Собственная лошадь солдата вздрогнула под ним в панике, усугубив его замешательство, и к тому времени, как он собрался с духом, Вистан был уже недосягаем для меча. Кобыла продолжала приближаться со страшной скоростью, и Вистан, делая обманное движение в одну сторону и двигаясь в другую, издал ещё один резкий клич. Кобыла сбросила шаг, перейдя на кентер[6], и оказалась между Вистаном и его противником, давая воину возможность, нисколько не напрягаясь, занять позицию в нескольких шагах от дуба. Кобыла сделала ещё один поворот, искусно следуя за хозяином. Аксель подумал, что Вистан намеревается вскочить на лошадь, когда та пробегала мимо, потому что он ждал её, подняв обе руки в воздух. Аксель даже успел увидеть, как воин потянулся к седлу, и тут кобыла на миг заслонила его, скрыв от глаз. Однако лошадь осталась без всадника, продолжив кентер к месту, где ещё недавно наслаждалась травой. Вистан стоял неподвижно, но уже с мечом в руке.
Беатриса сдавленно вскрикнула, и Аксель, обняв жену одной рукой, притянул её к себе. Стоявший по другую сторону сэр Гавейн коротко фыркнул, таким образом выражая одобрение маневру Вистана. Старый рыцарь, подняв ногу на выступающий высоко вверх дубовый корень и положив руку на колено, с живым интересом наблюдал за происходящим.
Седоволосый солдат повернулся к ним спиной, в чём у него, однако, не было выбора, потому что теперь ему пришлось стать лицом к Вистану. Аксель был удивлён, что солдат, всего минуту назад показавший выдержку и опытность, настолько потерял самообладание. Он взглянул на своего коня, в панике скакнувшего в сторону, словно ища у того одобрения, потом поднял меч остриём чуть выше плеча, обеими руками крепко ухватившись за рукоять. Аксель знал, что этот маневр был преждевременным и только утомит мышцы рук. Вистан, напротив, держался спокойно, как ни в чём не бывало, прямо как прошлой ночью, когда супруги впервые увидели его идущим на бой. Он медленно пошёл к солдату, остановившись в нескольких шагах от него, низко держа меч одной рукой.
— Сэр Гавейн, — позвал солдат изменившимся голосом, — слышу, вы встали у меня за спиной. Вы выступите со мной против врага?
— Я встал здесь, чтобы защитить эту любезную чету, сэр. Во всём остальном ваш спор меня не касается, как вы сами только что заявили. Возможно, вам этот воин и враг, но мне покуда нет.
— Этот человек — воин-сакс, сэр Гавейн, и он замыслил против нас недоброе. Помогите мне сразиться против него, потому что, как бы я ни рвался исполнить свой долг, если он — тот, кого мы ищем, из него во всех отношениях страшный соперник.
— Какой мне резон поднимать оружие на кого-то, просто потому что он мне не знаком? Это вы, сэр, нарушили наш покой своим грубым вторжением.
Повисло недолгое молчание. Потом солдат обратился к Вистану:
— Вы так и останетесь немтырем, сэр? Откройтесь же, прежде чем мы сойдёмся в бою!
— Меня зовут Вистан, сэр, и я — воин с востока, странствующий по этим землям. Похоже, лорд Бреннус хочет причинить мне вред, но вот по какой причине, мне не ведомо, потому что я еду мирно и по поручению своего короля. И, полагаю, вы намерены причинить вред этому невинному мальчику, но раз я разгадал ваш замысел, то теперь вынужден вас огорчить.
— Сэр Гавейн, — вскричал солдат, — ещё раз спрашиваю вас, придёте ли вы на помощь соплеменнику-бритту? Если этот человек — Вистан, то про него говорят, он в одиночку положил больше пятидесяти норманнов.
— Если от его руки пало пятьдесят свирепых воинов, какой вам прок в поединке от старого и усталого рыцаря, сэр?
— Умоляю, сэр Гавейн, мне не до шуток. Это дикарь, он может напасть в любую минуту. Я вижу это по его глазам. Говорю вам, он здесь, чтобы причинить зло всем нам.
— Скажите же, какое зло в том, что я мирно еду по вашей стране с одним-единственным мечом в поклаже, чтобы защищаться от диких зверей и разбойников. Если можете сказать, в чём моё преступление, говорите, потому что мне хотелось бы знать, в чём меня обвиняют, прежде чем наносить удар.
— Какое зло вы несёте, мне неведомо, сэр, но мне достаточно знать о желании лорда Бреннуса от вас избавиться.
— Значит, вины моей вы назвать не можете, но всё равно стремитесь меня убить.
— Сэр Гавейн, умоляю, помогите! Как бы свиреп он ни был, если нас будет двое и мы поведём бой со всем тщанием, есть надежда его победить.
