В принципе в глубине души Антуанетту это устраивало. Хотя ей страстно хотелось подружиться со сверстницами, она в то же время ужасно боялась подпустить кого-нибудь слишком близко. Ее коллеги, которые сносно, а может, даже хорошо относились к девушке, которую она из себя изображала — выпускнице секретарского колледжа с акцентом человека среднего класса, — стали бы избегать ее, если бы узнали о ее прошлом. Все думали, что Антуанетта живет с родителями, и ей не хотелось, чтобы они узнали правду. Но она не могла уехать из своей комнаты, пока не накопит побольше денег и у нее не появится снова кругленькая сумма. Она истратила почти все деньги, которые у нее были, на обучение в колледже и проживание.
А пока этого не произойдет, Антуанетта решила, что будет предоставлена самой себе и ей придется еще немного помучиться в одиночестве.
Антуанетте не хотелось открывать глаза — дневной свет вызывал боль. Но ей было нужно в туалет. Она неохотно свесила ноги с кровати, дрожа, опустила их на холодный линолеум, которым был покрыт пол ее комнаты, и медленно встала. Комната поплыла у нее перед глазами, и ей пришлось опереться руками о стену, чтобы не упасть. Шатаясь, она дошла до двери и нетвердой походкой вышла в коридор.
Сделав несколько шагов отяжелевшими за ночь, трясущимися ногами, она дошла до ванной комнаты и взглянула на себя в зеркало. На нее смотрело бледное лицо с двумя яркими пятнами на щеках. У нее болело горло, гудела голова и ныло все тело.
Антуанетта чувствовала, что заболела тяжелой формой гриппа. При мысли о своей уютной спальне в доме родителей, у нее на глаза навернулись слезы. Прежде, когда она болела гриппом, ее мать приносила ей в комнату горячий чай, жалела ее и готовила прохладительные напитки и вкусные закуски, чтобы вызвать аппетит. Когда Антуанетта вспомнила об этом, она почти физически ощутила успокаивающие прикосновения рук матери, нежно убирающие с лица ее влажные от пота волосы. Когда по вечерам Рут возвращалась с работы, она поправляла подушку Антуанетты и готовила для нее ужин, который дочь съедала, держа поднос с едой на коленях. После она снова ложилась, а Рут заботливо поправляла на ней мягкое шерстяное одеяло.
Это было до его возвращения. Это было время, когда Рут проявляла материнскую любовь, которой так не хватало Антуанетте. Казалось, будто болезнь дочери дала ей возможность почувствовать себя нужной. Благодаря беспомощности Антуанетты, любовь, которую Рут всегда скрывала, вышла на поверхность. Антуанетта купалась в лучах этой любви, благодарно улыбаясь матери из теплой постели. Во время болезни она превратилась в ребенка, и у нее часто возникало желание взять мать за руку, как много-много лет назад. Но она крепко сжимала пальцы в кулак под одеялом, чтобы скрыть это.
Антуанетту переполняло сильное желание снова оказаться там и снова почувствовать любовь и заботу.
«Мама уложит меня в постель, — думала она. — Пока я буду спать, она приготовит чай, подогреет консервированный томатный суп, намажет хлеб маслом и принесет мне. Эта еда так хорошо подходит больным, и мне сразу станет легче. А потом, чуть позже, когда я буду чувствовать себя лучше и смогу спуститься по лестнице, но пока еще буду слишком слаба, чтобы выходить из дому, я завернусь в теплый розовый махровый халат и устроюсь перед камином. Там я буду сидеть, положив ноги на маленький круглый пуфик, и смотреть по телевизору свои любимые программы».
Антуанетте до невозможности захотелось увидеть мать, захотелось, чтобы она баловала ее, как тогда. От одной лишь мысли о своей спальне и заботливых руках Рут ей стало лучше. Она совершенно забыла об отце, его злости и ревности.
«Может мне съездить домой? — думала Антуанетта. — Хотя бы ненадолго».
С тех пор как Антуанетта переехала, она приезжала домой всего пару раз, и то лишь когда была уверена, что отца нет. График работы родителей был записан в ее маленькой записной книжке. Она осмеливалась приехать, только когда мать была дома одна. Тогда Рут, казалось, была рада видеть ее и, когда провожала Антуанетту, даже давала с собой маленькие пакетики с едой.
Антуанетта знала, что этим утром Рут была дома, а отец на работе, и у нее отпали всякие сомнения. Сильное желание вернуться в детство, когда мать заботилась о ней, все решило за нее: она поедет домой.
