– Бездельники, дармоеды, нахлебники! Государству от вас никакого толку! Ваше никчемное существование давно пора прекратить! Нам приходится вкалывать денно и нощно, чтобы прокормить вас! Вы хоть представляете, какая вам оказана честь? С каким трудом комитет по опеке достает для вас шлеб?!
Шлеб – самый дешевый продукт питания с очень простой технологией производства. Отечественные ученые научились извлекать полезные вещества и ферменты из коровьего кала. Раньше продукты жизнедеятельности буренок расточительно шли только на навоз, теперь же пользу получал человек. На вкус шлебобулочные изделия пресные, но разве это главное? Продукт питательный, а значит, полезный для народного хозяйства!
Речь чиновника производила необычное действие: обездоленным становилось стыдно за свое бесполезное существование. Проявлялось что-то похожее на стокгольмский синдром, только в роли террориста выступало государство.
Феликс продолжал, но несчастные его уже не слушали, их взгляды целиком устремились на водителя, который появился в дверном проеме с мешком как у Деда Мороза. Заместитель главы щелкнул пальцами, и шофер быстро раскрыл баул с государственными дарами. Не глядя на содержимое, Феликс быстро надел одноразовую перчатку и начал с отвращением кидать людям шлеб. Урвавшие батон прятали его в лохмотьях и старались скорее уединиться, чтобы приступить к трапезе. Но давки не было – нуждающиеся знали, государство о них заботится и шлеба хватит. Когда пропитание получили почти все, в помещении нарисовался нетрезвый корреспондент «Наших Лихобоз». Он почтительно кивнул заму по социалке и сделал пару кадров.
Перемены, пришедшие в мою жизнь с кризисом в стане аскетов, пошли только на пользу. В управе частенько хвалили за хорошую работу, родные стали называть «настоящим мужчиной». Я плохо представлял, что это означает, но воспринимал как комплимент, а оных мне давненько не доставалось. Упиваясь новым амплуа вездесущего профессионала, я лежал на диване, уставившись в телевизор. На полу скопилась пустая пивная тара, а значит, в жизни все было в порядке. Дядя Миша сидел в кресле и очень живо сам с собой обсуждал товарищеский матч нашей сборной по футболу против команды Маршалловых Островов.
Игра была напряженной и равнодушным не оставляла. Тренер наших Жора Брянцев, известный как Спаситель России, заявил на пресс-конференции: «Парни не имеют права посрамить державу в таком принципиальном противостоянии. Играть придется от обороны. Очко в выездном матче с не самым слабым соперником – результат достойный». Бодрый голос известного комментатора Дмитрия Мастушкова, славившегося своей универсальностью, сопровождал все серьезные спортивные мероприятия. Причем по многим дисциплинам сразу: от хоккея и тенниса до керлинга и шахмат. А его неизменный соведущий Евгений Полищук умудрялся каждый раз выступать в новом для себя амплуа: то ветерана футболиста, то прославленного теннисиста, а то и вовсе обладателя черного пояса по всем видам боевых искусств. Работу этих двух профессионалов всегда отличала слаженность, компетентность и эмоциональность.
– Уважаемые телезрители, думаю, вы сами видите, футбол уже не тот… – сокрушался Мастушков.
– Игра не та... Вот раньше был футбол! – вторил пожилой Полищук в роли бывшего форварда арзамасского «Динамо».
– Согласен, но судить нужно как раз по игре.
– И не забывать, что футбол – всего лишь игра!
– Да, уверен, со мной согласятся телезрители, футбол – это футбол!
– А игра – это игра!
– Евгений, думаю, нашим зрителям будет интересно услышать какой-нибудь интересный эпизод из вашей карьеры. Многие знают вас и очень любят!
– Мне вспоминается шестьдесят девятый год. Мы бились за выход...
– ПОЗОР! – Мастушков перебил своего собеседника, – Просто позор, дорогие друзья! Наши ребята пропустили! Отвлекся Баранов, неуверенная игра в обороне Козлова, ошибка Быкова, на табло 0:1.
– Дааа... Придется играть на удержание…
Дядя Миша внимал каждому слову: то, соглашаясь, кивал, то мотал головой, решительно отказываясь верить в команду. В отличие от команды Маршалловых Островов, укомплектованной плотниками и почтальонами, в состав национальной сборной России входили исключительно профессиональные игроки, проигравшие (во всех смыслах) несколько отборочных циклов чемпионатов мира подряд. Поэтому россияне давно привыкли смотреть футбол планетарного масштаба без родной дружины. Но камня в российский футбольный огород никто не кидал. Все понимали: большой спорт – дело серьезное, требует особого настроя. Вкалывать на заводе или в угольной шахте куда проще. Одни и те же каждодневные механические действия и все. Правильно, что нашим футболистам платят миллионы – их труд бесценен. Это не учителем или врачом «номер отбывать».
