Однако Брук не собиралась сдаваться.
– Может, ты и права, Скаут, но пораскинь мозгами: мне кажется, Уэйн всегда будет грозиться кого-нибудь замочить. Так как же ты найдешь себе друзей? Это тебе не приходило в голову?
Лексикон Брук неожиданно опустился на ступеньку ниже. Она уже была не светской дамой из высшего общества, а ровней Скаут.
– Не знаю, – прошептала Скаут. – Иногда я об этом думаю.
Брук взяла ее за руку.
– Послушай, Скаут. Если кто и нуждается в друге, так это ты. Мы поможем тебе, но и ты должна помочь нам. Тебе же нужны друзья?
– Конечно да. Конечно, мне нужны друзья. Я же не какая-нибудь прокаженная. Я просто обыкновенная американка.
Громкий голос с нью-йоркским акцентом ворвался в комнату в самый неподходящий момент. Поведение Скаут тут же изменилось. Она отодвинулась от Брук, а рука под подушкой напряглась. По крайней мере на данном этапе героические действия Брук, направленные на разделение врага, были прерваны.
Полицейская машина без специальных опознавательных знаков остановилась у особняка в Беверли-Хиллз. Солнце уже встало, и автоматические пульверизаторы, спрятанные под идеальной формы газонами, вернулись к жизни. Оглядевшись вокруг, детектив Джей увидел сотни радуг, сияющих в пелене воды над темно-зеленой травой. Все здесь казалось таким мирным и богатым.
Джей опасался, что жертвами чудовищного насилия могли стать обитатели этого великолепного дома с колоннами. Чутье подсказывало ему, что это возможно. С другой стороны, голливудских звезд первой величины уже давно не убивали.
– А тебе известно, – спросил Кроуфорд, когда они приблизились к массивной входной двери, – что этот парень много лет снимался в телесериале? Начал еще ребенком. Деламитри всегда непредсказуем. Странное кино он снимает. Ну, знаешь, неожиданный сюжет, неординарный подход к подбору актеров… И потом, он превращает неприглядные вещи в увлекательные.
– Убийство, например?
– Ну, ты же не купился на всю эту ерунду по поводу убийц-подражателей? Чушь собачья! Что, нам теперь одни только любовные мелодрамы смотреть?
Дззынь. Дззззынь.
Сначала Курт не слышал звонка. Звук, издаваемый тренажером, и музыка в наушниках заглушали все. Ему вообще нечасто приходилось подходить к домофону: с девяти утра в доме работала горничная, а ранних посетителей у Курта не бывало.
До этого момента.
Если бы он не прервался, чтобы глотнуть тонизирующего напитка и посидеть минут пять в солярии, то так и не услышал бы звонка.
– Полиция Лос-Анджелеса, – проскрипел голос из динамика. – Простите, что так рано, сэр.
В отличие от его персонажей, Курт Кидман был скучен, как старый башмак. Подобно многим в Лос-Анджелесе, он вел размеренную жизнь, состоявшую из работы и спорта. И уж, конечно, его никогда еще не посещала полиция в шесть тридцать утра.
– Полиция? – переспросил Курт. – А в чем… дело? – Трубка дрогнула в его руке.
Он был образцово-добропорядочным американцем, сторонившимся всего незаконного (хотя некоторые его приятели считали, что при таком огромном богатстве и славе вести столь скучное, здоровое существование – сродни преступлению). Но Курт был человеком нервным; к тому же любой, в чью дверь ни с того ни с сего стучит полиция, испытывает необъяснимое чувство вины. Что он такого натворил? Может, превысил скорость по дороге с церемонии вручения «Оскара»? Или у него, как у доктора Джекилла, было ужасное второе «я», которое бродило по городу, совершая жестокие убийства, о чем сознательное «я» наутро ничего не помнило?
– Доброе утро, офицеры, – сказал Курт, открывая дверь и стараясь говорить твердо и спокойно.
Он попытался ограничить общение домофоном, но его все-таки попросили спуститься. Он был почти уверен, что ему сейчас заломят руки за спину и наденут наручники.
– Чем я могу вам помочь?
Следовало ли говорить это в отсутствии адвоката? Курт не помнил правил. Разоблачало ли его приветствие? Он почувствовал неодолимое желание тут же сообщить полицейским, что пот, который с него лился, был результатом длительных занятий на тренажере, чтобы они, не дай бог, не подумали, будто он пытается скрыть какую-то ужасную тайну. Но не решат ли они, что он слишком уж оправдывается? Да, наверное, решат.
– Просто хотели задать вам несколько вопросов, сэр, – прервал его размышления детектив Джей. – Не было ли у вас посетителей этой ночью и не звонил ли вам кто-нибудь? Какие-нибудь незнакомые люди?
