— Он не переезжает обратно, мам, он поживёт здесь, только пока меня не будет.
— Устроюсь в гостевой комнате, — подтвердил я. — Супружеское ложе оккупировано собакой.
— Неважно, — заявила Джин. — Дети всё равно будут счастливы, что папа дома. Многие детишки проводят волшебные рождественские дни без отца, и, по-моему, это ужасно печально.
По традиции обильная трапеза продолжилась нескончаемым потоком телевизионных программ, старики включили на полную мощность звук и отопление. Рон заговорил лишь дважды: первый раз спросил меня об отце, на что я сообщил, что сегодня утром, когда навещал папу, он спал; второй вопрос касался уже моего самочувствия, и тут Рон удивил меня, вручив пару библиотечных книжек по амнезии и нейропсихологии.
— Он не станет даже заглядывать в них, Рон, — вмешалась Джин. — Рождество — время радости и счастья, и нечего напоминать людям, что они сумасшедшие.
Вечером мы вместе смотрели фильм, хотя режиссер крайне легкомысленно пренебрегал советами и комментариями матушки Мэдди. Дилли получила на Рождество DVD «Реальная любовь»; меня поразило, как Эмма Томпсон в роли обманутой жены умудряется, несмотря ни на что, сохранить семью. А вот эпизод, где подросток перепрыгнул через ограждения в аэропорту и полицейские его при этом не пристрелили, показался мне несколько неубедительным.
— Помню этот момент! — воскликнул я. — Где он говорит, как много любви в мире, глядя на зал прибытия.
— Да, в тот момент все любят друг друга! — презрительно фыркнула Мэдди. — Потому что провели несколько месяцев на разных континентах. Взгляните на эти же парочки через пару недель — все так же скандалят и орут друг на друга.
Джин тоже не поняла истинного пафоса фильма.
— Кира Найтли очень милая девочка, — заметила она. — Но зачем она вышла замуж за чёрного?
Родители отправились спать пораньше, потому что Джин требовалось не меньше двух часов, чтобы подготовиться ко сну, а потом затолкать обратно в сумку всё, что не понадобилось при подготовке. И мы остались вчетвером у камина: мама, папа и двое детей.
— Давайте поиграем, — предложила Дилли.
— Да, мы ведь всегда играем в Рождество, — подхватил брат.
— Может, в шарады?
— Это как папа скажет. Кино, телешоу или всё подряд? Семейные и прочие события?
— Всего понемножку. Я не помню, смотрел ли фильм, но вполне могу знать его содержание. Поскольку «Челюсти», например, — просто часть современной культуры. Но если Дилли скажет, что я водил её на «27 свадеб», предупреждаю — я всё равно не помню оттуда ничегошеньки.
— Не переживай, так со всеми, кто посмотрел «27 свадеб».
— А может, с водичкой? — хитро прищурился Джейми.
— С водичкой? Что-то мне не нравится название.
— Ты задумываешь категорию — например, «Футбольные команды премьер-лиги», — а другой человек загадывает название команды, скажем, «Фулхэм». Потом он медленно обходит всех, пронося над головами рюмку с водой, и первый, кто выкрикнет «Фулхэм», получает душ!
— Ладно, тогда начинай, Джейми!
Джейми предложил категорию «Симпсоны», и хотя я смог вспомнить только Барта и Гомера, последнего оказалось достаточно, чтобы голова моя намокла, что, по мнению детей, очень смешно. Вообще-то удивительно, как забавно играть в этот упрощённый вариант русской рулетки: миг напряжения, когда объявляешь вслух свою версию, — и облегчение, когда ведущий переходит к следующему игроку. Настал мой черёд распоряжаться водой. Я выбрал «Фрукты» и «апельсин» в роли детонатора.
— Банан, — нервно пролепетала Дилли.
— Карамбола, — проявил тактическую мудрость Джейми.
И я перешёл к Мэдди.
— Апельсин.
Секундная пауза.
— Нет… — И я двинулся дальше.
Поспешная смена фрукта на «яблоко» ничего не дала, поскольку в следующем раунде Мэдди назвала именно его и пришлось менять заново. Теперь приходилось внимательно следить, какие фрукты уже названы, а какие нет, а потом вдобавок начался спор, мандарины и клементины — это один и тот же фрукт или всё-таки разные. А Дилли так хотела выиграть, что я решил полить её водой, что бы она ни сказала, и в итоге получилось очень странно, потому что она сказала «картошка». Но она так заразительно хохотала и так мило вытирала голову полотенцем, что я внезапно вспомнил, как однажды мы все вместе уже играли в эту игру.
— Мы в это играли. На каникулах, рядом с бассейном, да?
