А главный врач между тем держался, не раскисал. Вот и сегодня он ждал очередного посланника, который ранним утром позвонил в поликлинику и обещал тщательно проверить обстановку на месте. «Сколько ж вас здесь развелось, — с гневом рассуждал Алексей Филиппович. — Какая же сволочь вас всех на меня натравила! Ну да ничего. Я со всеми вами потом разберусь, вы у меня, гады, и дорогу сюда забудете. Ишь, чего вздумали! Играть вздумали! Со мной! А эти прихвостни депутатские только и рады. Как же не вовремя это все, только дела налаживаться стали.
Мысли Алексея Филипповича были прерваны самым недопустимым для него образом. Дверь распахнулась от удара ноги, и на пороге кабинета появился огромный бугай с массивной золотой цепочкой на шее. Не спрашивая разрешения, он молча уселся за стол и посмотрел в глаза главному врачу.
— Ну че, в натуре, за беспредел ты здесь устроил, — заявил он. — Че на тебя тут жалуются? Стареньких людей, падла, обижаешь. Не по-нашему это, не по-пацански. Ответить придется.
— Ну что вы, что вы, — ластился перед бугаем Алексей Филиппович. — Ничего подобного у нас в поликлинике не происходит. Везде тишь да гладь.
— А какого хера такую баламуть развели, мать твою! Че ты мозги паришь, фраерок! Да я такими чмырями, как ты, в армии полы подметал. Вкурил, в натуре?
— Я не курю. Но дело не в этом. Вот какие конкретно у вас ко мне претензии?
— Ты меня на конкретно тут не разводи, фраерок. Это гнилой базар. Сюда слушай. Тут в бумажке моей накалякано, что ты двух чуваков реальных за можай загнал. Глумился над ними, вошь ты пузатая, вот они коньки-то склеили. Ну, че скажешь, будешь и дальше фуфло толкать?
— Послушайте, все совсем не так, люди эти старенькие совсем были. А тот второй, он и вовсе алкоголик. По этому поводу можете с врачами поговорить — они подтвердят.
— А бабку-то за что в могилу свел, сволота?
— Вот вы же взрослый, уважаемый человек. У вас ведь и охрана солидная наверняка есть?
— А то. Имеется такая, в машине меня братва ждет. А ты мне зубы-то не заговаривай. Я такие фишки мигом секу. Я тебе не фраер дешевый!
— Да нет, вы не так меня поняли. Вот ваши братки — они наверняка крепкие здоровые мужики, в форме себя держат. Так?
— Ну так.
— Вот, видите. Вы не стали бы в телохранители девяностолетнюю старушенцию брать. Правильно?
— Ну да.
— Вот и я не стал, потому с бабой Дуней мы и расстались. Но должен вам заметить, по обоюдному согласию.
— Ладно, здесь ты отмазался. А что за хрень с доской позора? Что ж ты, гадина, над стариками изгалялся?
— Какая такая доска позора? У нас такой сроду не висело, можете сами посмотреть.
— Да? Ну смотри, фраерок, коль надул меня — вернусь. И тогда не жить тебе. Я знаешь что с фуфлыжниками делаю?
— Догадываюсь, уважаемый кандидат в депутаты. Догадываюсь.
— Ну тогда чао-какао! Хотя, честно скажу, рожа мне твоя ну совершенно не нравится…
Не успел Алексей Филиппович перевести дух, как нагрянул еще один подающий надежды кандидат. Этот был поприличнее, но все равно утюжил так, что мало не покажется. Ох и натерпелся от них главный врач, ох и намучался. А к каждому ведь индивидуальный подход нужен, иначе ведь в клочья разорвут. Но нет, не разорвали, хотя целую неделю мурыжили. Алексей Филиппович и сам не промах оказался: все свои связи в Министерстве на ноги поднял, всех друзей обзвонил, папу напряг, который в былые годы весьма известной личностью слыл. Отмазался от всех, отбрехался. Хотя семь потов за это время сойти успело, даже постарел на глазах. Но не таков был Алексей Филиппович, чтобы отчаиваться — он всегда до конца боролся и сейчас бороться будет. «Все вам припомню, маразматики старые, — говорил он себе. — И волжанку свою новую, и депутатов этих зачуханных. Держитесь у меня теперь. Устрою я вам веселую жизнь!».
Когда многочисленным проверкам подошел конец, Алексей Филиппович первым делом вызвал в свой кабинет Лизу.
— Ну, рассказывай, Лизонька, — сказал он.
— Что? — робким голосом спросила она.
— То есть как это что? — взревел главный врач. — Какая скотина мой автомобиль покромсала? Кто проверку на меня наслал? Быстро!
— Сейчас, сейчас, — испугалась женщина. — Значит, проверку пенсионеры на вас наслали. Алексей и Дмитрий заводилами были, а с ними Степан, Софья, Илья и Кирилл. А вот кто с машиной вашей так поступил — не знаю. Но думаю, эта же компания. Больше вроде и некому.