– Нет, – ответил Курт.
– В таком случае не смеем вас более беспокоить. Простите, что прервали вашу тренировку, сэр.
Детектив Джей дал Курту визитную карточку и попросил его сообщить, если случится что-то необычное. После этого они с напарником удалились.
Курт нервничал весь день.
В дверях гостиной стояли Уэйн и Карл Брезнер, агент Брюса. Карл был типичным нью-йоркским дельцом, непробиваемым и упрямым. Он уже лет тридцать работал в шоу-бизнесе и, судя по всему, особого счастья на этой ниве не снискал.
– Вот твой приятель, Брюс, – сказал Уэйн.
Карл бросил вопросительный взгляд на Брюса.
Его, естественно, интересовало, кем были эти представители рабочего класса.
– Привет, Брюс. Извини, что так рано, – он виновато пожал плечами. – Нам надо срочно кое о чем поговорить. А у вас тут вечеринка?
Карл огляделся. Брук все еще стояла на коленях перед Скаут, что привлекло и внимание Уэйна. Уэйн и Карл с удивлением взирали на эту странную картину.
Брук с достоинством, насколько позволяла ситуация, поднялась с ковра и вернулась к своему месту на софе.
– Да, вечеринка, в некотором роде, – подтвердил Брюс. – Это Брук Дэниелс.
Карл проводил Брук одобрительным взглядом. Он ведь тоже не каменный. Конечно, Брук всегда прекрасно выглядела, но было что-то особенно завораживающее в печальной уязвимости ее вечернего платья, которое ранним утром смотрелось еще более абсурдно.
– Брук Дэниелс! – воскликнул Карл с восторгом. – Как же, как же! Мисс Февраль, я не узнал вас в одежде. Кстати, отличное фото. Уверен, тот газовый насос был очень холодным. Ну, а кто эти двое?
Карл говорил так, словно Уэйн и Скаут отсутствовали. Он не был грубияном. Просто Карл вышел из среды, в которой хорошие манеры считались неискренностью и увиливанием от ответа. Стиль его поведения, наверное, казался бы неуместным за чашкой чая в Букингемском дворце, но в кругу нью-йоркского шоу-бизнеса был в самый раз.
Брюс замялся с ответом.
– Пара… актеров. Я их увидел в импровизированном шоу в Малибу… думал, поговорю с ними. Может, подойдут для «Карающих ангелов».
«Карающие ангелы» – новый проект Брюса. Как и «Обыкновенные американцы», это фильм о людях, убивающих незнакомцев, только на сей раз во имя какой-нибудь идеи – в знак протеста против абортов, в защиту окружающей среды и т. п. Суть была в том, чтобы показать: любое убийство – это произвол. Так, во всяком случае, задумывалось. Фильм обещал повторить успех «Обыкновенных американцев».
– Встречаешься с актерами наутро после вручения «Оскара»? Какое усердие! – Карл повернулся к Уэйну и Скаут. – Не обижайтесь, ребята, но для меня общение с актерами ненамного приятнее посещения стоматолога.
Как большинство агентов, Карл обожал отпускать грубые шуточки по поводу актеров. За глаза он всегда уничижительно называл их детьми и сумасшедшими. Хотя на самом деле просто завидовал им. Каким бы могущественным и богатым ни был агент, его не обслужат в дорогом ресторане, если он не заказал столик заранее.
Для пущей правдоподобности Брюс решил подбросить Карлу кое-какие подробности.
– Мне показалось, что у них… Ну, что у них очень подходящий вид.
Карл с сомнением посмотрел на Уэйна и Скаут.
– Вообще-то я тут, чтоб деньги считать, но, на мой взгляд, эти ребята похожи на психопатов не больше, чем моя покойная бабушка.
Брюс был доволен его реакцией. Чем меньше любопытства вызовут у Карла Уэйн и Скаут, тем лучше.
– Не хотите чего-нибудь выпить, мистер Брезнер? – поинтересовался Уэйн.
Брюс почувствовал облегчение. Похоже, Уэйн был готов ему подыгрывать.
– Шутишь, что ли? – сказал Карл. – Выпить? В четверть восьмого утра? Ты себе представляешь, сколько стоила мне моя новая печень? Запчасти для тела совсем не дешевы, особенно если они у донора в единственном числе и он вовсе не жаждет с ними расставаться… Шучу. Раз уж есть что отметить, налей-ка мне виски, сынок.
Карл уселся рядом с Брук, предварительно нырнув взглядом в вырез ее платья. Замечание о времени напомнило Брюсу, что появление Карла в столь ранний час было совершенно неуместно.
– Действительно, Карл, еще только четверть восьмого. Так что ты хотел?