— Верно, — обрадовалась Мэдди. — Во Франции. У тебя просыпается память!
— И вместо того, чтобы полить меня сверху, — поспешил на помощь Джейми, — ты подхватил меня на руки и бросил прямо в бассейн!
— Точно. А потом сделал вид, что не замечаю, как Дилли крадётся за спиной…
— И я столкнула тебя в воду!
В комнате наступила тишина, которую нарушила Дилли:
— А мы не можем туда вернуться?
Молчание было ответом.
— Может, когда-нибудь я съезжу с вами туда ещё разок, — неуверенно пообещала мама.
— Нет, все вместе. И чтобы опять играть около бассейна.
Усилием воли я отвел взгляд от Мэдди, подбирающей правильный ответ, и попытался сам заполнить тягостную паузу. Но ситуацию спас Джейми — очередным тактичным уточнением:
— Нет, балда. Они же разводятся.
Наконец дети ушли спать и мы с Мэдди остались наедине. Я принялся собирать клочки оберточной бумаги, на которых Дилли записывала варианты пароля для своего электронного дневника. Да уж, потребовалась бы целая команда гениальных дешифровальщиков, которые несколько месяцев распутывали бы сложнейший код «Имя нашей собаки».
— Что ж, всё прошло без неожиданностей, — вздохнул я.
— Уж по крайней мере, лучше, чем в прошлом году.
— Прости, не могла бы ты напомнить…
— В прошлое Рождество был жуткий скандал, после чего ты уселся в кресло и напился до полной отключки, приговаривая, что «это единственный способ вынести наш брак».
Я подобрал с пола последние обрывки серпантина и очередную тысячу иголок с «неосыпающейся» рождественской елки.
— Извини, что пристаю с вопросами, но мы никогда не пытались обратиться к психологу?
— Пытались, но не могли договориться, к какому именно. Я хотела обсуждать проблемы с консультантом-женщиной, а ты заявил, что не желаешь, чтобы с самого начала чаша весов склонялась в мою сторону.
Да, это тупик, в котором не найти компромисса. Может, надо было поискать консультанта-транссексуала? Но брак и без того пребывал в настолько плачевном состоянии, что не стоило усугублять ситуацию: представляю, как я пялюсь на свежесделанные сиськи консультанта, стараясь не обращать внимания на его кадык.
Я уселся на диван, Мэдди устроилась рядом, налила себе вина и протянула мне бутылку.
— Моё пьянство стало одной из причин, по которой ты не захотела больше со мной оставаться?
— Какое это теперь имеет значение?
Я выплеснул свое вино в горшок с цветком, только что подаренный её матерью.
— Ладно, я бросаю пить. Что ещё?
— Я не хочу это сейчас обсуждать.
— Но я хотел бы знать, тем более что это не имеет уже никакого значения. Почему мы решили расстаться? Чем настолько невыносима была совместная жизнь?
— Да… всем.
— Извини, так не пойдёт. Тебе всё-таки стоит привести конкретные примеры, причины разногласий, поводы для споров.
— Конкретные? Хорошо. — Она посмотрела на потолок. — В молодости ты был таким темпераментным, так остро воспринимал несправедливости мира, считал, что мы должны изменить его. Но с годами всё это превратилось в занудное нытьё.
— Ладно, это раз, — согласился я. — Считается…
— Пойми, это было невыносимо скучно! Ты приходил в неистовство от всякой фигни. — Теперь её было не остановить. — Я спокойно принимала то, что ты седеешь и лысеешь, что на лице у тебя появляются морщины, а живот растёт. Но старела твоя душа, словно дряблым и отвисшим становился сам твой дух, и любить тебя такого становилось всё труднее.
— Спасибо, достаточно! Не стоит переходить на личности! — Я поднялся, чтобы выбросить пустую бутылку в мусорное ведро, и на нервной почве швырнул её чересчур сильно, едва не расколотив. — Но всё равно этого недостаточно для развода. Настоящей причины я так и не услышал.
— Мы больше не были счастливы, — вздохнула она. — Постоянно ругались, а дети очень переживали. Какие ещё причины нужны?
— Но из-за чего мы ругались?
— Из-за всего подряд. Ты убеждал меня заниматься фотографией, участвовать в выставках. А когда у меня начало что-то получаться, ты злился, что меня часто не бывает дома. Вёл бесконечные разговоры о том, как важна поддержка мужа, но когда доходило до дела, до повседневной рутины, когда надо было заниматься хозяйственными делами, вовремя возвращаться с работы или отказаться от возни с Гэри и его идиотским интернет-сайтом, — тебя никогда не было.
