Но как раз в момент, когда он выговаривал эту фразу, жизнь опрокинула его кокаиновые логические построения. Мы чуть было не попали в ДТП, хотя и соблюдали ПДД.
Прямо на перекрёстке, на мигающий ночной жёлтый, по второстепенной дороге наперерез мне выскочил огромный чёрный кадиллак «Эскалад». Я еле успел надавить педаль тормоза, как наглый американец, размером не меньше моего Ямато, пролетел передо мной даже не пытаясь затормозить. Мою машину повело юзом, и мы остановились уже на другой стороне перекрёстка. Американец к этому моменту уже пропал из поля зрения. Единственным плюсом происшествия было то, что Геннадий Викторович перестал говорить. Уже потом выяснилось, что у него от резкой остановки вылетела изо рта вставная челюсть (он-то искал её у себя под ногами, но я нашёл её под передним сиденьем). Зато вместо него начали говорить мы с Андреем. Говорили мы с не меньшим воодушевлением, чем до этого Геннадий Викторович и так же громко, с той лишь разницей, что у нас слова почти все были непечатными.
Поостыв и отойдя немного от случившегося, я повёз своих гостей дальше в сторону их отеля, откуда они уже утром должны были, наконец, спокойно отбыть в столицу. Ехали мы молча, я тщательно следил за дорогой, но одна мысль всё никак не давала мне покоя. Я не готов был, конечно, поклясться на Конституции, но мне вдруг показалось, что за рулём чуть не снёсшего нас дороги автомобиля, сидел этот распухший упырь Раздолбаев.
Правильно говорят, что понедельник день тяжёлый. Особенно если до Нового года осталось всего три недели. Не знаю как в других странах, но у нас это какое-то особенное время. Для начала наступает полный транспортный коллапс. И я не имею в виду городские пробки, из-за которых мои ленивые сотрудники так и норовят опоздать на работу. В этом ничего страшного нет, насколько опоздают утром, настолько же и задержатся вечером. Полное гузно наступает с грузоперевозками. Такое ощущение, что всем конторам в этой стране, надо перед Новым годом срочно всё отправить и срочно всё получить. И из-за всех этих выродков, должны страдать приличные фирмы, вроде моей. Ничего невозможно ни получить вовремя от поставщиков, ни отправить по согласованному ранее графику заказчикам. Все нервничают, матерятся, шеф вообще охрип, у него горит очередная президентская программа, какие-то цифровые телеприставки. Орать теперь не в состоянии, но зато строит такие страшные рожи, что самые слабонервные у нас падают в обморок.
Я тоже с утра был не совсем в хорошем расположении духа. Красников уже успел покорчить рожи и мне. Я-то тоже в этой цепочке завязан, должен до тридцать первого декабря, кучу грузов для «Астеха» получить из Поднебесной от Жулика с Люськой. А прямое сообщение с узкоглазыми у нас только воздушное, как у немцев под Сталинградом в сорок третьем. Сижу, как Паулюс со своим штабом в подвале универмага, жду очередной самолёт. Так-то у нас пять рейсов в неделю, но самолёты забиты по самые иллюминаторы, челноки и барыги с новогодними игрушками оккупировали все грузовые места. Даже не представляю, как эти бедные Боинги и Эйрбасы ещё взлетают с таким перегрузом? И на прошлый самолёт мы не попали, хотя Жулик до сих пор уверяет меня, что он дрался за свободные места с челноками, как лев с голодными неграми.
Единственное средство, которое могло бы поднять мне настроение, было…. Нет, не кокаин в верхнем ящике стола, мы тут в Сибири такими декадентскими штучками не увлекаемся. И не стакан коньяка из шкафчика, хотя это дело здешний народ, надо признаться, уважает. А надо мне сейчас…
Я поднёс трубку телефона к уху и набрал внутренний номер своей бухгалтерии. Но Разина нагло ответила мне короткими гудками. Пришлось прибегнуть к резервному виду связи между нашими отделами.
— Галина Викторовна! — заорал я изо всех сил, — что у нас там с банком? Почему платежей не видно? Где выписки?
Это помогло. Через несколько секунд дверь в бухгалтерии приоткрылась и из неё высунулась змеиная головка Золкиной.
— Что вы кричите, Алексей Владимирович? — недовольно произнесла головка, подарив мне взгляд полный неприязни, — не можем мы до банка дозвониться, все линии перегружены.
Да, что это такое происходит, в конце концов? Самолёты перегружены, банки перегружены! Проклятый Новый год! И всего-то ведь хотел поднять себе настроение просмотром банковского счёта у своей конторы. В декабре деньги на него обычно сыплются как сумасшедшие, особенно от государственных организаций. Надо же им закрывать финансовые периоды, а то в следующем году урежут, на ту сумму, которую в этом году не потратили. Да и простые капиталисты не отстают, сливают, на всякий случай, перед Новым годом ненадёжные безналичные рублики. И вот я теперь вместо того, чтобы лицезреть свой банковский счёт и наслаждаться количеством нулей на нём, вынужден смотреть на мерзкую Золкину.
