На следующий день у клуба была толпа, встретившая Пророка с поклонами и воплями: «Веди нас, мы готовы!» Ученик гордо передал Пророку деньги, собранные у толпы, и список с размерами походной обуви. Первым в списке стоял размер парализованной старухи, но самой ее не было. Подошла племянница, сказала, что бабушка вчера нашла свою Дорогу и у нее в крематории все хорошо. Пророк порадовался, что его дар видеть будущее подтвердился, и отдал счастливой девушке двести бабушкиных рублей, чтобы не пятнать идею Дороги.
Старуха в коляске сидела уже два года и ни на что не надеялась, когда-то в ходячей жизни у нее было многое. Должность, муж и желание родить, но желание осталось в горьких мечтах, один криминальный аборт в эпоху бесплатной медицины лишил ее этой возможности, а муж после инсульта не захотел таскать утку и нашел голубку, с которой улетел в другую жизнь, где ей места не было, как говорил классик, «рожденный ползать летать не может».
Бабушка летать не хотела, но и умирать не собиралась, выписала в Москву племянницу из далекого города Павлыш Вологодской области для ухода и последующего наследования трехкомнатной квартиры в «сталинском» доме. Семнадцатилетняя пэтэушница приехала покорять Москву и была готова терпеть роль сиделки и няньки до поры до времени.
Оформив все документы, бабушка вздохнула легко, в надежде, что не умрет по дороге в туалет, подтягиваясь на руках, как летчик Маресьев в брянском лесу. Племяннице в Москве нравилось все – пиво, чипсы и музыка в ларьке у дома, нравился ей и продавец, красавец с усами, и особенно песня «Черные глаза», которую он слушал сто раз за день и не уставал, иногда он менял ее на песню «Долина, чудная долина». Когда бабушка засыпала от ударной дозы снотворного, племянница надевала джинсы «Дольче и Габбана», майку с надписью на английском «Дам всем» и шла в ларек к своему пацану.
Пацан был нежным и внимательным, никогда на предлагал паленой водки и героин, только пиво и косяк из Чуйской долины, где жила его семья, занимаясь сбором травы, дынь и абрикосов.
Они пили пиво и мечтали, когда будут деньги, съездить к нему домой, познакомиться с родней, и если брат разрешит, то жениться по-хорошему. Трахаться в палатке было неудобно, но они приспособились, у нее в школе была пятерка по физкультуре, особенно ей нравилась акробатика, и вот тренировки даром не прошли.
Убирать за больной старухой изо дня в день надоело до смерти, к тому же старуха была тяжелой и капризной, звонила в колокольчик когда вздумается, особенно противно в самый неподходящий момент, когда шли сериалы «Моя прекрасная няня» и «Не родись красивой». Она красивой девушкой не была, а любви хотелось не в вонючей палатке, а на кровати из карельской березы, где лежала бесполезная чертова бабушка, старая капризная блядь, требующая крахмальную салфетку на обед.
Бабушка была очень любознательной, следила за событиями в мире, особенно криминальном, новости из сводок МВД ее очень занимали, особенно о преступлениях против немощных стариков, при просмотре этих сюжетов она внимательно поглядывала на племянницу, изучая ее реакцию.
План созрел после того, как она застукала своего усача с соседкой в ларьке, рыжей тварью старше себя в два раза и толще в четыре, но у нее были квадратные метры для регистрации, а это посильнее молодости и любви.
Она пришла домой, помыла бабушку перед сном, дала снотворное и, дождавшись глубокого сна, положила бабушке на лицо кружевную подушечку и слегка придавила, бабушка слегка подергалась и затихла навсегда. Алиби обеспечил усач, подтвердивший, что всю ночь провел с ней, и даже предъявил использованные за ночь презервативы.
Все сладилось, бабушка сгорела в крематории, племянница готовится к свадьбе и не раскаивается, а чего жалеть, она стала пионеркой эвтаназии в отдельно взятом регионе. Усач переехал в квартиру, понял, что его жене и пяти детям будет здесь хорошо, а девушка, если захочет, будет второй женой, а если нет, то пойдет к бабушке.
Опять вначале он сказал, что Дорогу осилит идущий – он помнил этот лозунг на здании завода «50 лет Октября», но тогда не понимал смысла, а теперь понял. Дальше говорил Ученик, толпа топала ногами, готовясь в Путь. Пророк оценил этот креатив.
Очень хотелось посчитать деньги в туалете клуба. Он посчитал, приятно удивился: хватало на ремонт ходовой «опеля» и еще на многое. На выходе из ДК стояли телекамеры популярных каналов, но он говорить с ними не стал, отправил к пресс-секретарю – так он представил Ученика.
