— Я не обижаюсь, Анжелика Игоревна. У вас всё?
— Да, можешь идти.
Разговор с директором компании оставил у Кати неприятный осадок в душе. Вначале у неё возникло чувство возмущения бесцеремонным вмешательством Анжелики в их отношения с Никитой. Кто она такая, чтобы выступать судьей или указывать ей как себя вести? Она не мать, да и не подруга.
Если Анжелике мешают их отношения, то она, Катя, запросто может поменять компанию. У неё известная репутация в городе, её знают в крупных фирмах, таких как «Миэль», «Инком». Она без труда сможет туда уйти, вместе с ней уйдет и Никита, Катя в этом не сомневалась. Пусть потом Анжелика беситься от бессильной злобы и выше задирает юбку, показывая свои худые ляжки. Ей это не поможет!
Потом, после первых минут, когда возмущение начало понемногу стихать, она по-другому посмотрела на эту ситуацию — слегка отстраненно. Она подумала, что Анжелика Игоревна стареющая женщина и ревность с её стороны должна быть делом обычным. Еще неизвестно, как будет вести себя Катя в её возрасте. Наверное, надо относиться к этому без обид, с определенной долей юмора, как относится Никита.
Вернувшись к себе в офис, Катя, чтобы отвлечься от дурных мыслей, взяла небольшое зеркальце, осмотрела свое лицо. Ей показалось, что у неё отяжелел подбородок, немного увеличился нос, а ведь ей едва за тридцать.
«Боже мой, как быстро старится лицо! — испугалась она, — и этот нос! Он такой крупный, большой. Может, сходить к косметологу, посоветоваться?»
Она подумала, что именно нос, с её точки зрения, совсем не симпатичный, не изящный и заостренный, а тупой, как бульба, является причиной недостаточного внимания мужского пола. Как часто это бывает у женщин, Катя считала, что успех её личной жизни целиком зависит только от внешности. Она взяла помаду, подкрасила губы, продолжая выискивать изъяны на своем лице.
В это время её грустные размышления о быстро уходящей молодости прервал звонок на мобильник. На экране сенсорного телефона она увидела фото своей подруги Вики, с которой ездила по утрам в метро.
— Привет, Викусик! — радостно поздоровалась Катя, давно не общавшаяся с подругой, — как у тебя дела?
— Ой, у меня нормально, новый бойфренд нарисовался, такой сексуальный, похож на ведущего Ивана Урганта. Кать, а ты как?
— Значит у тебя всё супер? А у меня всё так же, встречаюсь тут с одним, на работе.
— Надо бы как-то сбежаться, потрещать в «Шоколаднице» или «Старбаксе». У вас рядом с Павелецкой, на Китай-городе есть.
— Давай сегодня после работы.
— Окей. Слушай, а тот молодой человек из метро, ты его больше не видела?
Вика казалось, что между её подругой и этим молодым человеком рано или поздно должны были завязаться отношения, уж слишком пристальный интерес вызывала у него Катя.
— Нет, не видела около двух недель, наверное, уехал куда-то.
— А ты подсчитываешь? Ох, смотри подруга, не влюбись!
— Было бы в кого! Я же тебе говорю, что он больше не ездит в метро.
— Ладненько, вечером поговорим. У моего бойфренда есть приятель, что если мы замутим вам встречу? — Вика захихикала.
— Сегодня? Нет, я не в форме. Давай в следующий раз, сегодня просто поболтаем, попьем кофейку с берлинским пирожным.
— Ох, Катиш! — Вике нравилось называть её на французский манер, с ударением на последнем слоге, — ты меня соблазняешь. Я и так уже поправилась, худеть надо. Прикинь, набрала пару лишних кило, джинсы еле сходятся.
— Ничего, похудеешь потом, с бойфрендом в постели.
Завершив разговор с Викой, Катя уткнулась в компьютер. Она чувствовала, что рядом мается Никита, не знавший как загладить свою вину перед ней. Он, то подходил без дела к окну, разглядывая с высоты тринадцатого этажа достопримечательности пролегающей внизу улицы, то пытался заговорить с Василием. Но молодой человек был занят и не сильно отвлекался на разговоры.
На внешне грубоватом лице Никиты застыло чувство смущения, столь непривычное для него, поскольку лицо Катиного бойфренда обычно выражало небольшую палитру чувств, и смущение, неловкость, были не из их числа. Наконец, он не выдержал.
— Кать, ну извини! Забей на мои слова, не знал, дурак, что говорю! Я иногда люблю потрепаться, вот с языка и сорвалось.
Девушка оторвалась от экрана компьютера и повернулась к нему.
— Больше так не делай! Ты понял?
