
Наступила ночь. Наконец его нос почуял прохладу. В дверь хижины постучали. Сандро вскочил, в хижину вошел Кракюс.
— Добрый вечер, назначаем на сегодняшний вечер?
Сандро ничего не ответил и отвернулся.
— Ну нельзя же откладывать это изо дня в день, — сказал Кракюс раздраженно. — Все готовы… Ждут только твоего сигнала.
Сандро надулся. Ему было совершенно наплевать, что все готовы. И чихать он хо тел на раздражение Кракюса.