— Надо было не ваш модем для связи с банком ставить, а программу такую, чтобы через интернет смотреть, — сказала мерзкая Золкина, — как у Дедушкиной. А-то тут, пока дозвонишься до банка, замучаешься вся.
— Да уж, тебя замучаешь, — в сомнении произнёс я, — ну, просто замучаешься замучивать. Хотя… — тут меня осенило, — сгоняй-ка лучше ты, Оля сама, своим ходом в банк, за выписками, раз дозвониться не можешь. Заодно платёжки туда отнесёшь и свежим воздухом подышишь.
Глаза Золкиной мгновенно загорелись ненавистью к моему предложению.
— Я… я не обязана по банкам бегать! — выпалила она, и её голова мгновенно скрылась за дверью.
— Ах, ты ж, падла, — укоризненно сказал я ей вслед и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Затем заглянул в свой ежедневник. Работы на сегодня было много. Но как тут её начнёшь с такими подчинёнными?
Совсем моя бухгалтерия от рук отбилась. Вот, например, в конце девяностых, когда я работал у Стёпы, не было никаких банков ни по модему, ни по интернету. Поэтому Ушастый, как главный бухгалтер, придя на работу, сначала набивал за компьютером все нужные ему платёжки, распечатывал их, а потом бежал в банк. Или даже нет, не так всё было…. Он сначала бежал в банк, приносил оттуда выписки, а уже потом делал бумажки и снова мчался в банк проводить по ним платежи. Поучилась бы у него нынешняя молодёжь в лице Золкиной. Правда, тогда и платёжки безналичные были по одной раз в три дня, а не по тридцать штук в день, как сейчас. Зато, если Ушастый по какой-то причине откладывал посещение финансового учреждения, то Маслов всегда ласково напоминал ему: — «Антон, пиздуй в банк» Я мысленно представил, как в свою очередь, говорю эти же слова своей бухгалтерше и её помощнице. Да, они бы меня за это дыроколами закидали. Все-таки раньше времена были более суровыми, не то, что сейчас.
Вспомнив про прежние времена, я заодно вспомнил про Борю и про данное ему в пятницу поручение. Видимо исполняя его, Боря в субботу и в воскресенье, на полученные деньги ушёл в масштабный запой. А на все мои звонки неизменно отвечала его негодующая жена. Вот ведь проклятый алкаш! Время-то идёт, хоть сам езжай на стрелку с этим анонимным Вовкой. Похоже, придётся идти с поклоном к Григорьичу, чтобы он этим делом занялся, пока моего гуру не выставили на январский мороз.
От этих печальных мыслей меня отвлёк визит заказчика, Серёги Сахнова. Хотя, вообще-то он согласно записи в моём ежедневнике, должен был явиться после обеда.
— Приехал пораньше, чтобы потом в пробках не стоять, — объяснил он, — к праздникам на дороге черт знает что творится.
Серега — взрывник. В смысле делает для этих самых ребят электронные детонаторы. Я-то раньше думал, что эти товарищи по старинке работают: спички, бикфордов шнур, бочка с порохом, ну как в кинокартине Эйзенштейна «Иван Грозный», взятие Казани, где Малюта сносит к чертям крепостную стену у татар. Оказывается, нет. С тех пор прогресс шагнул далеко вперёд. Но в основном, не у нас, а у проклятых западных капиталистов. Поэтому для начала Серегина контора втёрлась в доверие к одной американской горно-проходческой компании и стырила у неё несколько этих взрывателей. Стырили в полном значении этого слова: распилили на мелкие кусочки в специальном научном учреждении, на специальных станках, где раньше в советское время пилили буржуйские микросхемы, чтоб потом сделать такие же, но только отечественные. Я-то про эти учреждения только слышал от преподавателей на лекциях, когда ещё студентом был, а оказывается, они до сих пор работают! Ну, в общем, с помощью божьей и одного профессора, передрали они целиком и полностью этот буржуинский девайс. И как раз вовремя. Российской экономике для роста нынче требуется неимоверное количество дыр в земле самой разной глубины и диаметра, чтобы доставать оттуда и продавать за границу все наши полезные ископаемые в обмен на айфоны и автомобили. Так что теперь эти взрыватели, вернее их мирную электронную часть, (стыренную, как уже было сказано у американцев), Серёга Сахнов делает у нас. Не так давно, мы ему как раз собрали первую пробную партию, и он укатил в горы их испытывать.
