– Ненамного вы и старше.
– Всего лишь лет на двадцать пять. Пустяки, – улыбнулась она.
– Ребенком я был в вас влюблен. Поэтому могу догадаться, сколько вам лет на самом деле. Уже тогда вы были красавицей. Но если бы я просто увидел вас на улице, если бы вы не были знаменитой, то больше тридцати я бы вам ни за что не дал.
– Ну, скажете тоже. – Карине все равно, конечно, было приятно. Даже щедро оплаченный комплимент, как выяснилось, может взбодрить. Хотя кто сказал, что этот милый, любезный мальчик врет? Разве она его об этом просила? В его обязанности входит лишь быть ее спутником. И потом, она ведь сразу сказала в агентстве, что это первый и последний заказ. Ему не на что рассчитывать, ему совсем не обязательно стараться ей понравиться. Сегодня вечером они разойдутся, чтобы больше никогда не встретиться. Стало быть, он правду говорит.
– А я знаю, о чем вы думаете.
– О чем же?
– Вы смущены, Карина. Потому что не можете решить, насколько я естествен. Вы сомневаетесь, что я правду говорю.
Карина смутилась – неужели все ее мысли у нее на лице написаны? А еще называется актриса! Или это просто настолько предсказуемые мысли?
– Самое смешное, что я ничего не смогу вам доказать, – усмехнулся он, – а вообще-то по правилам я не должен с вами об этом говорить. Извините… Давайте обойдем эту тему стороной. Представим, что у нас обыкновенное свидание. Мне так хорошо в вашем обществе.
– Свидание так свидание. – Она изобразила шутливую гримаску. Карине и в пятьдесят шло детское выражение лица.
– Вы совсем другая в жизни, – непосредственно воскликнул он. – Почему-то мне всегда казалось, что вы – этакая примерная матрона, благообразная мать семейства.
«Такой я всегда и была, – подумала Карина. – Такой я всегда хотела быть!»
– У вас ведь есть дети? Я, кажется, читал…
Ей было приятно, что он ею интересуется.
– Двое. Но они взрослые, живут отдельно.
– Вы не очень-то любите светскую жизнь, да?
– В проницательности вам не откажешь. Действительно, я больше домашний человек.
– Даже странно, что вы стали актрисой.
– Мне нравится быть актрисой не из-за тусовок. С детства любила примерять на себя разные образы, поэтому и пошла во ВГИК. Ничего другого я делать не умею, да и не интересно было бы мне что-то другое.
– А сейчас в какой вы маске, Карина? – Он накрыл своей рукою ее вдруг вспотевшую ладонь.
Карина беспомощно поискала глазами по сторонам. Самые важные гости уже покинули зал. Режиссер набросил летний плащ на полные плечи своей квелой супруги и подталкивал ее по направлению к выходу. Зойка, разумеется, как всегда, не рассчитала потребляемый алкоголь. Обратиться к ней за поддержкой было бы так же глупо, как искать сочувствия у восковой фигуры. Зоя была на высоте – кокетливо сложив ручки со свежим маникюром, она своим все еще нежным, несмотря на курение, голосом рассказывала матерные анекдоты – почему-то в ее исполнении они звучали совсем не пошло. Наверное, срабатывал контраст – блондиночка Зоя с огромными синими глазами шутила, как пьяный матрос. Вокруг нее уже собралась компания благодарных слушателей – среди них молодой актер Павленко, которого создатели сериала прочили в новые секс-символы.
«Неужели она уйдет вместе с Павленко? – тревожно подумала Карина. – Куда только смотрит ее муж?»
– О чем задумались, Карина?.. Та женщина – ваша подруга?
– Лучшая, с юности. Вы считаете, что она ведет себя неприлично? – с некоторым вызовом поинтересовалась Карина. Сама она могла сколько угодно критиковать бездумное поведение Зои, но ни за что не позволила бы чужому человеку отозваться о ней плохо.
– Почему вы так решили? По-моему, она мила. Знаете, я сам, если вдруг выпиваю, иногда такое вытворяю.
– Поете песни и пристаете к девушкам на улице?
– Если бы! Однажды мы с моим другом выпивали в гостиничном номере. Это было в Польше. Понимаете, мужской разговор, виски.
– Понимаю, – усмехнулась Карина. Сколько раз Толя возвращался домой, шатаясь, после таких вот мужских разговоров. Карине приходилось поддерживать его, пока он брел в душ, раздевать, как маленького, и, преодолевая сопротивление, загонять под жалящие ледяные струи.
– А в соседнем номере жил какой-то зануда. Он считал, что мы слишком громко разговариваем. Стучал в стену и грозился пожаловаться портье.
– И что вы сделали с несчастным?
