— Зачем?
— А что? Гостем больше, гостем меньше… После вмешательства твоего папеньки список раздулся в четыре раза. Я была бы рада возразить, но папа сказал — надо.
— Я с ним поговорю, — пригрозил Егор.
— Не надо. Он уже всех пригласил, неудобно будет отказывать. И потом — я просмотрела список. Люди сплошь солидные, может, подарят что-нибудь существеннее офигительного набора отверток. Больше всего меня беспокоят люди, которые придут «со спутницей». Или со спутником.
— Чего это?
— Не хочу случайных лиц. Непонятно, с чьей они стороны.
— Ну, будем считать, что, если мы кого-то не знаем, их пригласил папа, — пожал плечами Егор. — А вообще, раз пошла такая пьянка, то и расходы спихнем на него. Повеселимся в кругу своих, а незнакомцам будем улыбаться и махать руками.
Чай решили не пить, впрочем, его все равно не было. В шкафу нашлась полупустая банка растворимого кофе, который Егор не стал бы пить и под угрозой расстрела. Алина с ловкостью фокусника выудила из сумочки грейпфрут и сунула Егору — чистить. Он взял его и, устроившись в углу на маленьком двухместном диване начал ломать кожуру пальцами. Алина устроилась рядом, положив голову Егору на плечо.
— Сидеть бы так век, — вздохнул он. — Дурдом какой-то со свадьбой, да и на работе. Мы так все хорошо придумали.
— Не переживай.
— Я не переживаю, я злюсь. До смерти надоело жить, учитывая, что кто-то может косо посмотреть…
Она не стала отвечать, уткнувшись ему в подмышку. От Егора пахло потом, одеколоном, рядом благоухала кучка грейпфрутовой кожуры.
Егор поцеловал Алину чуть выше виска, сунул в ладонь половинку грейпфрута, разломанного на сочные дольки, но она отложила их в сторону и, повернувшись к нему, тихо сказала:
— Я сегодня так по тебе скучала! Работала, работала, а мысли далеко. Совершенно не могла сосредоточиться.
— Я тоже по тебе скучал…
Он стал ее целовать, вскипая с молниеносной скоростью. Она отвечала на его поцелуи, и, когда они стали почти обжигающими, Егор невнятно замычал и помахал рукой…
— Я заперла дверь, — негромко сказала Алина.
Выскользнув из-под него, она залезла к нему на колени, заглянув в черные глаза. Он, держа ее за талию, смотрел почти серьезно, вот только в глубине темных, расширенных до предела зрачков плавали золотые искры.
Алина подняла руки вверх, свела их на затылке, выдернув из волос заколку, тряхнула головой. На плечи упала огненно-рыжая, почти красная копна.
— Женщина, — страшным шепотом произнес Егор, — что вы задумали? Вы же приличная женщина, да? Из хорошей семьи… И все такое.
— Какое — такое? — томно спросила она, медленно расстегивая пуговки на вязаной кофточке.
— Такое… Мне кажется, вы хотите меня соблазнить.
— Правильно кажется.
— Спасите, — прокричал Егор шутливо.
К счастью, спасать его никто не спешил…
— Йи-ха!!! — орал Димка, высунув голову из люка длинного, как такса, и такого же приземистого лимузина, украшенного цветами, пластмассовыми голубями и сцепленными кольцами. Егор, Алина и Аксинья Гайчук сидели внутри. Аксинья, придерживая Димку за тощую коленку, потянулась к молодым бокалом шампанского:
— Ну, давайте, пока еще все более-менее спокойно! Димка! Опусти уже свой перископ!
— А? — крикнул Димка сверху.
— Бэ! Спускайся, пока тебе не выдуло последние мозги. Давай тяпнем!
— Ты как себя чувствуешь? — спросил Егор свою невесту.
Алина зябко поежилась, повела плечами в сверкающем белом атласе и сокрушенно призналась:
— Мне немного не по себе. Выйдем, там толпа, начнут кричать и бросать рисом…
— Это после регистрации, — уточнила Аксинья. — Пока можешь расслабиться.
— Ты-то откуда знаешь? — хитро прищурился Димка. — Ты ж не замужем.
— Ну что я, по-твоему, ни разу на свадьбах не была?.. Не парьтесь, все будет чики-пуки.
— Спасибо, утешила, — ответил Егор странным голосом и делано рассмеялся. — Твое чики-пуки звучит очень ободряюще.
Они звонко чокнулись бокалами и осушили их до дна.
Внутри темного чрева лимузина в своей тарелке чувствовали себя лишь Димка и Аксинья. Егор и Алина нервничали, что было очень заметно, а веселье изображали крайне неубедительно, особенно друг для друга.
