На следующее утро, когда труба возвестила подъем, Дальке в подразделении не оказалось. Он появился в части несколько позже. Обмундирование на нем было измято и перепачкано грязью. Фуражку, у которой был оторван козырек и отсутствовала кокарда, он держал в руках.
Унтер–лейтенант Брауэр осмотрел ефрейтора с ног до головы.
— Переоденьтесь, приведите себя в порядок — и во взвод. Поговорю я с вами позже.
Низко опустив голову, Дальке поплелся в казарму. Унтер–офицер Бауман возглавлял небольшую группу солдат, которой было приказано разведать огневые позиции, располагавшиеся на опушке старого леса,: Земля здесь была изрыта старыми полуразрушенными траншеями и ходами сообщения.
Пауль на своем тягаче тащил первое орудие, вслед за ним другие водители везли свои пушки.
Унтер–лейтенант Брауэр лично указывал командирам орудий места их ОП.
Вернер Хаук, находясь на позиции, старался сосредоточиться, но не мог: мысли о Герде никак не выходили у него из головы.
Держа флажок в руке, Хаук ждал, когда приблизится орудие. Вдруг за своей спиной он услышал скрежет и страшный грохот: орудие провалилось в глубокую яму.
Вернер побежал к тягачу, а следом за ним — унтер–лейтенант Брауэр.
— Вы что, заснули, что ли, товарищ унтер–офицер? — Обойдя вокруг орудия, офицер подошел к Хауку вплотную: — Дружище, как же ты мог допустить такое?
Хаук молчал, не находя слов. «Ну и дела! Все идет вверх тормашками… Сначала Дальке, теперь орудие… Черт бы их побрал!..» — ругался он про себя.
Артиллеристы молча обступили орудие.
— За работу! — бросил Хаук, опомнившись. — За работу, ребята!
Почти до самого вечера солдаты возились с орудием: подрывали землю, подкладывали под колеса деревянные жерди, засыпали яму и наконец вытащили пушку. Техники из артмастерской тщательно проверили орудие. К счастью, оно не пострадало, и можно было вести огонь.
На следующий день, когда Шрайер рассказывал Паулю об обязанностях заряжающего, показывал, как он должен действовать, командир батареи приказал открыть огонь по заранее пристрелянным целям.
Был полдень, неумолимо палило солнце, солдаты изнывали от жары.
Брауэр расположился неподалеку от первого орудия, наблюдая, как Бюргер устанавливает взрыватель.
Раздался выстрел, и над орудием поднялось облачко порохового дыма. Не успело оно рассеяться, как вслед за ним поднялось второе облачко.
Расчет работал сноровисто и быстро. Видя, как метко ложатся снаряды, Брауэр улыбался, забыв на время даже о вчерашних неприятностях с ефрейтором Дальке.
В этот момент поступила команда перейти на поражение.
Сложив ладони рупором, Брауэр крикнул:
— Взвод, заряжай! — Подняв вверх правую руку с красным флажком, он посмотрел на второе орудие, возле которого сновали номера расчета, и на месте заряжающего увидел Баумана.
«А где же Эрдман?..» — мелькнуло в голове у Брауэра, но разбираться было некогда, пора было подавать команду «Огонь!».
Унтер–лейтенант резко опустил флажок вниз.
Лахман дернул за спусковой шнур: раздался выстрел.
Через десять секунд Брауэр скомандовал «Огонь!» второму орудию, а еще через десять — третьему.
После третьего выстрела радист передал команду: «Прекратить огонь! Проверить установки!»
— Расчеты, в укрытие! — крикнул Брауэр и, подбежав к первому орудию, проверил установки прицела: все было в порядке. Он бросился ко второму орудию. За годы службы в армии Брауэр еще ни разу не допускал ошибок в стрельбе. Он прекрасно знал, что во время боевых стрельб любая, даже самая маленькая небрежность или неточность может стоить жизни артиллерийским наблюдателям. Особенно опасны ошибки, допущенные во время установки взрывателя у бризантной гранаты.
Бюргер установил взрыватель правильно, Брауэр видел это собственными глазами. Правда, Брауэр не видел, как сделали это другие расчеты. Проверить установку лично он не мог из–за отсутствия времени, а командиры орудий докладывали ему о готовности открыть огонь.
У второго орудия установки также оказались правильными.
В этот момент из леса показались две штабные машины. Они подъехали к ОП, и из одной вылез командир полка.
Брауэр побежал к нему с докладом:
— Товарищ подполковник, проверяю установки…
Подполковник Петере махнул рукой и, нахмурив брови, сказал:
— Вы хоть знаете, что произошло?
Брауэр растерянно покачал головой.
— Один снаряд, второй по счету, разорвался у НП. Хорошо еще, что мы оттуда вовремя уехали к вам.