– Стыдно вспоминать. У нас был самолет рано утром, мы покинули гостиницу в половине шестого. Зануда, понятное дело, крепко спал. А в холле, перед его номером, стоял бильярдный стол. Вот мы и придвинули его поближе к двери. Чуть на самолет не опоздали, такой тяжеленный стол был!
– Какой кошмар! – рассмеялась Карина. – И вы еще этим гордитесь!
– Вовсе не горжусь. Просто рассказываю как есть. А вы, Карина? Неужели в вашей жизни не было историй такого рода?
– Не было.
– Ни за что не поверю.
– Вы правы. Однажды мы с Зоей подшутили над нашим общим другом. Мы разогрели вишневый сок с корицей и черносливом и сказали ему, что это глинтвейн.
– И что?
– Он опьянел! Песни пел, раскраснелся, танцевал. А утром пил алкозельцер.
– Карина, вы прелесть, – неожиданно воскликнул он, схватив ее за руку. – Извините меня, но вы просто прелесть.
Если она и потеряла самообладание, то только на одну секунду. В конце концов, она привыкла выслушивать комплименты… Только вот то были комплименты от людей, уверенных в том, что главная из ее ролей – роль примерной жены и несветской красавицы. А этот мальчик… Он смотрел на нее так, будто на что-то надеялся. Хотя не смешно ли это? Все, на что он может надеяться, – это дополнительный заработок! Но все же… Неужели она обманулась, она же не сопливая старшеклассница, которую легко можно купить влажным взглядом. Она все эти мужские штучки назубок знает.
Пусть ее отношения с мужчинами нельзя назвать типичными – муж, поклонники… Но чего только не происходило у нее на глазах! Взять хотя бы ту же Зою. Зоя с юности была влюбчивой. Она без оглядки кидалась в жерло вулканических страстей, она гипнотизировала телефон в ожидании звонка очередного романтического героя и рыдала в голос, если звонок этот задерживался на несколько десятков минут, при всем этом Зоя не собиралась разводиться со своим мужем-стоматологом, которого давно не любила. Она привыкла к устроенной, благополучной жизни. Муж постепенно стал для нее чем-то вроде родственника, которых не выбирают. Может быть, она даже по-своему любила его (хотя сама Зоя пылко это отрицала), но то было спокойное чувство, и, кроме него, Зое требовался дополнительный допинг, адреналин.
Так вот, какие только хмыри болотные не попадались жаждущей страсти подруге – донжуаны, лгуны, женатики, жадины, эгоисты! Целая галерея олицетворенных мужских пороков. Зоя, будучи натурой увлекающейся, до поры до времени ничего такого за ними не замечала. А Карина со стороны все прекрасно видела. И стоило Зое представить ей свою очередную пассию, как Карина могла с точностью до взаимных упреков предсказать развязку. Так что Карина считала себя знатоком мужской психологии.
А тут. На старости лет такое… И зачем он так на нее смотрит, зачем? Жаль, Зоя пьяная и ничего не сможет посоветовать. Со стороны всегда все лучше видно.
– Знаете, Арсений, гости уже расходятся… Наверное, и мне пора. На таких мероприятиях не принято долго задерживаться.
– Я точно ничем вас не обидел? Я не хотел.
– Ну что вы! – Она старалась на него не смотреть, делала вид, что ищет в толпе Зойку.
– А вашу подругу увел блондин, похожий на Мэла Гибсона.
«Господи! Значит, все-таки Зоя проведет эту ночь в объятиях Павленко!.. Что ж, интересно будет послушать утренний рассказ. Наверняка она в него влюбится! Дней этак на десять, а потом объявит, что Павленко оказался чудаком на букву «м». Что я, Зою не знаю, что ли?»
– Моей подруге повезло.
– Карина, я могу проводить вас до дома?
– В этом нет необходимости. Будет достаточно, если вы проводите меня до такси.
Она специально старалась говорить деловым тоном. Так, как говорила бы она с официантом или продавцом. Он не должен обидеться – профессионалы не обижаются. Он поймет, что представление окончено. Грустно, конечно… Но правда все же лучше, чем проплаченная страсть.
– Но я же обещал проводить!.. Карина, вы меня неправильно поняли. Платить не надо.
– Вы еще на весь зал это прокричите.
– Да не слушает нас никто. Идемте!
Спорить не было смысла. Все равно она решила уйти. И, так или иначе, он обязан был проводить ее хотя бы до такси. За ней ведь постоянно наблюдали – зеваки, журналисты, коллеги. Правда, Карина немного пренебрегла светскими правилами: задержалась на тусовке гораздо дольше положенного ей по статусу времени. Все почетные гости разошлись, в зале остались в основном падкие на халявное угощение журналисты.
На улице он уверенно взял ее под руку.
