— Как скажешь, — услышала я чей-то шепот.
У Лео округлились глаза, выражая мысль: «Господи Иисусе, но ведь не такая же ты дура!»
На мгновение я почувствовала себя польщенной. Ну и что, если только шлюхи спят с первым встречным? Пусть лучше окружающие удивляются, что Филип Уэстон снизошел до ночи любви со мной, чем судачат, будто он приютил меня из жалости и едва ли присел на кровать, которую я заняла.
— Ну-ну, — отозвалась Пенелопа. — Как трогательно. Ладно, значит, ты с ним не спала. Верю. Единственный вопрос: почему, черт побери? Уверена, тебе не нужно напоминать, что сейчас у тебя нет бойфренда. Почему ты не уступила? В постели Уэстон наверняка неподражаем!
Не выдержав, я рассмеялась, впервые за утро осознав, что шум поднимать не из-за чего. Если меня не собираются увольнять за неподобающее поведение, ставшее достоянием общественности, так почему не отнестись к случившемуся с юмором?
— Не все помню из того, что произошло прошлой ночью, — прикрыла трубку ладонью. — Порасскажу тебе все, что нарою в памяти, когда вечером приду домой.
— Не получится. Мы с Эвери сегодня ужинаем у его родителей — это, к сожалению, решено. Давай завтра вечером встретимся за бокалом вина в «Черной двери»?
— Я бы с удовольствием, но у меня заседание книжного клуба с ужином и вином. Наверное, итальянским.
Пенелопа вздохнула:
— Похоже, встречу придется отложить до следующих выходных — по работе меня на неделю посылают в Цинциннати. Сможешь в следующую субботу вечером?
Как ни непривычно было иметь планы встретиться с кем-либо, кроме девушек из книжного клуба, Уилла или Пенелопы, но работа мало-помалу просачивалась и в мои выходные.
— Конечно, правда, я только что пообещала Келли, что схожу с коллегами на разведку — оценить, годится ли новый клуб для вечеринки «Плейбоя». До праздника шесть месяцев, но все уже в панике. Пойдем с нами!
Пенелопа колебалась. Чувствовалось, идея ей не по душе, но подруга не могла ответить «нет», проговорившись, что свободна.
— Уф, конечно, было бы здорово. Обговорим детали на неделе. Да, и если вдруг «вспомнишь» что-нибудь о прошлой ночи, не забудь мне рассказать.
— Стерва, — не осталась я в долгу. Пенелопа лишь засмеялась. Я тоже улыбнулась:
— Удачного тебе развлечения в компании будущих свекра и свекрови. Внимательно выслушай, что тебе скажут насчет внуков — сколько должно быть мальчиков, а сколько девочек, и с каким цветом глаз. В конце концов, теперь у тебя определенные обязательства…
Было очень приятно слышать, что Пенелопа опять смеется.
— Беттина Робинсон, я не уверена, что ты достаточно компетентна в подобных вопросах, особенно если учесть твои сомнительные подвиги за последние двадцать четыре часа… Поговорим после.
— Пока. — Повесив трубку, я решила, что такие ночь и утро заслуживают второй булочки с маслом и уложенными сверху ветчиной, яйцом и сыром.
Предстояло составить список гостей на пятьсот человек и наметить фаворитов вечеринки, но эта Европа могла подождать. В отличие от моего похмелья.
Много воды утекло с тех пор, когда я проводила субботние вечера в развлечениях, и даже Уилл прошелся насчет моего ощутимого волнения, невольно заставив почувствовать себя еще более жалкой.
Очередь возле «Святилища», где я ожидала Пенелопу, была жуткой. Многочисленные девицы приглаживали выпрямленные, как у японок, волосы, а их кавалеры, подкрепившись стейками, крепко держали спутниц, дабы те, раскачиваясь из стороны в сторону, не рухнули с высоты своих каблуков.
Сентябрьская ночь выдалась холодная, особенно после невыносимо знойного лета, но собравшиеся, казалось, забыли, что на улице не июль. Куда ни посмотри, всюду обнаженная кожа, обработанная скрабом, отполированная, подвергнутая восковой эпиляции, увлажненная, загорелая и натертая кремом с блеском, — обширные бронзовые декольте, матово поблескивающие животы и верхняя часть бедер, которую обычно показывают лишь на пляже или у гинеколога.
Некоторые покачивались в такт медленной мелодии, просачивающейся из-за внушительных стальных дверей, со сладостной дрожью предвкушая развлечения грядущей ночи: после первого мартини кровь ускоряет бег по жилам, ягодицы щекочет от пульсации музыки, дым сигареты обжигающий, но вкусный, вокруг столько шансов прижаться собственной выхоленной кожей к чьей-то не менее прекрасной…
Нет ничего более опьяняющего, чем субботняя ночь в Нью-Йорке, когда стоишь возле одного из лучших в городе нового клуба, в толпе красавиц, ощущая диковинные флюиды, пробуждающие самые смелые ожидания и фантазии… если, конечно, повезет попасть внутрь.
