Гадалка запустила пальцы правой руки в костяшки, насыпанные в серебряную мисочку. Ни она сама, ни Биби не глядели, какие буквы выбирают ее пальцы из алфавитного супа. Она не пыталась определить их на ощупь, словно это была азбука Брайля.
– Я призываю тайное знание об исцелении Биби от рака, – произнесла Калида слегка хрипловатым, но в то же время мелодичным голосом с нотками решимости преодолеть любой отпор неведомой оккультной силы, к которой она обращалась. – Я истекаю кровью в жажде получить ответы. Мне нельзя отказать. Приди… Почему Биби Блэр излечена от глиоматоза мозга?
Калида уронила четыре костяшки на стол. Они ударились, издав звук, характерный для падающих игральных кубиков. Потом женщина взяла из мисочки еще две костяшки… три… и, наконец, последние две. Некоторые из них оказались повернуты так, что букв не было видно. Калида перевернула костяшки и выстроила буквы по алфавиту от «a» до «v»: a, a, e, e, f, i, l, o, s, t, v. Гадалка выложила их в линию на столе таким образом, чтобы, если она повернется налево, а Биби направо, они обе могли их свободно видеть.
Из одиннадцати букв, пусть даже некоторые из них друг друга дублировали, может получиться много слов. Хотя Биби не пыталась что-то сложить из них, девушка теперь видела возможные комбинации: leave, leaf, fast, feast, soft, solve, float, sole…[28]
Калида пальцем выбрала четыре буквы, составив слово «evil»[29]. Это не улучшило Биби настроение.
– Нужно использовать все одиннадцать букв, чтобы добраться до истинного смысла, – принялась объяснять гадалка.
Сначала Калида составила «a fate so evil»[30], на пару секунд задумалась, а потом произнесла:
– Нет, это не ответ. Самое большее это может быть бестолковой угрозой.
– Угрозой? Кто тебе угрожает? Или это мне угрожают?
Не ответив на ее вопросы, женщина поменяла местами несколько букв. Получилось: east evil oaf[31].
– Ошибочка с самого начала, – произнесла она. – «Evil» – не ключевое слово.
В Калиде чувствовалась все нарастающая торопливость. Она хранила молчание. Аромат роз усиливался, но при этом в нем с каждой секундой явственнее ощущался сопутствующий ему запах гниения, вступивший в соперничество с духáми женщин. Мерцающий, неверный свет множества свечей заплясал серебристыми рыбками бликов на столешнице. Призрачные мотыльки беззвучно забили своими крылышками на стенах… Биби почувствовала, как ее охватывает лихорадочный озноб, рожденный не физической болезнью, а душевным дискомфортом. При этом подобный недуг может оказаться не менее опасным, нежели обыкновенная инфекция.
Выложенная на столе фраза «foil a tease»[32] не имела решительно никакого смысла. К тому же одна буква оставалась лишней. «Via least foe»[33] также ясностью не отличалась.
Внезапно Биби увидела то, что не заметила гадалка, протянула руку и сложила: «to save a life»[34].
– Получилось, – уверенным тоном заявила Калида. – Девочка, у тебя интуиция и природная предрасположенность к гаданию. Клиенты никогда не видят того, что им предначертано судьбой. Они сидят, словно жабы, и ждут, пока я накормлю их мухами.
– Ладно, однако я хочу понять, – промолвила Биби. – Значит, я излечилась от рака, чтобы сохранить себе жизнь. Но это я и так знаю.
– Детка, ты совсем неправильно все поняла. Ты можешь читать слова, а я не только читаю, но и вижу их скрытый смысл. Тебя спасли от рака, чтобы ты могла спасти жизнь другому человеку.
Биби не сразу признала правоту Калиды. Спасти от чего? Когда? Где? Зачем? Она не искательница приключений, не героиня комиксов. Она терпеть не может трико и плащи-накидки. Биби не была женщиной действия, если оно не происходило на печатной странице.
– Кого? – спросила девушка. – Кого я должна спасти?
– Этот вопрос будет следующим.
Собираясь с силами, гадалка схватила бокал и быстро глотнула оставшееся в нем вино.
Биби подумала, что шардоне помогает Калиде справиться с болью в проткнутом иглой пальце… или взбодрить свою храбрость… или, возможно, и то и другое…
Помешивая правой рукой костяшки в серебряной мисочке, гадалка промолвила:
– Я истекаю кровью в жажде получить ответы. Мне нельзя…
Прежде чем женщина договорила, смартфон Биби, лежавший на столе, зазвонил, имитируя звонок старых телефонных аппаратов с дисковым номеронабирателем. Девушка бросила взгляд на экран.
