По понедельникам утром бар, где работала Сан, закрывался, чтобы хозяин мог немного передохнуть. Она обычно использовала эту возможность, чтобы провести пару часов на пляже. Сан всегда ходила одна, потому что ее подруги были на работе. Ей нравились эти минуты в одиночестве. Сан ложилась на песок лицом вниз, глядя на море, и читала какую-нибудь из тех книг, которые ей одалживала Лилиана. Это были сложные романы, немного скучные для нее, но в которые Сан усердно погружалась, по нескольку раз перечитывая абзацы, показавшиеся ей наиболее сложными, до тех пор, пока ей не удавалось вникнуть в их значение. Когда начался август, пляж наполнился людьми, детьми, которые бегали повсюду, отцами, защищающимися от солнца под зонтиками, женщинами, гуляющими по кромке воды, юношами с ракетками… В первый понедельник месяца, когда Сан туда пришла, она почувствовала дискомфорт от присутствия такого неожиданно большого количества людей, словно у нее украли пространство, на которое она имела полное право. Но ей ничего не оставалось, кроме как принять это. Сан нашла уголок, где можно было расстелить полотенце, как можно дальше от воды, где купающиеся без конца визжали, и улеглась со своей книгой.
Она не заметила, как к ней подошел мужчина. Он внезапно очутился сидящим рядом с ней и заговорил:
— Что ты читаешь?
Сан повернулась и оглядела его. Ей показалось, что между ней и солнцем встала грозовая туча, темная и горячая, заряженная энергией. Она быстро поднялась со стыдливым чувством, что в положении лежа ее тело кажется слишком открытым. Сан села и прижала колени к груди, защищаясь:
— Это бразильский писатель, Жоржи Амаду.
— А… Тебе нравится?
— Да.
Мужчина говорил со странным акцентом. Он посмотрел на нее с улыбкой, уверенный в себе, без смущения и страха, и протянул ей руку:
— Меня зовут Бигадор. А тебя?
Рука девушки полностью помещалась в его руку, дрожащая, словно трепещущая птица.
— Сан.
— Сан… — он произнес это, как будто задувал свечу посреди океана. — Красиво.
Через какое-то время он проводил ее до дома. Бигадор предложил ей зайти за ней вечером после работы и побыть с ней до того, как ей будет пора приступить к работе в пиццерии. Хотя Сан любила проводить это время спокойно в квартире, выпивать чашку кофе и принимать душ, она без колебаний согласилась. Прощаясь, Бигадор поцеловал ее в щеку, и ей понравилось нежное прикосновение его губ.
С пяти до семи они вместе гуляли по пляжу и сидели на террасе. Когда Сан пришла в ресторан, она уже многое о нем знала. Ему было двадцать семь лет. Он родился в Анголе в разгар гражданской войны. Из своего детства Бигадор больше всего запомнил голод, стрельбу, танки вооруженных сил в сражении, поднимавшие пыль на улицах Луанды, закоулки, где дети играли в расстрел и охотились на крыс, которых женщины потом жарили на ночных кострах. С шести лет он воровал фрукты и куски мыла на рынках. Мать ругала его, но он знал, что его кражи приносят пользу ей и его семерым братьям. Об отце они едва ли что-то знали. Он работал в алмазных шахтах Катоки, и каждый месяц откладывал определенную сумму на счет в банке. Когда война стихала, очень редко он появлялся дома на несколько дней, а потом снова возвращался в копи, оставив свою жену снова беременной.
Бигадор был быстрым, как газель, ловким, прытким, и мелкие кражи хорошо ему удавались. Постепенно он стал увереннее и научился подстерегать белых, которые всегда носили с собой внушительное количество денег, и воровать у них бумажники. Мать больше не спрашивала у него, откуда он брал продукты, с которыми потом приходил домой. Она ими кормила своих детей и смирялась.
Однажды, когда ему было одиннадцать лет, Бигадор обокрал католического священника. Он вытащил у него все купюры из кармана и побежал, как обычно, используя быстроту своих ног кимбунду. Но он не учел выносливость того мужчины, который в молодости занимался спортом. Отец Барсельос легко поймал его через пару переулков, сделал захват и обездвижил его на земле. Эта встреча изменила его жизнь. Священник решил им заняться. У него была маленькая школа при его церкви в районе Катари, и там он учил горстку мальчишек, которых поймал на улицах, читать и писать, а также класть кирпичную кладку, устанавливать розетки, краны или пилить деревья. Учил маленьким вещам, которые позволили бы найти достойную работу. Священник был из тех людей, которые считают, что каждый в этом мире имеет путь к спасению, если дать ему такую возможность. И он посвятил себя этой попытке без раздумий.
