Вот ведь, блин, — подумал я. Стало как-то стыдно за свой страх... Мы добрались до вершины. Проводник показал нам скамейку влюблённых. Можно присесть, а под ногами сто метров вниз. Взглянув на это произведение природы, я решил что ни в кого не влюблён.
Движение вниз — несколько часов мутного коктейля из страха и усталости. В конце концов мои ноги коснулись земли. Мы прошли несколько сот метров от столба и с удовольствием упали на землю. Катя протянула бутылку коньяка. Я сделал большой глоток. Потом уединился и потрогал член. Нет, гангрены всё-таки не будет.
На следующий день, без гангрены, но ещё с лёгкими опасениями за своё хозяйство, я собирался в дорогу. Из Карска мы уезжали ранним утром. Дима лихо вёл машину по пустому городу. А я так и не сдал своего выпускного экзамена. Я тосковал. По Саше, по нетрахнутой Оле, по кусачей крысе Вике. И вообще по лету.
***
«После красно-жёлтых дней. Начнётся и кончится зима», — сказал вечно живой Цой в своем посмертном альбоме — и оказался прав.
Подружка Аня появилась у меня в гостях весной. Не одна. Она привела Кристину. Они мимо проходили. Я сразу же засуетился. Мама куда-то ушла. Мы были втроём. Душа требовала праздника, и я побежал в киоск. Пить мы уже умели. Любую дрянь.
Заев пиво кириешками, мы с волнением уставились друг на друга. Я рассказал уже с десятка два анекдотов и баек. Повисла пауза.
— О, давайте в бутылочку сыграем, — Аня раскраснелась от алкоголя. Ей требовался экшн.
Пустая пластиковая бутылка крутится так себе. Мы неловко целовались с Аней. Ещё один оборот — и тут я вспомнил Олины уроки. Мы целовались с Кристиной. Долго. С языком. Оторвались друг от друга. Тишина.
— Я хочу покурить, — Аня с Кристиной вышли посмолить на балкон. Я немного пошатался по квартире, потом присоединился. Кристина вышла.
— Ты ей очень нравишься, — решила вразумить меня Аня. Так мы начали встречаться с её подружкой.
Кристина как-то размазалась по всему городу. Она жила то у тёти в центре, то у бабушки на окраине в массиве многоэтажек, издали напоминавших кладбище, то у мамы на другом берегу. И постоянно перемещалась из одной точки в другую. Мне нравилась в ней прежде всего та лёгкость, с которой она оказалась в моих руках. Ведь самые любимые подарки судьбы — это те, которые ты явно не заслуживаешь. У неё — стильные очки, мобильный телефон, высокий рост, красивая задница и грудь, дорогие сигареты. «Парламент». У меня? Что там есть у латыша? Только хуй, да ещё душа. Весна и безденежье располагали к прогулкам. Вот мы и гуляли. И целовались.
Наш телефон стоял на кухне. Я усаживался на пол, рядом гудел холодильник и мы пиздели. Прочитанная после смерти отца книжка анекдотов позволяла мне поддерживать разговор бесконечно. Временами мы запирались в моей комнате. Неловкий петтинг. Я его сам прерывал. Мозг в очередной раз побеждал хуй. Кристина была на год младше и мне казалось, что трахать её неправильно. Вроде как я пользуюсь её возрастом. И над этой дилеммой я ломал голову ночами. Хуй требовал своё.
Наши развлечения: долгие прогулки, долгие поцелуи, просмотры фильмов на видике и игра в карты на раздевание… Все эти развлечения не приводили к главному. К тому же хотелось чего-то громкого. Мне всё время казалось, что рядом проходит большая взрослая громкая жизнь. А я её пропускаю. В конце концов я сделал предложение:
— Едем на дачу, там очень здорово. Я обожаю свою дачу, — уломать Кристину оказалось легко. К тому же на майские на дачу собиралась и Аня.
Мы сидели в автобусе, который мог бы много рассказать о временах СССР. И точно — ничего хорошего. Я протянул наушник, вроде как в меню указана романтика — слушаем музыку.
«Ты была одна, в доме тишина, не работал даже телефон», — кричала в ухо «Агата Кристи». Кристина молчала. Я подпевал.
«Я пришёл с войны, я лишился сил, я загнал коня. Поцелуй меня и обними, и не гадай о том, кто я… Я тебя люблю за то, что я люблю тебя. Я тебя люблю за то, что ты не любишь меня».
Автобус добрался до пыльной деревенской остановки. Мы вышли.
— Тут далеко?
— Нет, — соврал я. Пиздохать до дачи минут сорок. Но я надеялся, что моя компания и красота природы её отвлечёт. Однако расчёты оказались неверны. Мы слишком напряжены. В молчании топаем мимо озера, местной школы, чужих дач. Молчим.
Оживляется Кристина только, когда мы наконец-то встречаем Аню.
