— Вполне возможно, — согласился он. — Но спасать души — это ваша работа. А моя — вести программу как полагается.
За этим последовал еще один вопль Трита, а потом я сказал:
— Ларри, мне здесь просто набили морду. Он не дал мне и слова сказать и все время нападал на меня лично. Может, дашь мне минуту, чтобы я ответил?
Ведущий слегка задумался, потом сделал кому-то знак отключить микрофон Трита и сказал:
— Минута пошла.
— Вот перед вами Монро Трит, — обратился я к камере. — Посмотрите на этого человека внимательно. Объявись такой на заднем крыльце вашего дома с пылесосом в руках и широкой улыбкой, и вы тут же захлопнете перед ним дверь, потому что знаете — его пылесос не проработает и двух недель. Но он торгует не пылесосами, он торгует Богом. Как тут не поддаться! И вы начинаете его слушать. Большая ошибка. Я вам говорю, посмотрите на него внимательно! Посмотрите на его костюм за пару тысяч долларов, на его рок-н-ролльный кок. С чего это он так выфрантился? Да с того, что ему надо делать шоу! Ведь он же Проповедник! У него и девочки на подпевках есть, и группа своя, и даже сцена — та самая арена под стеклянным куполом, которую он называет церковью. А захотите посмотреть его шоу, так он с вас три шкуры сдерет. Просто взглянуть, как он красуется на сцене со своим номером «Старая добрая религия на новый лад», и то в кругленькую сумму влетит. Ну еще бы: там ведь розовые лепестки с потолка сыплются. Голубки в воздух взлетают. Вот только Бог… Его вы там не найдете. Потому что все это — сплошная показуха. Просто еще один неудачник, ничего не добившись в шоу-бизнесе, решил перетащить свой давно набивший оскомину номер туда, где его ждет верный успех. В трясину организованной религии.
Отчаявшись, Сью всплеснула руками и скрылась из виду.
— Богу не нужно шоу, — сказал я на полтона ниже. — Бог вообще ненавидит любые шоу. Он хочет, чтобы люди носили его в сердце, а не держали под стеклянным колпаком. Он хочет, чтобы люди тратили деньги на своих родных, а не отдавали их первому встречному проходимцу, который сегодня ставит в свой частный самолет джакузи, а через год будет сидеть в тюрьме за то, что обрюхатил девочку из церковного хора где-нибудь в Рино. Причина, по которой этот парень на меня взъелся, не имеет ничего общего ни с Богом, ни с дьяволом. Он бесится потому, что думает, будто я выгребаю ваши денежки из его карманов. Надеюсь, он не ошибается. Моя книга — товар куда более выгодный, чем то, что продает он. Дайте мне двадцать баксов — и получите сдачу и книгу, которая вам вдруг чем-нибудь да поможет. Дайте ему столько же — а к тому времени, когда он перестанет вас доить, вы потратите уже не двадцать, а куда больше, — и получите любительский эстрадный номер с двойником Элвиса.
— На этой ноте, — Ларри приподнял бровь, как будто хотел сказать, что больше слушать не намерен, — мы прервемся на рекламу, после чего ответим на ваши звонки.
Только начался рекламный блок, как Трит наехал на Ларри с упреками в грубом и несправедливом обращении и стал грозиться уйти.
— Никто вас и не держит, — ответил ему Ларри.
Трит был так зол, я думал, он и вправду уйдет, но тут какая-то светловолосая женщина наклонилась к нему из-за камеры и зашептала что-то на ухо. Трит кивнул, и женщина исчезла.
— Прежде чем вы перейдете к звонкам, я хотел бы коротко ответить, — сказал Трит.
Ларри поглядел на меня.
— Что он собирается делать? — спросил я. — Снова обзываться?
Реклама закончилась, и Ларри дал слово Триту.
— Братья и сестры мои во Христе, — заговорил он звучно. — Этот человек, Вардлин Стюарт, воплощение нашего Врага. Тот, кто внемлет гласу его, потеряет душу. Прозрейте же, увидьте, что за тень стоит за ним и говорит его голосом, и поддержите меня в войне против него. Пусть вашим мечом будет истина Господа нашего Иисуса Христа, а щитом — сила законной молитвы, боритесь против него, покуда от него не останется лишь пыль на ветру…
— Ну вот, теперь пошли цитаты из «Канзаса»,[32] — заметил я.
— …а от его слов и того меньше. Не покладайте рук, пока его голос не умолкнет навеки!
— Знаете, похоже, в церкви Цирконового Элвиса тексты «Канзаса» в ходу вместо Святого Писания.
— Долг каждого истинно верующего стать воином Христовым! И выступить против Вардлина Стюарта!
— Да, я угроза, — сказал я. — Вардлин Стюарт идет, свою книгу несет! Прячьте детей и женщин!
Трит повозился с наушником и проревел:
— Война до победного конца! Не давайте пощады посланнику Люцифера!
— Ого! — сказал Ларри, а когда Трит, разгневанный, покинул свое кресло, невозмутимо продолжил: — Значит, теперь вас с Салманом Рушди двое?
— Сомневаюсь, — ответил я. — По крайней мере, надеюсь, что нет. Надеюсь, люди примут во внимание источник проклятий и станут оценивать мою книгу по тому, принесет она им пользу или нет. А еще я надеюсь, что чтение этой книги поможет им взять на себя ответственность за собственную духовную жизнь. Я испытываю глубочайшее уважение к большинству мужчин и женщин, посвятивших себя религии, но доверять свою веру ловчиле наподобие Монро Трита — все равно что просить у Санта-Клауса мира во всем мире.