Антуанетта торопливо оделась, бросила в сумку пижаму и запасное белье и пошла на автобусную остановку. Она вся горела от жара. Всю дорогу она дремала, пока автобус не остановился почти у самого дома ее родителей. Сжав в руке маленькую сумку, она нетвердой походкой подошла к входной двери и вспомнила, что теперь у нее нет ключа. По требованию родителей она отдала его в тот самый день, когда уехала в Батлинз. Постучав в дверь, Антуанетта прислонилась к стене, так как у нее сильно кружилась голова.
Она услышала шаги, а потом поворот ключа в замочной скважине. Дверь распахнулась, и на пороге появилась ее мать с тревожной улыбкой на лице.
— Дорогая, какой сюрприз. Почему ты не на работе?
— Я плохо себя чувствую.
Как только Антуанетта произнесла эти слова, слезы набежали ей на глаза и потекли по пылающим щекам.
— Заходи, дорогая, но только быстро.
Ее мать не хотела, чтобы Антуанетту увидели любопытные соседи. Рут так боялась сплетен и так старалась соблюдать правила приличия, что ей было совершенно ни к чему, чтобы кто-то увидел ее дочь плачущей у порога дома. Они зашли в коридор, и Рут закрыла дверь.
— Мне нужно лечь. Пожалуйста, можно я пойду в свою комнату?
В глазах матери появилось сомнение, потом Рут, смягчившись, спросила:
— Антуанетта, что с тобой? — Она быстро дотронулась до лба дочери. — Да у тебя жар. Ну хорошо, дорогая, твоя постель заправлена. Ложись, а я принесу тебе чай.
После этих слов впервые за много месяцев Антуанетта почувствовала защищенность и заботу. Как только она забралась в свою старую постель, появилась ее мать. Она задернула шторы, поставила чай около кровати и нежно поцеловала дочь в голову.
— Я позвонила на работу и предупредила, что задержусь, — сказала Рут. — Ты можешь немного поспать.
Дверь еще не успела закрыться за Рут, а Антуанетта уже крепко спала. Когда через несколько часов она проснулась, то не сразу поняла, где находится.
Сбитая с толку, она смотрела в темноту, пока не сообразила, что она дома, в своей спальне. Что-то разбудило ее, и она приподнялась на подушках. Через окно спальни до нее доносились голоса. Антуанетта узнала грубый голос отца, и его злость испугала ее. Она не могла различить слов, но знала, что отец был взбешен, а причиной его ярости явно была она. Мягкие нотки в голосе матери подсказали Антуанетте, что Рут пытается успокоить его.
«Почему они на улице?» — удивилась Антуанетта. Ее мать так боялась скандалов на людях, что всегда избегала каких-либо ссор и разногласий вне дома.
Как в детстве, Антуанетта нырнула в кровать и натянула одеяло на голову. Если она не будет слышать их, возможно, все уладится. Однако она услышала скрип ступеней и приглушенные шаги матери, входящей в комнату. Инстинкт подсказал Антуанетте притвориться спящей. Мать дотронулась до ее плеча, а затем Антуанетта услышала слова, которых больше всего боялась:
— Ты проснулась? Тебе нужно вставать. Отец сказал, чтобы ты уходила.
Антуанетта медленно открыла глаза и посмотрела на мать, тщетно пытаясь найти подтверждение, что на этот раз Рут не послушает своего мужа. Антуанетта заметила виноватое выражение на ее лице, которое через мгновение стало холодным.
— Он отказывается заходить в дом, пока ты не уйдешь. Он сказал, что ты уехала и теперь не можешь просто так являться, когда тебе вздумается. Ты должна быть самостоятельной и уметь позаботиться о себе.
Вместо обычного снисходительного тона, в ее голосе звучали нотки мольбы.
Антуанетта пыталась найти в глазах матери внимание и заботу, которую видела раньше, и надеялась, что она снова смягчится. Но на лице Рут не осталось и следа былого беспокойства, а вместо этого появилось многострадальное выражение. Рут снова превратилась в женщину, которая не хотела нести ни за что ответственность и во всех своих неудачах винила других. Сейчас на ее лице было написано, что во всем виновата Антуанетта.
Антуанетта была слишком ослаблена болезнью, чтобы спорить с матерью. У нее не было сил даже просить. Она сползла с кровати, оделась и взяла свою сумку.
Когда много лет спустя Антуанетта пыталась вспомнить этот вечер, она не смогла. Единственное, что она помнила, как ушла из дому.
Сначала пришли головные боли.
Боль будила Антуанетту рано утром. Ее голову словно сдавливала гигантская рука. Она представляла себе, как огромные пальцы стискивают ее череп, сжимают ее шею, пока пелена боли не застилала глаза.
