— Хороша босявка. Будешь моя.
Девочка забилась в угол. От сильного испуга она даже не могла закричать. Внезапно педофил рухнул вместе с обломками табурета, которым Дима ударил его по затылку.
— Тебя здесь никто не тронет. Если бы я не был уверен, то не привел бы сюда, — произнес Дима, гладя на трясущуюся от пережитого ужаса Аню. Потом он отвел ее на второй этаж, где сидел важного вида очень прилично одетый и до странности вежливый дядя. Оказалось, что Дима при нем вроде пажа. Если что-то ему было нужно, Дима тут же кидался исполнять приказание. К Ане дядя, которого звали Семен Борисович, стал относиться по-отечески ласково. И страшным людям в бараке не приходило теперь даже в голову как-нибудь ей досаждать.
Так пролетело два года. Период относительно сытой, устроенной жизни. За это время Аня успела познакомиться с жизнью вокзалов и его обитателями. Теперь она была при делах. В своей сумочке девочка переносила маленькие свертки фольги, попадаться с которыми было нельзя. Она доставляла клиенту наркотики, а Дима забирал деньги. Все проблемы решали люди Семена Борисовича. Ане и Диме никто не мешал.
Однажды Аня вернулась в барак, поднялась на второй этаж. Вдруг она почувствовала, как похолодело и замерло сердце. Перед ней открылась картина, от которой она не могла отвести взгляд. Семен Борисович сидел в кресле. Его остекленевшие глаза смотрели на нее, а между ними зияла рыхлая багровая дыра. Занавеска была выпачкана брызгами разнесенного мозга. У стола лежал Дима. Из-под него вытекала красная река. Аня подошла, нагнулась и потрясла его за руку.
— Дима, вставай, — прошептала она. Мальчик не шевелился. Аня вскочила и бросилась бежать.
Возвращаясь к событиям, связанным с основной ветвью повествования, упомянем, что Аня за девять лет сменила множество разных занятий. Благодаря своей ангельской внешности, которую не успел изуродовать алкоголь и курение марихуаны, она пользовалась покровительством «авторитетных» мужчин. Если она когда-то кого-то любила, то теперь заперла свое сердце на замок. Потому что так было проще и безопаснее. Покровители периодически исчезали, ударяясь в бега, отправляясь в отсидку или туда, откуда никогда не возвращаются. Но Аня могла сама себя содержать. Работала в основном как красавка-кидала. Брала предоплату с клиента и тут же пускалась бежать в проходняк, пока искателя привокзальной любви задерживали у пустого корыта два огорченных каким-нибудь вздором бугайщика.
В милиции ее хорошо знали. Иногда менты предлагали сыграть совместный спектакль с названием «ловить карася». Клиент сажал Аню в такси. Такси трогалось. На первом же повороте автомобиль останавливался. Милиционеры требовали предъявить документы. Неожиданно выяснялось, что Aim — давно засветившаяся малолетняя проститутка. Девушку показательно арестовывали. Клиенту предъявляли претензию. Порою «карась» был настолько напуган, что не мог хладнокровно послать эту компанию на болт. С предрасположенного к панике фраера удавалось взять сверх уже им заплаченного, чтобы урегулировать вопрос аморального поведения без широкой огласки и постановлений суда.
В последнее время Аня вновь занялась распространением наркотиков. Виной тому стал ее новый мужчина и покровитель Вепхо. Этот безжалостный человек имел своеобразные представления касательно отношений с любовницей. Скорее всего, он видел в Ане лишь девку, которую можно использовать в грязной работе. К сожалению, на этот раз чутье обмануло Анюту. Теперь у нее было два пути — либо покинуть вокзалы, либо продолжать подчиняться его указаниям. За неповиновение и споры Вепхо жестоко карал. Аня была им неоднократно избита. Ее гордость страдала. Она устала от всей этой унизительной жизни. Не видела будущего. Она хотела покинуть пределы порочного круга. Искала момент, чтобы без риска быть покалеченной или еще чего хуже вырваться из сжимающего ее беспощадного кулака. Аня хотела оказаться там, где о ней никто ничего не знает. Бросить все; покинуть вокзалы навсегда.
Сегодня она забрала у любовника часть положенных за старания денег. Эти средства могли помочь в задуманном мероприятии. Офис, где она встречалась с Вепхо, располагался в странном вагоне (о нем еще будет рассказано), стоящем в глухой технологичной кишке за Ленинградским вокзалом. Покинув вагон, Аня зашагала в сторону площади. Уже здорово потемнело. Зажглись фонари. Дул пронзительный ветер. С неба сыпала колючая снежная крупа. У входа в старинное желтое здание с башней Аня чуть задержалась, встретив знакомую «мамку»; перебросилась с ней парой приветливых фраз. Затем двинулась через непривычно пустынную «Плешку». Неожиданно кто-то подскочил сзади и сорвал сумочку с ее плеча.