Бигадор был тронут тем, что ему уделяет внимание мужчина. Он едва был знаком со своим отцом, и его окружение ограничивалось присутствием других детей и большого количества женщин. Что взрослый человек с громким голосом и грубыми жестами беспокоился о нем и давал ему поручения, казалось Бигадору чем-то сверхъестественным. С первого же дня он принялся ходить за священником, как бродячая собачонка. Доходило до того, что святой отец, уже пресыщенный его присутствием, был вынужден прогонять его криком. Бигадор быстро понял, что ему хорошо дается ручной труд. Ему нравилось наблюдать, как из ничего благодаря его усилиям возникала стена или стол. Отец Барсельос говорил ему, что у него большой талант в этой области, что непросто найти таких одаренных и терпеливых работников, как он, и что если он навсегда забудет про свои кражи, у него будет хорошее будущее впереди. Бигадор надувал грудь, переполненный гордостью, и становился еще более аккуратным и внимательным, выполняя работу.
Через пару лет, когда он уже достаточно научился, его отправили в Каунгулу на восстановление католической миссии. Это была его первая работа. Он собирался заработать кое-какие деньги, а также опыт, чтобы потом продолжить работать. Ему было жаль расставаться со святым отцом, но, несмотря на это, он уезжал, полный энтузиазма. На протяжении многих месяцев он строил стены, стелил крыши, устанавливал двери и окна и делал мебель. Кроме того, он научился прятаться в джунглях, когда боевые действия проходили слишком близко от того района, использовать пистолет и управляться с мачете. В некоторых случаях он был вынужден убивать, хотя об этом Бигадор не любил вспоминать. Шаги по сухим листьям, тень, которая приближается, нацеливая автомат Калашникова на убежище, где он прятался с двумя монахинями среди густых зарослей, желание остаться в живых, его внезапный прыжок на человека с ножом в руке, драка, упругость плоти, когда лезвие впивается в нее снова и снова, отвратительный запах крови, тело, бьющееся на земле в конвульсиях до тех пор, пока не остается неподвижным… Плохие воспоминания. Лучше было не говорить об этом.
Когда он вернулся в Луанду, он сам превратился в мужчину, несмотря на то, что ему было не больше пятнадцати лет. Бигадор сразу же нашел работу каменщика: война постепенно утихала, и город рос, наполняясь новыми зданиями. Он смог снять для своей матери и младших братьев дом гораздо лучше той жалкой хижины, в которой они до сих пор жили, и когда он повзрослел и смог скопить достаточно денег, эмигрировал в Португалию. Теперь он жил в Лиссабоне и продолжал работать в строительстве. Дела у него шли так хорошо, что ему удалось получить ипотечный кредит, чтобы купить квартиру, и он даже мог себе позволить отпуск в Альгарве. Бигадор гордился собой: он чуть было не стал преступником. К этому моменту он наверняка был бы уже мертв, как и большинство его друзей детства. Но он отчаянно боролся со своей судьбой, пока не построил достойную жизнь. Конечно, он был благодарен отцу Барсельосу, но настоящим воином был он сам.
Теперь он мог красоваться своими трофеями на гербе, как старые члены его племени.
В ту ночь, когда Сан пришла домой, она не стала ничего рассказывать о Бигадоре своим подругам. Она молчала не из стыда, ни даже потому, что хотела сохранить тайну. Только потому, что она боялась, что если заговорит о нем, если облечет в слова все то, что чувствовала, этот проблеск необыкновенного счастья, который она замечала на протяжении всего дня, растает, словно рассказанный сон. Сан рано легла и стала вспоминать все, что произошло. Было странно: впервые предупреждающий огонек, который всегда загорался внутри, когда вблизи появлялся мужчина, оставался погашенным. Возможно, это было потому, что он смотрел на нее не с желанием, давая понять, что хочет сжимать в руках ее грудь и насильно проникнуть в нее, а с нежностью, как будто хотел медленно ласкать ее в течение многих часов. И эта мысль ей нравилась. Ощущать, как руки Бигадора прикасаются к ее телу снова и снова. Как легкий ветерок, обдувающий ее, когда она на пляже, мягкий и свежий.
В течение двух недель, пока длился отпуск ангольца, они виделись каждый день. Он ходил встречать Сан в пять часов в баре и приглашал ее поесть мороженого или выпить кофе. Потом Бигадор провожал ее до пиццерии и возвращался за ней в полночь. Тогда они гуляли и садились на песок, взявшись за руки, обнимаясь, вплетаясь друг в друга. Мир вокруг них исчезал. Не было людей, облокотившихся на ограду набережной, ни волн, которые громко разбиваются о берег, ни звезд, которые мерцают в небесной вышине.
