Территория Магаса обширна, с севера и запада естественный рубеж — русла рек, с юга и востока город защищает высокая каменная стена и ров. За последнее время население увеличилось так, что и за городской стеной образовались пригородные поселки. Здесь же ипподром, скотный рынок, ткацкие, кожевенные и шерстопрядильные мастерские. А еще то, чего Малцаг в закавказских городах не видел — огромные крытые помещения, где хранится зерно для продажи.
Кавказцы — люди оседлые, живут, в основном, за счет своего труда, на чужое не зарятся и свое берегут, а чтобы свое сберечь, надобно иметь воинов и оружие, для чего в местных горах добывают руду, есть и оружейные мастерские. Но что более всего поразило Малцага, так это то, что окна почти всех значимых сооружений застеклены. Когда-то вместе с завоевателями, монголами, сюда явились китайцы. Они-то и нашли сырье для производства стекла. Применив свою технологию, стали изготавливать не только лазурное стекло, но и цветную керамику, наладили обжиг кирпича. Благодаря этому градостроительство процветает.
Местный правитель Гайрах уже в годах, но с виду крепкий, широкогрудый. Он — человек решительный, богатый, влиятельный, и лишь формально признает вассальную зависимость от Золотой Орды, правда, платит дань в Сарай. В соседних областях, где наряду с местными князьями, монгольскими ставленниками, управляют и следят за всем наместники Орды, гнет гораздо сильнее.
Для Магаса эти времена остались позади. Годы правления Гайраха и его отца — оккупантов-наместников в Алании нет, с ордынцами кое-как сжились, страна оживает, набирает силу, и тут другая напасть. В Азии появился новый деспот-завоеватель, какой-то хромец Тимур, он уже полмира покорил, многие народы истребил, сейчас — под самым боком, в Грузии, только горы Кавказа его от Алании отделяют. Это несметные полчища кочевников — более трехсот тысяч, и все — варвары-головорезы, о которых все говорят со страхом. Вот почему появление Малцага в Магасе стало столь желанным. Гайрах устроил в честь молодого человека прием.
Хотя Малцаг и гость, даже почетный, да, как по-кавказски положено, три дня и три ночи его потчевать не стали, слишком молод и не ко времени: враг у ворот — надобно срочно собирать силы, чтобы противостоять врагу.
По зову Гайраха в Магас прибыл Баракан — хозяин страны Буриберди, что располагалась в верховьях реки Кубань. Из городов Нижний и Верхний Джулат, расположенных соответственно у Пятигорска и реки Черек, прибыл предводитель Пулад.
Из западных областей Северного Кавказа, где проживали адыгейские племена, никто не появился. Во-первых, из-за того, что там после монгольско-тюркского нашествия начались межплеменные распри. А во-вторых, что не менее важно, от потомственного адыга, могущественного султана Египта и Сирии, получено послание: с Аланией, тем более с Золотой Ордой и ханом Тохтамышем, отношения не поддерживать, дань последнему не платить, ибо вскоре прибудет избавитель в лице истинно верующего Тимура.
Из Страны Гор, что на востоке Северного Кавказа, где располагались шамхальство Казикухумское, нуцальство Аварское, уцмийство Кайтагское, майсумство Табасарское, эмират Дербентский и султанат Цахурский, тоже никого не было, и, как свидетельствовала хроника того периода, «зеркало согласия между правителями разбито было. И это разногласие было такого рода, что не обещало ничего хорошего и не давало надежды на согласие».
В такой ситуации правители земель Алании остались одни. Было ясно, что столь многочисленной армии хромого Тимура они не смогут противостоять. Только Тохтамыш может противостоять захватчикам.
Для кавказцев что Тимур, что Тохтамыш — все одно — завоеватели, тюрко-монголы, кочевники-дикари. Однако и здесь нужен особый подход, ведь Тохтамыш, хоть и потомок великого Чингисхана, но Тимуром уже побит, и со стороны теперь видна нерешительность и даже трусоватость в его высказываниях, не говоря о действиях. Теперь всем известно, что Едигей вместе с Тимуром перехитрил его и, тем не менее, Тохтамыш не посмел не только наказать, но даже сместить брата Едигея с поста главнокомандующего армии.