– Звонящий не определен, – сказала Биби. – Не отвечать?
Звонок явно встревожил Калиду.
– Нет! Если ты не ответишь, мы не узнаем, они это или не они?
– Что за «они»?
– Плохие люди!
В мерцающем свете свечей гадалка уже не казалась такой самоуверенной. Она явно, как выражаются, не упиралась ногой в горло тому сверхъестественному существу, которому задавала свои вопросы.
– Ответь, ради бога!
Еще больше сбитая с толку, Биби приняла звонок.
– Алло!
– Суперагент? – послышался мужской голос.
– А-а-а… Кто это?
– Что это значит? Почему суперагент?
– Я понятия не имею, о чем вы…
– Не разыгрывайте здесь наивность. Я видел номер на вашей машине.
– А-а-а… Но это не моя машина, а мамина. Кто вы?
Звонивший отключился.
– Какой-то мужчина, – сообщила Биби гадалке. – Я сейчас приехала на мамином авто. Он хотел узнать, почему у меня такой автомобильный номер с претензией.
Из-за морщин, появившихся на лбу Калиды, ее лицо уже не казалось настолько моложавым.
– Не похоже на одного из них.
– Из них он или не из них, но этот мужик должен был видеть, как я подъезжала к дому, или он сейчас торчит на стоянке перед ним. Все явно сползает…
– Что? Что сползает?
– Все! Все сползает вниз, катится с холма к чертям собачьим, – сказала Биби, задаваясь вопросом, с какой стати ее всегдашняя выдержка ей изменила.
Ладно. Она просто не готова принять мир с этими новыми, неожиданными и странными измерениями. Биби готовила себя к тому, что придется писать рассказы для «Антиохского ревю», «Гранте» и «Фургона переселенцев». Недавно ее первый роман опубликовал «Рэндом Хаус». Такова была ее жизнь до недавнего времени. У нее не хватало эмоциональной и психологической гибкости, чтобы легко воспринять неожиданное, необъяснимое исцеление от рака и сверхъестественные последствия этого исцеления.
Калида бросила пытливый взгляд на девушку.
– Все всегда сползает. Жизнь – это снежная лавина, девочка. Ты это знаешь не хуже меня. Иногда она движется медленно, и это почти приятно, а иногда все катится в тартарары. Я прочла твой роман. Сейчас как раз тот случай. Хватай свои лыжи, девочка, и мчись прочь от снежной лавины. Не позволяй, чтобы она тебя догнала.
– А-а-а… Ну да. Я чувствую себя полной салагой.
– Что?
– Занудой, недотепой, ботаником…
Она приподняла полупустой бокал, пододвинулась ближе к Калиде и опорожнила его одним глотком.
– Спасти жизнь, значит, – произнесла гадалка, глядя на костяшки, рассыпанные на столе. – Давай выясним кого…
37. Все, рожденные матерями, временами ходят пи-пи
Крик каракала в ночи встревожил Пэкса. Он подумал, что его мог издать человек, а не животное. Потом послышались еще два. Они доносились из места, находившегося на довольно большом расстоянии от первого кричащего. Тревога старшины только усилилась. Что, если их выследили агенты одного из местных полевых командиров? Что, если враги знают, что он и его люди сейчас в городишке, и теперь дают сигналы друг другу на языке каракалов.
На Ближнем Востоке каракалы обитают, вот только здесь их гораздо меньше, чем в Африке и Азии. Когда-то иранцы приручали этих животных для охоты на птиц. Хотя вес взрослого каракала составляет около сорока фунтов[35], эта дикая кошка может подпрыгивать на высоту семи-восьми футов[36] над землей, кусая и сбивая лапами до восьми-десяти птиц из низко летящей стаи.
Пэкс и Денни застыли, вслушиваясь в ночь. Они хотели услышать еще один дикий крик, чтобы составить мнение, насколько он похож на рев настоящего животного. Их руки сжимали снайперские винтовки МК12. Мысленно бойцы очень жалели, что на вооружении у них нет чего-нибудь с более убийственным калибром…
Время шло. Рассвело. Ничего плохого не случилось. Иногда кричал каракал – на самом деле каракал.
В первые часы после рассвета даже легкий ветерок не смог нарушить звенящую тишину вокруг. Пэкстон очень надеялся, что благоприятный случай подтвердит присутствие в доме с металлическими ставнями еще кого-либо помимо курильщика. В 8 часов 47 минут завибрировал спутниковый телефон. Звонил Перри, сидевший вместе с Гиббом на крыше двухэтажного дома к востоку от их цели.
– Один мужчина, – полушепотом сообщил Пэкстону Перри. – Не курильщик. На заднем дворе. С двумя ведрами.