— Тут ещё Рыба с Витей. Они предлагают сегодня посидеть и выпить пива, — радуется подружка. Я в лёгком замешательстве. Мои финансы выпотрошила поездка. Всё-таки билеты на автобус, туда-обратно. Но кое-что на пьянку остаётся. Немного. Я мысленно пересчитываю свои копейки.
Встреча с Рыбой расслабляет меня. Деньги не нужны. Рыба решил выбраться из-под родительского гнёта и устроиться на работу. Торговать лёгкими наркотиками.
— Вот, посмотри, какую я себе олимпийку взял. Шесть тысяч. Фирменная, — хвастается Рыба своими успехами на работе. Даже странно, что через десять лет этот весёлый парень женится на Ане, будет жить с ней и у её крайне занудной бабушки, а работать то ли менеджером, то ли ещё кем-то унылым.
Однако сегодня мы пьём. И курим. Что характерно, не траву — Рыба считает, что настоящий профессионал не должен употреблять. Его вечный друг Витя никуда работать не собирается. На родительской шее ему тепло и уютно. Он заканчивает первый курс университета. И на ближайшие четыре года обеспечен карманными деньгами от мамы с папой.
В этой дорогой компании я чувствую себя нищим. Мне за подвиг купить Кристине пачку «Парламента» или бутылку «Миллера». Приходится отказывать себе и в сигаретах, и в пиве. Для самой Кристины, как и для парней, такой проблемы не существует: пошёл да и купил. Делов-то. Это лёгкое отношение к тратам втаптывает моё эго в грязь. Мои одноклассники не мечтают о новом телефоне, потому что у них и старого-то нет. А тут говорят:
— Да, телефон надо поменять. А то он уже старенький.
— А ты какой хочешь?
Я молчу. Кристина увлечена разговором с Толстым, и это меня бесит. Волна ненависти. И ведь ещё и предъявить ничего не могу. Они просто общаются. Нашли друг друга.
— Коля, проводи меня до дач. Мне надо сказать, что я ещё погуляю, — решительно говорит Аня. По дороге она выговаривает мне:
— Не плетись за ней. Ты за ней сейчас плетёшься. Покажи характер: она пошла с этим Витей, а ты плюнь на неё.
Осознавая всю правоту Аниных слов, вернувшись, я всё равно плетусь. Глупость какая-то, вроде мы вместе с ней. Формально. Вот. Даже обнимаемся и целуемся. Но я понимаю, что ей ближе этот Витя. Я пытаюсь как-то и что-то ей сказать. Даже тон у меня раздражённо-командирский:
— Слушай, мы сюда приехали вместе. И уехать должны тоже вместе, — выдаю я странную фразу.
— Конечно, с тобой. Конечно, вместе, — Кристина выглядит очень искренне. Вроде как ничего не происходит.
— А вы когда уезжаете? — подходит Витя.
— Завтра.
— О, так вы с нами можете уехать!
— Спасибо, мы на автобусе.
— А чего вам на автобусе трястись?
— Как Коля скажет, так и сделаем, — дипломатично отвечает Кристина.
— Я подумаю. Мы уже домой пойдём, — веду Кристину за собой по ночи на дачу. Злость, обида, ревность. Прихожу к парадоксальному выводу: трахать её не надо. И не трахаю. Утром на волне похуизма и равнодушия выдаю:
— Поехали в город с Витей.
И мы едем с Витей. У его родаков микроавтобус. Кристина сидит рядом с ним и слушает музыку. Какая-то электроника. Я со своим русским роком сам себе напоминаю бомжа, которого пригласили на пирушку.
С Кристиной я расстаюсь уже в троллейбусе, на котором мы ехали до дома.
— Ты ему нравишься. Он тебе нравится. Давай не будем ломать комедию, — выдавливаю я и из себя и выхожу на остановке.
Придя домой, я набухиваюсь с сестрой и её друзьями какого-то вина. Мы идём купаться на радиоактивное озеро. Или что-то такое. Получается громко. Прямо как хотел. Вот она — настоящая жизнь. Настоящие страдания. Чувствую себя очень взрослым.
***
Это лето я не проведу на даче. Буду работать. Мне нравилась свобода, с которой распоряжался деньгами Рыба. В наркоторговцы записывать не хотелось, поэтому устроился в киоск.
— Тут как в аптеке, — объясняет мой сменщик Женя. — Все подходят и просят глюкозу.
Глюкоза — сверхновая поп-звёздочка. Кажется, нравилась Кристине... Каждый день в киоск приезжает владелец и отдаёт мне мою десятину с продаж. Каждую ночь я возвращаюсь с ухлой пачкой денег. Сил мало на что хватает. Пока не появляется карская Оля. Она взяла ребёнка и приехала к нам на лето, на дачу. Я мужественно глотаю городскую пыль. Ну их, этих баб. Бабки лучше.
Перед отъездом в Карск Оля остановилась у нас в городской квартире. Завтра поезд, сегодня сборы. У меня — выходной. Оля уложила спать свою дочку и заходит ко мне в комнату. Спустя несколько секунд мы валяемся на продавленном диване. Целуемся.
