Итак, «В сердцевине морей» — книга полной гармонии, книга о возврате и слиянии рационального и трансцендентального, мессианства и исполнения мицвот, распространения Торы и сохранения национально-религиозной самостоятельности, Торы и Страны Израиля, Народа Израиля и Святого Духа. При таком вселенском возврате становится понятно, для кого Агнон приберег место среди пилигримов — для того, кого хотел спасти еще Саббатай Цви. Но в этой книге (в отличие от современной ей поэмы «Двенадцать») Иисус не ведет, он ведомый. Не Иисус возвращает и ведет народ Израиля, но народ Израиля Хананья, — приобщившийся к тайнам мистического хасидизма, ведет и возвращает Иисуса в Страну Израиля. Если принять эту теорию, на место становится вся символика книги Ионы и многочисленные намеки в тексте, например: Безымянный пилигрим спрашивает о заслугах иных народов или оказывается последним («Здесь последние — там будут первыми»). И ясен становится ответ Бешта, почему необрезанные пастухи заслужили право сказать стих, который святой народ Израиля говорит в Святой день Иом Кипур (день чтения книги Ионы).
Интересно, что все исследователи этой книги были — явно или неявно близки к данной интерпретации. По одной версии, с пилигримами: Грядущий Мессия, по другой — Саббатай Цви, по третьей — Сатана. Саббатай Цви подходил бы по всем данным, если б не символика книги Ионы, не касающаяся его: его имя запрещено называть, он связан со Святой Землей, он — прямой предтеча хасидизма, его — отступника — и в миньян засчитывать нельзя. Его сходство с Иисусом заметно: очередной еврейский мессия, он — по словам книги «Благовестие Бешта» — даже находится на Том свете на том же уровне, что и Иисус. И Саббатай, и Иисус для ортодоксального еврея — лжемессии и сродни Сатане, не говоря уж о более глубокой связи (дуалистической связи гностиков: мессия Христос и Сатана Антихрист): по словам Бешта, даже ключ к душе Мессии находится у Сатаны.
В повести есть еще один сатанинско-мессианский герой — разбойник с филактериями (прямо по Саббатаю Цви, см. сноску к «св. Ари»). Он не только одновременно грабит и налагает тфилин, он еще и знает путь в Страну Израиля (к спасению на Тот свет) и делает благое дело — избавляет вместе с Хананьей женщину от соломенного вдовства. Соломенная вдова — это символ Израиля (и Шхины) с тех пор, как Господь изгнал его (и она ушла в изгнание). Все мольбы Израиля — как мольбы покинутой женщины, и Господь отвечает Израилю, как муж — провинившейся жене. Избавление от соломенного вдовства в книге производится не возвратившимся мужем, но фактом установления его смерти. Этот мрак искупления напоминает нам «Прах Земли Израиля» (см. сноску к «земля народа его»). Только разрешив оковы связи с мертвым, Хананья Израиль — смог отплыть к Земле Израиля, и для разрешения ему понадобился тот же разбойник с филактериями. Если автор выбирает себе псевдоним «Агнон», можно предположить, что эта коннотация — «агуна» — соломенная вдова Израиль, оставленный Господом, — особо близка ему. Причастность разбойника с тфилин к освобождению соломенной вдовы лишь увеличивает его сатанинско-мессианский размах. Поэтому понятно, что, по теории другого исследователя, Безымянный пилигрим связан с разбойником (то ли сам архистратиг, то ли кто иной). Мессианство и сатанизм сближаются и во многих других современных учениях; так, И. Бэлза в сборнике «Контекст» (Москва, 1978) подчеркивает связь между красной звездой красноармейцев и звездой Люцифера, с другой стороны, коммунизм, конечно, воспринимался многими как движение мессианское. Крайне религиозные круги в Израиле любят подчеркивать лжемессианский, сатанинско-мессианский (по их мнению) характер сионизма. Итак, все исследователи сходятся на том, что пилигримы везут с собой обратно в Страну Израиля нечто, связанное с (лже)мессианством. Но Иисус был единственным из мессий Израиля, ушедшим к иным народам, единственным, ставшим Ионой, поэтому он является центром этого религиозного континуума, на который указывают все исследователи.
Поскольку речь идет не об аллегории, невозможно подставить «подлинные имена» вместо имен героев. Иисус — не только безымянный пилигрим, и Хананья — не только Израиль. Ведь Иисус Нового Завета — воплощение добродетелей Израиля, и это делает его двойником Хананьи — праведника. Иисус, таким образом, эквивалентен Израилю и Ионе в этой книге. Интересно, что эта столь очевидная для автора «Правых стезей» идея осталась не замеченной агнонистами. Один из них предпочел даже увидеть в Хананье Вечного жида Агасфера из-за того, что он идет из города в город и т. д. Появление такой версии можно объяснить только тем, что исследователь ощутил присутствие Иисуса в повести, ужаснулся и предположил, что речь идет о его врагах.
В отличие от детектива у комментария нет возможности указать на единственно верный ответ. Можно лишь понять, о чем идет речь — о пути Бешта (но не его последователей, недаром Агнон не стал хасидом того или иного праведника), о пути Иисуса (но не его последователей, ведь Агнон подчеркивает важность исполнения заповедей), о гармонии в мире, об избавлении божественных искр «нецоцот» (на языке Каббалы) из мрака, о грядущем полном слиянии Святого Духа и Собрания Израиля — обо всех этих тайнах мироздания написал Шмуэль Иосеф Агнон последнюю книгу Библии — свиток «В сердцевине морей».