В то же время сами ордынцы, хоть и завоеватели издалека, да за столетие совместной жизни уже во многом ассимилировались с местными, переженились, стали оседлыми, переняли их культуру, традиции, язык. В общем, с порядками ордынцев и с ними самими кавказцы уже сжились и, как говорится, из двух зол выбирают меньшее: правители Алании решили поддержать Тохтамыша. И как раз в это время из Золотой Орды прибыли гонцы: объявлена всеобщая мобилизация, и не так как ранее, с десяти молодых мужчин — один воин, а, по законам особого положения, с десяти мужчин — три воина, и не просто так, а при полном вооружении, будет смотр: должен быть бравый конь, снаряжение, обмундирование. При отсутствии этих доспехов новобранец попадает в пехоту — это авангардный заградительный отряд, который первым идет в бой в качестве тарана и который первым принимает на себя всю мощь удара быстрой и тяжелой кавалерии неприятеля. Обычно в пехоту попадали выходцы из самых бедных семей. Некоторые семьи, желая хоть как-то обезопасить своих сыновей, шли на крайнее, но не редкое в те времена — продавали в рабство своих младших детей, чтобы купить коня и оружие новобранцу.
В Алании легальной работорговли нет, а на черном платят мало. Поэтому через посредников вывозят собственных детей на запад, в земли адыгов, или еще лучше, в один из черноморских портов. Там этот процесс налажен и считается чуть ли не нормой. Здесь мальчик, если он крепкий и здоровый, приравнивается по цене к заезженному коню. Он будет заниматься самым тяжелым трудом, и если выживет, с возрастом может получить или выкупить свободу, а может, и воином станет.
Возвращаясь к нашему повествованию, точнее, вновь в город Магас, отметим, что юный герой Малцаг во время призыва вдруг исчез вместе со своей обросшей дружиной, через некоторое время объявился, и не просто так, а пригнал откуда-то рему[74] коней, роздал бедным новобранцам, стал еще большим кумиром. На этой волне, казалось бы, всеобщей популярности он ринулся к местной красавице Седе,[75] прося ее стать пожизненной звездой. Она, быть может, и согласилась бы, да отец ее, человек в Магасе известный, богатый, смелых наверняка ценит, но дерзких воров-конокрадов, — нет. К своему удивлению, получил Малцаг родительский отказ. Тогда он обратился к самому правителю Гайраху, чтобы тот его сватом стал. И на сей раз почему-то отказ. Тогда решил Малцаг, как это принято у кавказцев, умыкнуть красавицу. Чуть ли не открыто стал вокруг богатого двора Седы со своей дружиной гарцевать. Да не тут-то было, выскочили братья девушки, чудом Малцаг ноги унес.
Правда, вскоре пошатнувшаяся было репутация Малцага в Магасе снова стала процветать, ходило множество слухов, и лишь одна девушка Седа считала, что знает правду. Втайне, через прислугу, она получила от Малцага письменное послание на нахском языке, где алфавит грузинский, в котором влюбленный сообщает, что был принят самим Тохтамышем, назначен командиром разведотряда, где сплошь земляки.
И теперь, во главе огромной армии, он направляется в сторону крепости Дербент, миновав которую, попадет в Грузию, и там исполнится его клятва-желание — срубит он башку ненавистному хромцу по имени Тимур.
* * *
— Вот что значит святой человек! Вот что значит любимец Бога! — радостно кричал Великий эмир. — Видите, вместе с этим письмом к нам явилось солнце и тепло!
Середина зимы. В последние две недели в Закавказье стояла сырая, промозглая погода. С Каспийского моря и из далекой Сибири доходил до субтропиков свирепый, пронизывающий ветер. От этой погоды у Тимура ныли больные суставы, он почти не мог ходить, все лежал, ноя, в своем шатре, никого не принимал. А тут весть от духовного наставника из Самарканда. Настроение Повелителя улучшилось.
— Читайте, читайте, — скомандовал Тимур. — Где этот писарь Арабшах?[76]
«О Повелитель Мира! — писал Саид Бараки. — Справедливость правителя в течение одного дня лучше, чем поклонение Всевышнему в течение семидесяти лет… Ты — как исток реки, а остальные наместники — как ручьи. И если источник чист, ему не помешает мутность ручьев, но если он сам будет мутным, тогда ему не поможет их чистота… Сам береги веру в Бога и борись за распространение веры».
— Да-да, борюсь! Еще как борюсь! — взбодрился Тимур. — Этому Туме. Тьфу ты, моему нареченному сыну Мухаммеду, пошлите еще денег и поддержку.
Это реакция на еще одно сообщение, правда, пришедшее с севера. Оказывается, незаконный сын Гайраха оказался способным малым. На востоке Алании и в Дагестане он поднял такие антиордынские настроения, что Тимура там уже ждут, чуть ли не как спасителя.