К моему удивлению, Уилла не обрадовал репортаж о ночных квазипохождениях племянницы. Я позвонила ему после работы в надежде, что дядя не опустится до каких-то «Сенсаций Нью-Йорка» и еще ничего не знает, но здорово ошиблась. Похоже, в городе не осталось тех, кто не читает «Сенсаций Нью-Йорка». Хуже того, ее читают из-за колонки светских сплетен, блестяще написанной неизвестным автором.
— Бетт, твой дядя уже чуть ли не по потолку бегает в ожидании твоего звонка. Сейчас я его позову, — произнес Саймон довольно официально, даже не спросив, как мои дела или когда в следующий раз ждать меня на ужин, как делал обычно.
— Бетт, неужели ты? Знаменитость собственной персоной соизволила позвонить своему старому дяде?
— Какая еще знаменитость? О чем ты говоришь, черт побери?
— О, не знаю, может, о маленькой вчерашней статье? Твой новый бойфренд весьма в моде, а его… победы сплошь и рядом запечатлены для потомства на страницах глянцевых журналов. Не попадались?
— Мой бойфренд? Полагаю, речь идет о его светлости-известности Филипе Уэстоне?
— Вот именно, дорогая, вот именно. Не об этом я мечтал, всячески поощряя тебя выбраться из банка и найти парня, но что я понимаю в этой жизни? Старик, вынужденный терпеть легкомысленный образ жизни прелестной молодой племянницы. Раз ты считаешь привлекательным этого испорченного молодого бездельника, британца до мозга костей, то я ни единым словом не выражу протеста…
— Уилл! Кто-кто, но ты обязан знать, что нельзя свято верить всему, что пишут в газетах! Все было совсем не так.
— Ну, дорогая, ты немного опоздала с объяснениями, все уже ознакомились с творением выдающейся авторши колонки. Маленькая тварь, похоже, ничем не брезгует, но у нее отличный нюх на сенсации. Говоришь, не ходила к нему домой? В таком случае рекомендую как можно быстрее добиться опровержения. Зачем тебе подобная репутация?
— Все не так просто, — удалось мне выдавить.
— Понятно, — помолчав, отозвался дядя. — Послушай, это совершенно не мое дело. Главное, чтобы тебе нравилось, на остальное не обращай внимания. Хватит об этом. Мы увидим тебя завтра в «Эссекс-Хаус»? Сейчас разгар брачного сезона, из свадебных объявлений узнаем, кто отхватил приз. Не забудь свою стервозность.
Я пообещала, но мне было неуютно. Что-то изменилось, и я не могла понять что.
— Бетт, сюда, — позвала Пенелопа чуть громче, чемнадо, сидя в такси рядом с водителем и показывая мне на заднее сиденье.
— Привет, как раз вовремя. Элайза и команда уже в клубе, но не могла же я позволить тебе войти в одиночестве.
— Bay, отлично выглядишь. — Подруга осмотрела меня с головы до пят. — Где взяла такую прелесть?
Я засмеялась, довольная, что Пен заметила. Я проработала в «Келли и компании» меньше двух недель, но уже устала постоянно одеваться как на похороны. Засунув поглубже в шкаф однообразные коричневые костюмы, я вырвала пару страниц из «Лаки» и «Гламура» и прямиком направилась в «Барниз»83. Стоя у прилавка, я мысленно прикинула, сколько лет придется расплачиваться за это барахло, и храбро вручила продавщице кредитку. Когда девушка протянула ее назад, клянусь, карточка была теплой на ощупь. За один день я спустила все деньги, отложенные на черный день, и могла поцеловать в задницу медицинскую страховку.
Пусть одежда и не от кутюр, но я была очень довольна собственным новым обликом. Джинсы «Гурдзон», стоившие больше, чем я платила в месяц за воду, жилье и электричество; шелковый с кружевными бретельками кислотно-зеленый топ; приталенный твидовый жакет, который ни к чему не подходил, но продавец по имени Жан-Люк заявил «восхитительно»; сумочка-кошелек от «Луи Вюиттон», купленная мне Уиллом на двадцать первый день рождения, ибо, по дядиным словам, преступно выпускать девушку во взрослую жизнь без единой дизайнерской вещи в активе. «Добро пожаловать на длинный путь безмозглого потребительства и брендопоклонничества», — сказал он тогда.
Пять лет прогорбатившись в «Ю-Би-Эс», отдавая банку восемьдесят часов жизни в неделю, я совершенно не имела времени тратить деньги, поэтому некоторые сбережения на черный день образовались без всяких усилий с моей стороны. После месяца безработицы и оргии покупок у «Барниз» от заначки не осталось ни цента, но моя задница еще никогда не выглядела так восхитительно в дениме. Стоя возле «Святилища» среди стройных красивых женщин, я ощущала себя одной из них. Признаюсь, это чувство стоило жертв.