Подошел из-за спины Мракобес и обозвал лжепророком, стало обидно, он шепнул Ученику: «Распни его!» Ученик, вспомнив выучку во дворе и в колонии, с удовольствием выполнил волю Пророка и крепким ботинком растоптал Мракобесу рожу, тем более что рожа его была подозрительно нерусская, а это дополнительный довод.
Поле было расчищено, народ созрел. Пророк спокойно пошел в бар пить свою водку.
На выходе из бара из черного джипа вышла яркая девица в окружении автоматчиков в камуфляже, подошла к Пророку походкой свободного человека. Без паузы сказала: «Мужик, мне нравится твоя байда, я хочу быть женой Пророка. Это круто. Ксюша и Ульяна обосрутся от зависти. Не отказывайся, мой папа прикроет тебя от мусоров и конторы». Пророк узнал ее: он видел ее по телевизору и в «желтой прессе», где она фигурировала в разных позах при обстоятельствах эксцентричных и скандальных. Он опять вернулся в бар, уже зачищенный спецназом, где выпил за помолвку с будущей женой, забыв про свою мегеру, кандидата психических наук.
Пророк пришел домой, жена была дома, она видела его в «Новостях» и потребовала отчета. Он посмотрел на нее, как на муху, и с огромным удовольствием послал на хуй, чего страстно желал много лет, но не мог. Жена сдулась, увидев его, и мигом свалила на дачу – переждать возвышение Пророка. Потом позвонила женщина из Жулебина, сказала, что хочет в Путь. Но Пророк, вспомнив про обвислую грудь и целлюлит, сказал, что им не по пути.
Наутро, после тяжелой и потной ночи, он увидел в «Новостях», что народ пошел по Дороге. Они прошли уже Купавну и Балашиху, двигаясь на север. Возглавлял шествие Ученик, за ним шли тысячи, привлекая в городах новых сторонников.
В Дорогу вливались коммунисты, скинхеды, экологи, представители сексуальных и национальных меньшинств, безработные, проститутки – все, кому дома не сидится.
Было много представителей СМИ, они радовались информационному поводу.
По маршруту движения строились ларьки, палаточные городки, передвижные отели на колесах. Новиков организовал VIP-обслуживание для своих, Си-эн-эн вело репортаж с Дороги. Пророк сидел на даче олигарха, пил водку, щипал за зад обдолбанную новую жену, забыв о старой, как о пустой бутылке «Путинки», ставшей официальным напитком Дороги. Звонили каналы, требовали комментариев, он не отвечал, приходили гонцы от Ученика с деньгами от спонсоров – ими был забит весь гараж и гостевой дом. Две недели шло великое переселение народов на север, к Ледовитому океану, навстречу мечте. Приходили люди из «Русского Стандарта», хотели убрать «Путинку», пришел дядька из «Американ экспресс», обещал долю. Люди олигарха принимали ходоков и рулили свои дела. Пророк скучал. Водка надоела, девица тоже, но уйти не давали. Опять Пророк оказался в плену, только в сладком.
Когда толпа подошла к Самаре, олигарх подарил ему особняк для Храма Дороги. В дом Пророка пришел человечек из органов, замеченный на первом собрании: «Надо кое-что откорректировать, расставить акценты». Пророк хотел вызвать охрану, но понял, что этот дядя охраны не боится, он вообще никого не боится, это его страна, а пророков они видали в гробу, даже могут помочь там оказаться.
Пророк предложил дяде поставить задачу. Дядя порадовался за понятливого Пророка и, сказав: «Людям Дороги надо проголосовать», – дал списочек кандидатов по маршруту движения.
Пророк списочек взял, но понял, что это еще не просьба. Потом Вежливый рассказал Пророку притчу о согрешивших людях, которых превратили в свиней и заставили броситься в пропасть для удобства и радости оставшихся в настоящем.
Пророк понял, что его руками с помощью лечебного молчания хотят уничтожить людей Дороги, и сказал Вежливому решительное «нет», на что тот достал из внутреннего кармана бумажку. Пророк узнал свой почерк: соглашение о добровольном сотрудничестве и помощи он подписал, страшась исключения из вуза – не хотел расстраивать маму, которую любил.
Пророк решил взять паузу и сказал, что подумает. Вежливый ушел, но обещал вернуться.
Вежливый (В.) был майором ГБ и службу понимал как служение. До перестройки он курировал один московский вуз, где осуществлял надзор за попытками подрывной деятельности отдельных студентов и ряда преподавателей, которые бурчали, как в песне: «Что-то все-таки не так, все не так, ребята». Звезд срубить на этом поприще не удалось, так и тянул лямку, завидуя резидентам в Париже, Лондоне и Гондурасе, но не роптал, ждал и знал, что его час придет.