Традицию забирать невесту из родительского гнезда Егор отверг сразу, обозвав языческим предрассудком. Какая традиция, если они давно живут вместе?! Свадебное платье было куплено в модном салоне у известного модельера, которого — до кучи — пришлось пригласить в гости. Модельер тряс наманикюренными ручками, благодарил за приглашение, но снизить цену на платье почему-то не спешил.
В качестве свидетелей выступили Димка и Аксинья.
Боталов из своих соображений хотел, чтобы подружкой невесты была ее сестра Нюточка. А вдруг его великовозрастный остолоп перед алтарем все-таки поймет, что выбрал не ту, и обратит внимание на наследницу миллиардов?!
Однако Алина решительно отвергла кандидатуру Нюточки и спешно перебирала кандидаток. Получалось, что знакомых у Алины — уйма, а достойной подружки не было.
Девушкам Алина не доверяла.
Мир, в который она, девчонка из Екатеринбурга, попала, как искусственно пересаженный помидор, к провинциалке оказался не то чтобы жесток, но все-таки крайне неприветлив. Отец батрачил на своего брата, в будущем — миллионера Юрия Караулова. Мать, не выдержав семейных баталий, влюбилась и сбежала с представительным итальянцем в Римини. Алина оказалась предоставлена сама себе.
Сжав зубы, она устроилась на работу к дяде, терпела за спиной шепотки и откровенные наветы, вращалась в разношерстном обществе, то и дело получая двусмысленные предложения от мужчин всех возрастов. Плешивые дядьки с толстыми пальцами и их сонные чада смотрели на нее словно на кусок мяса. Родственница Караулова представлялась им желанной добычей. Лавируя между ними на светских раутах, Алина с содроганием вспоминала их взгляды — как у тухлой рыбы…
Подруга Анька Пермякова, с которой они в свое время вместе учились в школе, а затем и в институте, поверяли друг другу сокровенные тайны и надежды, вдруг стала отдаляться. После школы Анька приехала в столицу, поступила в тот же институт и начала биться за жизнь с упорством истинной провинциалки.
Алина в то время встречалась с «солидным мужчиной», которому перевалило за тридцать, думала о возможном замужестве и планировала представить избранника отцу. Кончилось все банально, как в старом анекдоте. Алина вернулась домой в неурочное время. Подруга лежала с ее избранником на узком диване совершенно голая. Оторопев от двойной измены, Алина застыла в дверях, а Анька блудливо улыбалась, не удосужившись даже прикрыться. Любимый метался по комнате, стискивая хозяйство в кулачке, а на ковре неаккуратной кучкой валялись его брюки и носок, собранный в комок…
Гадость какая.
После этого она больше никому не верила.
Прорыдав два дня в квартире ничего не понимающего отца, Алина пересмотрела взгляды на жизнь. Выгнав подругу и бывшего, она стала делать карьеру.
А что прикажете?
Убеждая себя, что предательство подруги и любовника — ерунда, она не заметила, как перестала воспринимать знаки внимания как просто женщина. К тому же — довольно красивая.
«…Нет, нет, я своей свободой дорожу…» Так говорила известная киногероиня.
На самом деле она дорожила ею.
Пережив два бессмысленных романа и один — очень трагичный, Алина научилась не верить людям.
Пока не встретила Егора.
У него были усталые темные глаза с золотыми искрами. На работе его ценили, злословили умеренно, подчеркивая две существенные детали: он не женат и сам моет свои чашки, что для человека его масштаба — уже подвиг…
В ту первую встречу, когда он, выжатый корпоративом, пил кофе в баре, она сидела рядом и думала, что за таким можно пойти на край света. После того, как они стали встречаться, Алина поняла, что ей не с кем даже поделиться своим триумфом. А сейчас оказалось, что ей некого пригласить в свидетельницы на собственную свадьбу.
— Давай Ксюху попросим, — предложил Егор. — Она как свадебный генерал будет. Опять же — опыт ведения всяких мероприятий…
— Вы все в дуэте ведете, — проворчала Алина. — Хорошо, я согласна, только не забудь, что это все-таки твоя свадьба. Аксинья не должна затмевать невесту. А то начнете там лясы точить…
— Если что, дашь ей в дыню, — посоветовал Егор.
Алина рассмеялась.
Мысль, что можно запросто стукнуть язвительную Гайчук, ей очень понравилась.
Со свидетелем со стороны жениха проблем не возникло. Димка был предупрежден загодя и даже отменил ради свадьбы друга два концерта. В роли свидетеля он оказался впервые, чем страшно гордился, подпрыгивал от волнения и постоянно высовывал голову в люк лимузина. На перекрестке он, на радость замершим рядом шоферам, даже исполнил фрагмент оперной арии, оборвавшийся после выхлопа трубы соседнего «Хаммера». Димка закашлялся и замолчал…