У Брауэра потемнело в глазах.
Подойдя ближе к артиллеристам, командир полка сказал им то же самое.
Бауман побледнел. Эрдман нервно дергал нижней губой, судорожно сглатывая слюну.
— Снарядом разбита рация… — довершил удар подполковник.
— Но ведь я… показывал вчера все взрыватели… — с трудом выдавил из себя Эрдман.
— А вы? — Командир полка посмотрел в сторону Баумана.
Бауман принял стойку «смирно» и как ни в чем не бывало доложил:
— Я вчера вечером не присутствовал на занятиях.
Подполковник Петере повернулся к командиру взвода и тихо, но строго спросил:
— Что вы скажете на это, товарищ унтер–лейтенант?
Брауэр ответил, что тема «Установка взрывателя» основательно пройдена на занятиях по огневой подготовке.
— А где же вы были вчера вечером? — спросил подполковник Петере Баумана.
Бауман вытер пот с лица и, бессмысленно дергая ремешок каски, ничего не ответил.
— Товарищ Бауман, вы же мне доложили, что вчера было проведено повторное занятие! — сказал Брауэр.
— Да… но я ведь не говорил, что занятие проводил я.
— Товарищ унтер–офицер, вы не ответили на мой вопрос! — уже строже повторил командир полка.
Бауман молчал.
— Он вчера в поселок ходил, к своей девушке, — опустив голову, тихо произнес Эрдман, — а меня заставил проводить повторное занятие. Я все рассказал ребятам, что знал. Ну, были вопросы… на некоторые я не мог ответить… Я об этом докладывал унтер–офицеру Бауману.
— Товарищ подполковник… извините… — сбивчиво начал Бауман. — Я…
— Прекратите, я не хочу вас слушать! — Командир полка отвернулся от Баумана. — Унтер–офицера под арест! — приказал он штабному офицеру. — А вы, товарищ унтер–лейтенант, разберитесь во всем и доложите результаты сегодня вечером лично мне! Товарищи офицеры, продолжать стрельбу! — И командир полка, сопровождаемый офицерами, направился к своей машине.
* * *
После окончания стрельб обер–лейтенант Кастерих вызвал к себе унтер–лейтенанта Брауэра.
Чувствуя свою вину за случившееся, Брауэр сказал, что ему следовало бы лично еще раз убедиться в том, что все солдаты хорошо усвоили материал.
— Проверить, разумеется, было бы неплохо, — заметил в ответ Кастерих. — Но ведь другие ваши расчеты действовали правильно. Да и сам Бауман подготовлен хорошо, а вот его подчиненные действовали неуверенно.
— Я вам раньше уже докладывал об увлечении Баумана женским полом. Я словно предчувствовал, что с ним что–то произойдет. Все мы об этом знали, иногда даже посмеивались, а мер никаких не принимали. Теперь его, по–видимому, нужно снимать.
— Не стоит спешить! Ведь до этого он зарекомендовал себя неплохим командиром орудия.
— Я с вами не согласен. Посмотрите на унтер–офицера Хаука, на Германа. Каких результатов добились они за короткое время! А Бауман всю свою работу строил на окрике и муштре. Командир должен уметь не только командовать, но еще и воспитывать.
— Но у нас и без того не хватает унтер–офицеров. Где мы возьмем командира орудия?
— Вы, конечно, правы, лишних унтер–офицеров у нас нет. Зато у нас есть товарищи, которые хотят ими стать, и я знаю таких, из которых получатся превосходные командиры орудий. Возьмем, например, ефрейтора Лахмана из первого расчета. Я уверен, он будет хорошим командиром. У него есть для этого все данные. Орудие будет в надежных руках. Но сначала посмотрим, как пройдет комсомольское собрание.
— Согласен! Скажите мне, товарищ Брауэр, что случилось в первом расчете?
— История глупая. Унтер–офицер Хаук уже докладывал мне об этом. У Дальке был день рождения, а товарищи как–то забыли о нем. Дальке на них обиделся — ну и напился. Мы его отругаем, конечно. Но решили отметить его день рождения сегодня. Я тоже буду с солдатами.
* * *
В субботу солдаты поехали в Картов, чтобы помочь кооперативу. Вернер работал рядом с Гердой. Вечером они не спеша пошли в село. По дороге разговорились.
Герда хотела начать разговор об учебе, но Вернер остановил ее словами:
— Не надо об этом, дорогая, в письме я все тебе написал. Я тебя понимаю. — И он нежно обнял девушку.
Когда они проходили мимо кузницы Грунделова, Вернер заметил, что в ней горит огонь.
— Интересно, что он там сейчас делает? — спросил Вернер.
Словно в ответ на его вопрос, из кузницы донеслись удары молота. Герда, взяв Вернера за руку, потащила его к двери.
