– Нет, все-таки ты гений! – сидящая напротив Лена прижалась к Пете и обняла его. – Мы с Петей объявляем тебе благодарность от нас лично. Придумать такие комбинации с «идеалом» и «кошмаром» – это почище Остапа Бендера!
– Но все мои расчеты оказались ошибочными… – Паша снова уныло вздохнул. – А результат хитроумных построений – нулевой.
– Ты так думаешь? – Марина пристально посмотрела на него, а потом шепнула: – Пойдем выйдем!
Темный тамбур освещали только мелькающие за окном огни.
– Паш, я все знаю, – тихо сказала Марина. – Про Петьку и все такое. Как ты заставил его гулять со мной.
– Знаешь?! Я же для тебя старался, – тихо пробормотал Паша. – Не сердись.
– А я и не сержусь! – сказала Марина. – Кстати, ты не забыл, что я тебе кое-что должна?
– За тобой долгов не осталось, – покачал головой Паша. – Я их все аннулировал. Ведь у вас с Петькой ничего не вышло… Значит, у меня не получилось.
– А я так не считаю! Так что за мной десять поцелуев.
– Не надо. Когда человек целуется без любви, получается плохо.
– А когда по любви? Как тогда получается? Давай проверим?
– Ну, если ты так настаиваешь… – И они поцеловались.
– Хорошо, и даже очень! – вздохнул через минуту Паша.
– Ага, – кивнула Марина. – И я точно знаю почему.
– Ну, и почему же?
– Потому, что по любви, – ответила девочка.
– Ты прикалываешься! – Паша вздрогнул, как от удара. – Разве можно так шутить?
– А я не шучу! – В голосе Марины и вправду не было ни капли усмешки. – Ты мне не веришь? А как же ясновидение и все такое? Ты же должен знать, вру я или нет.
Паша в упор посмотрел в ее поблескивающие в темноте глаза.
– Этого просто не может быть. Что ты во мне нашла? Я же самый обыкновенный. А ты – самая красивая в лагере.
– Для тебя, – улыбнулась Марина. – А для Петьки самая красивая – Ленка.
– И все равно не верю, – мотнул головой Паша. – Не может быть, чтобы все было так хорошо.
– Доказать? – В глазах Марины вспыхнул лукавый огонек. – На, держи! – Она вытащила что-то из кармана, перебросила Паше.
– Что это? – Он поймал вещицу на лету, поднес к глазам. Это была фенечка. В темноте с трудом удалось разглядеть, что на желтом фоне было синим выплетено «Паша». – Когда ты успела?
– Вот в этом-то все и дело! – рассмеялась Марина. – Ты не представляешь, как я мучилась с этой штуковиной. Раз десять переделывала, и все равно дальше буквы «П» никак не могла продвинуться. Так что вот тебе и доказательство. Я ее целую смену плела, не меньше! И там уже давно было твое имя, а не его. Пальцы как-то сами собой выплели.
– Спасибо… – Пашины глаза сияли, как два маленьких солнца.
– Давай завяжу! – предложила Марина. Он протянул ей руку, и она обвязала фенечку вокруг запястья. – Теперь доказательство всегда будет при тебе. Спасибо Петьке. Это он помог мне понять, что к чему…
– «Джульетта – это солнце, встань, солнце ясное, убей луну-завистницу: она и без того совсем больна, бледна от огорченья, что, ей служа, ты все ж ее прекрасней!» – вдруг вдохновенно проговорил Паша.
– У тебя получается лучше, чем у Петьки! – прошептала Марина.
– Потому что мне никто не нужен, кроме тебя, – голос Паши дрогнул.
– Это что, тоже Шекспир?
– Нет, это я. – Паша покачал головой. – Знаешь, когда я это понял?
– Когда?
– Как только увидел. Это было как солнечный удар. Ты стояла среди других девчонок, такая ясная, светлая… И недоступная… как звезда. Смотрела на Петьку влюбленными глазами, я и подумать не мог, что у меня может быть шанс!
– Да ладно прибедняться. Разве я могла не обратить на тебя внимания! Гуру, гений, ясновидящий, да еще и цыган к тому же… Одни твои штучки с пиковой дамой чего стоили! С самого первого дня мне с тобой всегда было ужасно интересно и легко. Легче даже, чем с девчонками. И понимал ты меня лучше, чем они. И болтать с тобой всегда можно было о чем угодно! Жаль, что я сразу не поняла почему.
– Это я должен был первым понять, – вздохнул Паша. – А ты говоришь – гений. Если бы был гений, давно бы обо всем догадался. И мы бы целую смену могли быть вместе…
– А мы и сейчас можем! – резонно заметила Марина. – Что мы, на разных планетах живем, что ли? Или по полюсам разъезжаемся?
Они болтали, не замечая, как летит время, и только строгий голос Анны Павловны прервал эту идиллию.
– Паша, Марина, отбой! Расходитесь по своим местам!
Ах да, они же пока еще в лагере! Но до свободы осталось совсем чуть-чуть, всего какая-нибудь ночь.
А пока влюбленным действительно пришлось разойтись – не хотелось новых неприятностей.
Но к этому моменту все десять поцелуев были отданы сполна.
