День выдался на редкость удачным, теплым и солнечным, что в конце сентября уже воспринималось как подарок. Прохожие на улицах, радуясь последним теплым денькам, неслись по тротуарам, на свадебный кортеж поглядывали с любопытством и улыбками, а появление Димки дважды сорвало небольшие овации.
— Как это приятно, когда тебя любят, — важно сказал он, усаживаясь на сиденье рядом с Аксиньей. — Впервые вот так еду, и меня узнают.
— Смотри, чтоб фанаты кирпичами кидать не стали, — предостерегла Аксинья.
Алина нервно улыбнулась и теснее прижалась к Егору. Он приобнял ее одной рукой, второй набивая ответ на пришедшее СМС-сообщение. Весь день с утра его телефон пиликал надоевшую мелодию, поздравляя молодоженов.
— Я как дурочка, — пожаловалась она. — Волнуюсь, боюсь… Егор!
— М-м-м?
— Скажи что-нибудь.
— Что сказать? — не понял он и, не повернувшись, дернул бровями.
— Что-нибудь веселое.
— Клоун-арбуз, — произнес Егор самым серьезным голосом.
Димка фыркнул, Алина нервно хохотнула. Аксинья, занятая собственным мобильным, не расслышала и вопросительно посмотрела на Егора:
— Что?
— Ничего, — сказал Егор, выглянул в окно и вымученно улыбнулся: — Подъезжаем. Ну что, мальчики и девочки, сейчас нас встретят голодные тигры.
— Помогай нам бог, — ляпнул Димка.
Аксинья стукнула его по затылку.
— Вот сейчас — вообще не в тему, Димас! — прикрикнула она и, едва дождавшись остановки лимузина, стала толкать Димку к двери.
Алина и Егор вымученно улыбнулись и склеили губы далеким от страсти поцелуем, под громогласное «горько!».
Утвержденный сценарий свадьбы давно полетел к чертям, и молодым больше всего на свете хотелось скрыться от надоевшей толпы…
Начиналось все, разумеется, чинно и благородно.
Нарядные гости степенно стояли в ЗАГСе, прижимая букеты к животам, чинно целовали молодоженов в щеки и долго трясли руки. Фотографы сновали туда-сюда, щелкали затворами, ослепляли вспышками.
«Смотрим вправо, смотрим влево! Молодые улыбаются! Посторонние не лезут в кадр! Не моргаем, делаем счастливые лица…»
Молодые покорно исполняли все требования, застывали в картинных позах и очень долго резали громадный, как снежная гора, торт. Гости получали свои ломти и охотно признавали: пара Черский — Караулова очень красива.
Он — такой чернявый испанец, она — рыжая, как лиса.
Алина, жутко волновавшаяся в начале церемонии, постепенно успокоилась и даже стала получать удовольствие от происходящего. Егор мужественно терпел и радовался, что вокруг — цивилизованные люди и, значит, они не станут придерживаться варварского обычая справлять свадьбу два дня, как это принято у славян.
Что вообще за дикость — эти старообрядческие обычаи вроде выкупа невесты, ее обуви и тому подобного?!
Когда утверждался сценарий, Егор хмуро пообещал организаторам, что лично даст в рыло тому, кто заставит его пить из туфельки невесты, в которой та проходила весь вечер.
Зная о его патологической брезгливости, Алина благоразумно промолчала.
К середине вечера, когда гости перепились, от их мнимого благородства не осталось и следа. Джентльмены и леди уступили место гопникам и базарным бабам. Оркестр забыл про Вивальди, из динамиков грянула попса девяностых, под которую бывшим браткам, нынешним банкирам, было сподручнее плясать. Превратившееся в стадо обезьян общество лихо откаблучивало на танцполе, подпевая хитам молодости, не видя в этом ничего зазорного.
А что? Под эту музыку даже президент танцует и не стесняется…
Самым неприятным сюрпризом для Егора и Алины было появление Рокси.
Она появилась в зале, когда гости уже рассаживались по местам, в шикарном золотистом платье до пола, с белыми цветами в волосах и не слишком уместной в такой теплый день накидкой из белой норки. Когда Рокси на миг задержалась на входе, мужчины как по команде уставились на аппетитный бюст, а по залу пролетел чуть слышный стон восхищения.
— Кто ее пригласил? — процедила сквозь зубы Алина.
Егор нервно пожал плечами и подтащил к себе Димку:
— Ты Рокси привел?
— С хрена ли? — обиделся Димка. — Я вообще с тобой весь день катаюсь.
— Но ведь с кем-то она пришла?
— Да откуда я знаю — с кем? Может, она… того…
— Чего?
— Ну… Просочилась.
— Просочилась?
— Ну да.
— Как, интересно? — ехидно спросил Егор.