— Книга, о которой идет речь, — Ларри поднял экземпляр перед камерой, — «Новый американский молитвенник» Вардлина Стюарта. — Он положил книгу и сказал: — А теперь примем несколько звонков. — И нажал на выводящую кнопку. — Труменсбург, Нью-Йорк. Вы в эфире.
— Ларри? — Плаксивый женский голос.
— Говорите, Труменсбург.
— Ларри, я только хотела сказать, как люблю вашу программу, особенно когда вы с Нэнси Грейс.[33] Она так прекрасно говорит о правах жертв и прочем.
— Вопрос у вас есть?
— У меня есть комментарий, Ларри. Этот человек, который нагрубил Вардлину, он, наверное, не читал его книгу. Пусть сначала прочтет: в ней нет ни одного дурного слова. Ларри, у меня были такие проблемы со здоровьем, мне ничего не помогало до тех пор, пока я не купила «Новый американский молитвенник». Вардлин, я вот что хочу сказать; благослови тебя Господь! Я просто не могу выразить, как я благодарна за все, что сделала для меня твоя книга.
— Спасибо, — сказал я.
Ларри нажал другую кнопку.
— Галлатин, Теннесси. Вы в эфире с Вардлином Стюартом.
— Мистер Стюарт? — Мужчина средних лет, говорит отрывисто и деловито.
— Да.
— Меня зовут Стонтон Николс. Я пастор Первой конгрегационалистской церкви Галлатина.
— Рад знакомству, — ответил я, предчувствуя взбучку.
— По-моему, ваша книга полностью соответствует рекламе: великолепное пособие для мирян. Я рекомендовал приобрести ее всем прихожанам, и те, кто это уже сделал, в восторге от результата.
— Приятно слышать.
Пастор Николс пригласил меня выступить с лекцией в его церкви, и Ларри попросил его оставить свой телефон, а потом принял звонок от девочки-подростка из Флориды, которая просила совета о том, как написать молитву. Следующий звонок пришел из Беверли-Хиллз. От женщины, в чьих устах простое «Привет, Ларри» прозвучало как соблазнение.
Ларри просиял и постучал себя по виску:
— Знакомый голос! Это же Шерон Стоун! Как дела в Калифорнии?
— Прекрасно, — сказала Шерон Стоун. — На следующей неделе готовимся встречать Вардлина в Лос-Анджелесе… Ведь это уже на следующей неделе?
— Да, в конце, — ответил я.
— А как ты поживаешь, Вардлин? — спросила Шерон. — У тебя усталый вид. Турне утомило?
— Да, немного.
— Надеюсь, когда ты будешь у нас в Калифорнии, мне удастся уговорить тебя взять небольшой выходной. И я устрою для тебя скромную вечеринку. Люди просто умирают от желания с тобой встретиться.
— Значит, — сказал Ларри, — у Вардлина есть фанаты в Голливуде?
— Да здесь только и разговоров, что о его «Молитвеннике»! Арнольд заказал по экземпляру для каждого служащего своей администрации. Том на нее просто молится!
— Том Круз? — переспросил Ларри.
— Ну да. Вся студия «Дримворкс» от нее в экстазе. Джонни Депп читал ее, пока снимался у них в каком-то проекте. А потом передал книгу Стивену… ну, вы знаете Стивена. Так что книга теперь просто везде.
— Возникает естественный вопрос, — сказал Ларри, — о чем молится Шерон Стоун? У вас ведь все есть: красота, деньги, слава. Чего не хватает?
Шерон Стоун рассмеялась.
— Хорошего сценария, конечно, как и всем актерам!
Шерон Стоун была тут ни при чем, — а может, и при чем, может, именно ее звонок показал, на какую высоту занес меня ветер удачи, подхвативший меня в тюрьме, — только я вдруг открыл в собственной душе гнусный, кишащий тараканами угол, в котором гнездилась вся моя скверна, или просто понял, что небеса не лучше бездн, короче, в чем бы ни крылась причина, но все, произошедшее со мной за последние двадцать четыре часа: лекция, разговор с отцом, попытка Сью соблазнить меня, объявление войны Монро Тритом, — стало вдруг казаться зловещим и тревожным, точно мигающая вывеска какого-нибудь стрип-клуба, и я понял, что паводок славы затащил меня в такое место, откуда видны только человеческие слабости и пороки, заставляющие людей искать общения со мной, стремиться получить частичку меня, стать мной, отчего в моей душе пышным цветом распустился такой катастрофический цинизм, по сравнению с которым юношеское пренебрежение к людям, отправившее меня в тюрьму, казалось сущим пустяком, и мне вдруг окончательно и бесповоротно расхотелось ехать в Селебритивилль[34] и ошиваться там в компании Шерон, Тома, Арнольда и Брэда, смотреть, как пенится в их бокалах шампанское, слушать их болтовню, наблюдать безумную животную роскошь этого гламурного мирка, который и существует-то лишь потому, что нам этого хочется, бездушного рая, по которому слоняются дорогостоящие пезды и хуилы… Мне не хотелось узнать, каким омерзительным кажется мир оттуда. Мне хотелось домой, назад, куда-нибудь в Аризону.