В растерянности Анюта застыла на месте, глядя вслед быстро бегущему человеку, который мчался через проход между строениями в сторону «Креста». У него на пути замаячила чья-то фигура.
— Держите вора! У меня сумку украли! — в отчаянии крикнула девушка.
Грабитель хотел обежать возникшего перед ним человека, но тот крепко схватил его за рукав. Последовала очень непродолжительная борьба. Преступник бросил трофей, вырвался и кинулся улепетывать дальше.
Через минуту Павел Крючков стоял рядом с Аней. Та сжимала возвращенную сумочку.
— Спасибо, спасибо, — растеряно бормотала она. (Голос у нее был какой-то скрипучий, но очень приятный). — Я что-нибудь вам должна?
— Ничего не надо, — ответил Павел. — Вы не пострадали?
— Кажется, все в порядке.
— Здесь очень опасное место. Все нормальные люди его за километр обходят.
— Да ну. Я и сама знаю, — сказала Анюта. Ей вспомнилось, как она так же быстро бежала с чужими деньгами. И, как по сценарию, этот рыжий бугайщик ее спас. Изучив наметанным взглядом Крючкова, девушка безошибочно определила, что Павел уже не первый день околачивается на вокзале. «Скорее всего, в поисках заработка», — вновь угадала она.
— Как тебя зовут? — спросила девушка.
Павел представился.
— Меня Аня. Будем знакомы.
На мгновение она задумалась, что для нее означало бы потерять сумку с деньгами. Чувство благодарности к этому рыжему побудило ее задержаться и поинтересоваться:
— Как ты тут, вообще, оказался, Паш?
— Решил подышать свежим воздухом, — оглядываясь на дымящие автомобили, пошутил Павел.
— Понятно. Ты где-то здесь рядом живешь?
— Да. Вон в том сказочном тереме, — Павел указал на возвышающийся в отдалении Ярославский вокзал.
— Хорошо устроился, — так же улыбнувшись, проговорила Анюта. — Трудиться в Москву приехал?
— Да. Как бы так. А вы где-то здесь рядом работаете?
— Неподалеку, — расплывчато ответила Aim.
— Тогда, может быть, мы еще встретимся.
— Может. Спасибо тебе еще раз, — Анюта протянула Павлу руку. Но тот неожиданно подхватил ее запястье и прикоснулся губами. Этот жест был непривычен для Ани. Она смутилась и резко выдернула свою руку, но тут же опомнилась и, пытаясь смягчить ситуацию, произнесла:
— Если смогу как-нибудь выручить, я обязательно это сделаю.
— Договорились, — заулыбавшись, ответил ей Павел. Аня вновь протянула свою лапку в перчатке, которую Крючков аккуратно пожал. Так, познакомившись, молодые люди расстались. И каждый отправился по своим делам.
Глава VIII
Кошмарное царство Агхори
Арчибальд был прирожденный бродяга. Он никогда не стремился обустроить свой быт. Не знал цену деньгам и вещам. Он не пил спиртное и не употреблял никакие наркотики. Между тем его голову заполняло нечто абстрактное, нечто плохо соотносившееся с реальностью. Придуманные обстоятельства и яркие, порожденные воображением образы — это было его эксклюзивное бегство в себя.
Как-то в пасхальное воскресенье, закончив рабочую смену на паперти, где, изображая слепого, он выпрашивал милостыню у прихожан, Арчибальд почувствовал на себе действие какой-то неодолимой силы. Он зашел в церковь и, потаращившись на вызолоченный иконостас, приобрел Святое Писание. Это событие перевернуло в нем все.
Углубившись в чтение Библии, Арчибальд наконец-то нащупал основу. Все стало ясно! Никакие научные и философские книги теперь не имели значения. Он прозрел среди навалившихся на него испытаний. Жизнь снова наполнилась смыслом. Это, что очень важно, родило необходимую твердость, стало опорой.
Особенно Арчибальду понравился Новый Завет. Слова Евангелия импонировали ему и утешали. Ведь Сын Господа Бога Иисус и апостолы веры были великими представителями неувядающей лиги бродяг! Богу были угодны бесприютные странники.
Арчибальд любил жизнь и не требовал от нее слишком многого. Да, ему было очень тяжко без дома. Особенно в зимнюю пору. Но, даже лишившись квартиры, он находил свою участь не безнадежной. Он умел радоваться обыкновенному ясному дню, или мелкой находке, или великой, как он считал, по значению мысли и не хотел умирать.