Димка фыркнул:
— Можно подумать, ее кто-то остановит…
Егор с сомнением посмотрел на Рокси и вынужден был признать: никто. Она давно вышла на тот уровень, когда перед человеком автоматически открываются все двери. Медийное лицо, эффектное платье, букет в руках… Вот охрана и прошляпила незваную гостью. А может, взяла под ручку одного из приглашенных. Ведь в чёрный список ее никто не удосужился внести…
— Ладно, — процедил Егор. — Пусть сидит. Не скандалить же из-за этого. Главное, папа доволен.
Рокси, впрочем, вела себя вполне пристойно.
И хотя ее раскатистый хохот слышал весь зал, она не делала никаких попыток сблизиться с Егором или нахамить Алине. Напротив, она с радостным оскалом поздравила обоих, целомудренно чмокнув в щеки, всучила Алине букет алых роз, а Егору — небольшую коробку.
— Странно, не тикает, — съязвила Аксинья, с недавних пор недолюбливавшая Рокси.
Та лишь рассмеялась.
— Как тебе это нравится? — спросила Аксинья Алину.
— Совсем не нравится.
— Вот и мне, — скривилась Аксинья. — По-моему, она старается затмить невесту.
Алина внимательно посмотрела на Рокси, потом перевела взгляд на Аксинью, словно стараясь понять: всерьез та беспокоится о ней или только прикидывается?
О затухшем романе Рокси и Егора знали многие. То, что и Аксинья неровно дышала к своему партнеру по мероприятиям, тоже не было ни для кого секретом.
— Думаешь? — равнодушно спросила Алина.
Аксинья ответила абсолютно честным голосом:
— Да без балды! Но ты не парься. Если что, я прослежу, оттащу ее в уголок, а тебе останется только выбрать.
— Что выбрать?
— Как что? Кастет или заточку. Но что-то она себя слишком мирно ведет. Перегорела шмара, не иначе.
Алина не выдержала и рассмеялась.
Егор, терзавший Димку, повернулся к ним, а Рокси, не сводившая с Алины ядовитого взгляда, наконец отвернулась.
За столом Рокси каким-то непостижимым образом оказалась рядом с Боталовым, и он млел. Раскрасневшийся от спиртного, он благодушно улыбался, кивал Мутаеву, по непроницаемому лицу которого ничего нельзя было понять.
Когда в зал вошел немолодой пузатый армянин, Боталов чуть заметно поморщился, но тут же, радостно улыбнувшись, бросился навстречу:
— Ашот, дорогой, я рад тебя видеть! Егор, Егор, иди сюда.
Старого партнера отца по каким-то мутным делам Егор знал с несколько другой стороны.
Ашот Адамян, помимо его внушительного вклада в строительство, оказывал спонсорскую помощь многим артистам, охотно выступавшим на его вечеринках. В последнее время имя Ашота связывали с певицей Мишель, от чьих плаксивых песенок сходили с ума мальчики и девочки от десяти до пятнадцати лет. Пару лет назад Димка снимал с Мишель, тогда еще Мариной Михайловой, квартиру, и они оба безрезультатно штурмовали неприступные стены отечественного шоу-биза. Потом Димка встретил продюсера Люксенштейна, а Маринка — Ашота Адамяна.
Егор и сам несколько раз проводил у Адамяна корпоративы, получал на выходе толстенький конверт и дружелюбное похлопывание по плечу.
— Вах, какую красавицу нашел, — прищурился Ашот, стиснул Егора в объятиях и, мгновенно обшарив Алину жирным взглядом, поцеловал ее в щеку. — Очень красивая пара.
— Спасибо, — ответил Егор.
— Хороший мальчик, — похвалил Ашот и сунул Егору в руку конверт. — Очень хороший. Только кушает плохо. Сколько ни звал за стол — отказывается. Ты его береги, корми лучше. Готовить-то умеешь?
— Умею-умею, — кивнула Алина.
Ашот покачал головой:
— Умеешь, а сама худая какая. Но все равно красивая. Запомни, надо кушать, и чтоб муж сытый был. Сытый мужчина из дома не сбежит.
— Э-э-э, — растерялась Алина. — Спасибо за совет. Я учту.
— Учти, — сказал Ашот и даже пальцем погрозил, а потом, подхватив Боталова за локоть, потащил в сторону. — Поговорить бы нам, Саша.
Боталов нахмурился:
— Ашот, ну не на празднике же…
— А где еще? — хохотнул Адамян, и акцент совершенно исчез из его речи. — Мне, сам знаешь, ждать некогда. Вопрос надо решить в ближайшие дни…
Боталов улыбнулся, но взгляд остался жестким. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать с Ашотом дела, требовавшие срочного решения.
Собственно, обсуждать с Адамяном было вообще нечего.
Ему следовало отказать — предельно корректно, но твердо, без возможности для маневра. Адамян предполагал, что дело кончится именно так, и готовился стоять насмерть. Поэтому, невзирая на вялое сопротивление Боталова, Ашот решительно потащил его на балкон.