Правда, пару лет назад произошел неприятный инцидент: рабочие и интеллигенция, возмущенные астрономическими гонорарами отечественных спортсменов и очередным провалом на международной арене, вышли на улицы в знак протеста. Акция закончилась пикетированием здания Российского Футбольного Союза. В ответ на размахивания яркими плакатами председатель РФС Анатолий Семечко разразился речью: «Врачи, учителя, заводчане живут за счет государства! Доктора взятки берут, скорая помощь без полтинника укол не поставит. Учителя и преподаватели хапают немерено! На заводе вообще одни пьянчуги, только бы свистнуть, что лежит плохо. И вы, паразиты, смеете на гордость нашу батон крошить?! Они-то взяток не берут, неоткуда им! А с миллионов своих налоги платят, на которые вы жрете и пьете!» – Чиновник смачно плюнул в толпу. Народ благополучно разошелся.
Счет в матче сравнялся. На предпоследней минуте россияне с пенальти вколотили мяч в ворота противника. Радости Мастушкова не было предела:
– Могут же, когда захотят! Молодцы парни! Евгений, продолжайте свой рассказ.
– Какой? А, да! Молодежь уже не та... Вот мы в наше время играли так играли! Выглядели, правда, тоже не в лучшем свете...
– Почему?
– Электричество отключилось прямо в середине второго тайма...
– Вынужден Вас прервать, проход по флангу. Опасный момент... Опять мимо...
– Проход уже не тот... – Полищук чуть не плакал. – Вот мы в свое время проходили так проходили!
– Да, проход был! Сейчас, конечно, не то...
Мы внимательно следили за ходом игры, пока нашу идиллию не нарушил отец. Пробравшись сквозь джунгли пустых бутылок, он громко выругался, чтобы привлечь мое внимание:
– Тебя срочно вызывает Клим Елисеевич, не заставляй его ждать.
Вождь обладал такой степенью харизмы, что приходилось отказываться даже от пива. Не навсегда, естественно. Свою комнату я узнал с трудом. За более чем два десятка лет мне удалось добиться идеального порядка в этом маленьком, но уютном помещении. Тетради, книги, карандаши – для всего у меня была припасена собственная полочка. Меня так воспитали. В детстве, когда я абы как убирал игрушки, мама качала головой: «Посмотри на папу, у него инструменты всегда на месте. Соблюдай порядок». Я слушался, потому что хотел, чтобы родные мною гордились! Кто кроме меня сможет сделать их счастливыми?
За короткое время Климу удалось превратить мое жилище в свалку: на полу валялись книги с вырванными листами, в углу образовалась куча мусора. Сам Моржовый в верхней одежде и неизменной черной шапке по-царски лежал на кровати. Я хотел недовольно спросить, что здесь происходит, но папа нанес упреждающий удар: «Это творческий беспорядок! Настоящему гению тесно в узких рамках однообразных, геометрически выверенных форм». Я не совсем понял отца, но заметил, что он сам начал говорить как аскет. Все это были мелочи по сравнению с тем, для чего меня вызвали. Клим отдохнул и решился на ответственный шаг:
– В это смутное время пора записать обращение к народу. Я, как пастух, призван управлять своей отарой. Ведь, если за овцами не смотреть, сразу разбегутся. Думаешь, хоть одна вернется и выразит признательность? Нннет!!! – Он замахал руками. – Все побегут навстречу приключениям на одно место. Там-то волки их и ждут: демократы, либералы, коммунисты. Этого нельзя допустить, я должен получить контроль над стадом. Ты говоришь, уже набросал что-то?
Поздним вечером Клим листал свежий выпуск «Наших Лихобоз». Две из трех лампочек перегорели, вождю подолгу приходилось всматриваться в текст. Его внимание привлек громкий заголовок на третьей полосе: «С руки! Власть кормит нуждающихся!» На фото в центре страницы местный чиновник бросал светло-серый батон хлеба народу. «Да разве хлебом единым?» – протяжно заметил Моржовый.
Я не понял, философствует он или обращается ко мне, но на всякий случай оторвался от компьютера и застенчиво улыбнулся. Так обычно бывает, когда кто-нибудь спрашивает, смотрели ли вы такой-то фильм? Вы его, конечно, не смотрели, но расстраивать собеседника неудобно и приходится, отводя взгляд, кивать – да, мол, ничего фильмец.