— Окей, Катюш! Готов вечером загладить вину, выбирай ресторан!
Узнав от Леры о том, что Стас завел бизнес втайне от хозяев сети, Александр Белорыбов, этот «битый пиксель» по определению Стаса, довольно быстро установил объемы поставок, обороты «подпольной империи» Гусарова, а также людей, с которыми тот работал в салонах.
В отличие от Максима, Белорыбов недолго раздумывал о том, что ему делать. Он сразу решил рассказать обо всем Камо, но рассказать осторожно — кто знает, какие ветры дуют в верхах. Ему хотелось действовать наверняка, как действует опытный бухгалтер, умело сводящий баланс. Не зря он и был бухгалтером.
Вскоре подвернулась возможность переговорить с Камо. Тот, как один из хозяев сети, приехал в головной офис для деловых переговоров с поставщиками. Белорыбов знал, что «Автолюкс» планировал перейти на торговлю новой линейкой автомобилей «Форд», расширить бизнес, и компании требовались большие объемы.
Камо, будучи настоящим южанином, любил золото. На его длинных худых пальцах были надеты массивные золотые перстни, а на груди болталась золотая цепь, просвечивая сквозь футболку. На руке поблескивал золотой «Ролекс», стоящий не менее семи десятков тысяч евро. В прежние времена Камо с удовольствием бы демонстрировал золотозубую улыбку, но сейчас это было не модно. Сейчас богатство определялось белизной металлокерамики и количеством имплантов, вживленных в челюсть.
Он был из тех армян, которые начали бизнес в перестроечные времена, переехав после резни в Сумгаите в столицу. Быстро развивающаяся армянская диаспора помогла ему с первоначальным капиталом, и он открыл магазин по торговле запчастями «Жигулей». С этого всё началось тогда, в далеком 1991-м году.
Ныне он, наравне с младшим братом Артуром, владел половиной доли в сети автосалонов «Автолюкс» и чувствовал себя хорошо — появились лишние деньги, появилась недвижимость в Москве, Подмосковье и за границей, появилось время подумать о том, куда еще сделать денежные вливания. Он раздумывал: следовало ли покупать смежный с автосферой бизнес или полностью изменить профиль — податься в фармацевтику, строительство, торговлю ювелирными изделиями.
Когда в переговорную, которую он обычно занимал при посещении центрального офиса, вошел Белорыбов, то застал Камо, сидящего в расслабленной позе на кожаном диване. Перед ним стояла пузатая пустая рюмка, а рядом начатая бутылка армянского коньяка.
В кабинете было накурено, пахло коньячным духом и шоколадом. В пепельнице лежал толстый дымящийся окурок кубинской сигары, до конца не потушенный Камо. Вероятно, дым сигары был ему приятен. Камо сидел, прикрыв глаза, отдыхал, как отдыхают люди после тяжелой, изнурительной работы.
— Саша, заходи! — сказал он, увидев Белорыбова. Камо, как и большинство московских армян, говорил с легким южным акцентом, — коньяк будешь?
Он потянулся за пустой рюмкой, стоящей на стеклянном подносе, но Белорыбов его остановил.
— Спасибо, Камо Карапетович, я на работе не пью — с цифрами надо иметь свежую голову.
— Это правильно, это ты молодец! Что хотел, баланс показать?
— Я… — Белорыбов замялся, не зная с чего собственно начать, чтобы не выдать своих подлинных намерений. Ему было хорошо известно, что Камо умен и хитер, и никогда не бывает достаточно откровенен, — я хотел узнать о своих перспективах.
— А что такое? Не хочешь быть главбухом?
— Не то, чтобы не хочу, — осторожно начал Александр, усаживаясь в кресло своим пухлым толстым телом, — это работа спокойная, для меня несложная, но иногда надо менять профиль, чтобы не закиснуть на одном месте.
— Сменить профиль, говоришь? — Камо налил на дно своей рюмки коньяк и сделал медленный смакующий глоток. — А кем ты себя видишь в нашей компании? Какая должность бы тебя устроила?
— Я конкретно пока не думал, Камо Карапетович. Просто захотелось чего-то нового. Ну, может, — Александр сделал паузу, — заняться бизнесом, продажами.
— У нас пока есть люди, которые этим занимаются. Стас хорошо справляется. Сейчас сидели с ним на переговорах и почти подписали договор о поставках.
— А если бы он вдруг ушел из компании?
— То есть, как ушел, куда? — Камо испытующе посмотрел на Белорыбова, — ты что-то знаешь, чего я не знаю?
— Нет, я ничего не слышал, но все-таки, если бы он ушел, мог бы я рассчитывать на это место?