— Сэр, позвольте напомнить, что я — рыцарь Артура, а не приспешник вашего лорда Бреннуса. Я не поднимаю оружие на незнакомцев из-за слухов или из-за того, что у них в жилах течёт иноземная кровь. И мне кажется, что и у вас нет достаточно веской причины выступать против него.
— Вы вынуждаете меня говорить, сэр, хотя сведения это секретные, которые человек моего скромного ранга не имеет права знать, хоть сам лорд Бреннус и заставил меня их выслушать. Этот человек пришёл в наши земли с поручением убить дракониху Квериг. Вот зачем он сюда пришёл!
— Убить Квериг? — Сэр Гавейн был по-настоящему потрясён. Он резко отошёл от дерева и уставился на Вистана, словно видел его впервые. — Сэр, это правда?
— У меня нет желания лгать рыцарю Артура, поэтому отвечу как есть. Вдобавок к заданию, о котором я уже рассказывал, мой король поручил мне убить дракониху, которая рыщет по этим землям. Но кто стал бы возражать против этого? Свирепый дракон представляет опасность для всех без разбора. Скажите мне, солдат, почему мой долг делает меня вашим врагом?
— Убить Квериг? Вы правда замышляете убить Квериг?! — Сэр Гавейн перешёл на крик. — Но, сэр, это дело доверено мне! Разве вы не знаете? Это дело доверил мне сам Артур!
— Сэр Гавейн, давайте поспорим об этом как-нибудь в другой раз. Позвольте мне заняться этим солдатом, который мнит меня и моих друзей врагами, когда мы просто хотим уйти с миром.
— Сэр Гавейн, если вы не придёте мне на помощь, боюсь, настал мой смертный час! Умоляю вас, сэр, вспомните, какое расположение питал лорд Бреннус к Артуру и его памяти, и поднимите оружие против этого сакса!
— Мастер Вистан, убить Квериг — это мой долг! У нас с Горацием есть хорошо продуманный план, как выманить её из логова, и помощь нам не требуется!
— Бросьте меч, сэр, — сказал Вистан солдату, — и я ещё смогу вас пощадить. Если нет, падёте на землю сами.
Поколебавшись, солдат ответил:
— Вижу, что я сглупил, понадеявшись одолеть вас в одиночку, сэр. Может, я и поплачусь за своё тщеславие. Но бросать меч, как трус, я не стану.
— По какому праву, — вскричал сэр Гавейн, — ваш король отдаёт вам приказ явиться сюда из чужих земель и узурпировать долг, предназначенный рыцарю Артура?
— Простите, сэр Гавейн, но вы уже столько лет убиваете Квериг, что за это время малые дети успели вырасти во взрослых мужчин. К чему гневаться на меня, если я могу сослужить этой стране службу и избавить её от злой кары?
— К чему гневаться, сэр? Вы и понятия не имеете, о чём говорите! Думаете, убить Квериг — такое простое дело? Она настолько же хитра, насколько свирепа! Своим безрассудством вы только разозлите её, и целая страна пострадает от её ярости, а ведь уже столько лет мы о ней почти ничего не слышим. С ней нужно обращаться с великой осторожностью, или горе невинным по всей стране! Почему, думаете, мы с Горацием выжидали так долго? Один неверный шаг, и последствия будут непоправимы!
— Тогда помогите же мне, сэр Гавейн! — вскричал солдат, уже не пытаясь скрыть страх. — Давайте вместе положим конец этой угрозе!
Сэр Гавейн озадаченно взглянул на солдата, словно на миг позабыл, кто это такой. Потом заговорил снова, и голос его звучал спокойнее:
— Я не стану помогать вам, сэр. Вашему хозяину я не друг, потому что опасаюсь его тёмных замыслов. И ещё опасаюсь того вреда, который вы намереваетесь причинить присутствующим здесь, на которых не должно возлагать вину, в какую бы интригу мы с вами ни впутались.
— Сэр Гавейн, я повис между жизнью и смертью, словно муха в паутине. Взываю к вам в последний раз и, пусть я и не до конца понимаю суть дела, умоляю вас подумать: зачем он пришёл в наши земли, если не для того, чтобы причинить нам вред?!
— Он внятно объясняет, с каким поручением явился сюда, и, хотя его неосмотрительные замыслы приводят меня в ярость, вряд ли этой причины достаточно, чтобы вместе с вами поднять на него оружие.
— Сражайся, солдат, — сказал Вистан почти примирительно. — Сражайся, и покончим с этим.
— Мастер Вистан, будет ли в том вред, — внезапно сказала Беатриса, — если позволить этому солдату убрать меч и отправиться восвояси? На мосту он говорил со мной по-доброму, вероятно, он не плохой человек.
— Сделай я, как вы просите, госпожа Беатриса, он принесёт вести о нас туда, откуда приехал, и вскорости наверняка вернётся с тридцатью солдатами или того больше. Тогда нам не придётся ждать пощады. Заметьте, он хочет погубить мальчика.