— Тебе, Лизочка, не думать положено, а знать. Знать! Ты уяснила?
— Да, Алексей Филиппович. Простите, пожалуйста.
— Ладно, так уж и быть. Но чтоб в следующий раз все четко докладывала!
— Конечно. Все так и будет.
— Хорошо. А до этой банды я доберусь. Своими руками изничтожу, а ты мне в этом поможешь.
— Но как?
— Информацией, глупенькая моя, информацией! Неужели ты еще что-то можешь сделать?
— Не знаю, я…
— Вот и молчи, коль не знаешь. Меня слушай. Итак, кто из них наиболее уязвим?
— В каком смысле?
— Господи! Да в прямом. Ты же все про них знаешь, какие у них проблемы, чем взять их можно?
— Ну… Андрей и Дмитрий одни живут. Проблем у них вроде бы нет, разве что от безделья мучаются.
— Дальше, что еще?
— К Степану и Кириллу тоже особенно не подкопаешься, про них мало что известно. Но вроде бы все одинокие. Кирилл — бывший врач, иногда больных консультировал.
— Смертельные исходы были?
— В смысле?
— Ну когда его помощь людей до могилы довела. Совет неправильный дал или еще что-нибудь? Может, не прямо, а косвенно где замешан?
— Да нет. По такие случаи я не слыхала, вот он Дмитрию даже помог.
— Плохо это. Плохо. С остальными что?
— Илья как-то с бандитами из-за квартиры сцепился. Два инфаркта пережил.
— Что за бандиты? Откуда?
— Да я не знаю. Вроде бы даже не в нашем городе это было.
— Ай, как жаль. Ну а Софья. С ней что?
— А она вместе с внучкой живет и ее мужем. Те избавиться от нее хотят побыстрее, да вот случая никак не представится.
— Так-так. А это уже интереснее. Значит, мешается она им?
— Вроде бы да.
— Какое совпадение. У меня она тоже в печенках сидит. Вот что сделаем, ты мне ее домашний телефон сообщи, а потом иди к пациентам. Дальше я сам все сделаю.
— Конечно, Алексей Филиппович.
— Вот и чудненько. Только знаешь, что: со стариками пока посговорчивее будь и к мелочам не цепляйся. Бурю надо переждать. Пусть думают, что я на мировую пошел, и не суетятся. И остальным врачам передай.
Заполучив телефон Софьи, главный врач поудобнее устроился в своем кресле и набрал номер. Алексей Филиппович очень хотел, чтобы трубку взяла не внучка, а ее муж, и удача улыбнулась ему.
— Алло, — раздался в трубке грубый бас.
— Здравствуйте! Это Сергей Геннадьевич?
— Он самый. С кем я говорю?
— Вас беспокоит Алексей Филиппович. Я главный врач поликлиники, где постоянно пропадает бабушка вашей жены.
— А с ней что-то случилось? — с надеждой в голосе поинтересовался молодой человек.
— Не по телефону. Если не сложно, зайдите ко мне сегодня. Сможете?
— Да без проблем, я все равно пока без работы. А во сколько?
— Да когда вам удобнее. Скажем, через час вас устроит?
— Договорились. Буду.
— Отлично. Номер моего кабинета 304. Буду вас ждать.
— До встречи.
Когда ровно в оговоренный срок кабинет Алексей Филипповича пересек огромный жлоб в видавшей виды куртке и потрепанных штанах, главный врач понял, что с этим человеком он обязательно найдет общий язык.
— Здравствуйте, — сказал Алексей Филиппович, протягивая руку.
— Добрый день. Так зачем я вам понадобился? Что-то случилось?
— Пока нет, но может случиться.
— О чем это вы?
— Понимаете ли, в чем дело, у Софьи очень серьезные проблемы с психикой.
— Это я уж сам знаю. Проходу мне не дает. Каждый день пилит, что я работу должен искать. А где ж я ее найду? Не охранником же мне идти в самом деле или дворником? У меня, между прочим, гордость имеется.
— Ах, как я вас понимаю! И мне с Софьей дела иметь просто невыносимо. Бедняжка уже давно из ума выжила, ей помощь квалифицированная требуется. Пока она еще не опасна для общества, но скоро, я вас уверяю, и вашу семью, и нашу поликлинику ждут с ней очень большие проблемы.
— А что за проблемы-то?
— Буйная она очень. Вы это на своей шкуре уже сполна испытали, а ведь это только цветочки. Она здесь порой на медсестер кидается, матом кричит. А один раз анализы лабораторные разбила.
— Ничего ж себе!
— Да-да, все так и есть. Можете у врачей поинтересоваться.
— А что же делать?
— Есть только один выход. Нужно Софью в соответствующее место поселить. Где за ней уход будет надлежащий. Только там она не будет представлять угрозы для окружающих.
— Стационар какой-то имеете в виду?
