А люди, которые сидели на этих сиденьях, поднялись и ушли, потому что он был полицейским. И мы сели друг напротив друга.
И он сказал:
— Вот черт.
И я стал думать, поможет ли мне полисмен найти дом № 451с по Чептер-роуд, Лондон, NW2 5NG.
А потом я выглянул в окно. Мы проезжали мимо фабричных зданий и небольших дворов, где стояли старые машины. И там было четыре крытых фургона, две собаки и белье, вывешенное для просушки.
То, что я видел за окном, напоминало карту, только она была трехмерная и очень большая. На самом деле это была не карта, а та самая местность, карта которой составляется. И там было так много разных вещей, что у меня заболела голова, и я закрыл глаза. Но потом я опять их открыл, потому что у меня было такое чувство, словно я лечу по воздуху — только недалеко от земли. И я подумал, что летать — это хорошо.
А потом начался пригород, и там были поля, коровы, лошади, мост, ферма, дома и много маленьких дорог, по которым ехали машины. И тогда я подумал, что в мире есть тысячи и тысячи миль рельсов для поездов. И эти рельсы проложены мимо домов, и дорог, и рек, и полей. И когда я это понял, я начал думать, как много в мире людей. И у всех есть дома, машины, домашние животные, одежда, и они все едят ланч и спят, и у них есть имена, и для них проложены все эти дороги, по которым можно путешествовать. От этих мыслей у меня опять заболела голова, так что я снова закрыл глаза и начал стенать.
А когда я открыл глаза, то увидел, что полицейский читает газету, которая называется «Сан», и на первой странице была картинка: мужчина и дама в нижнем белье.
И тогда я опять занялся математикой, высчитывая квадратное уравнение по формуле:
А потом мне захотелось в туалет, но я ведь был в поезде. И я не знал, сколько еще ехать до Лондона, и чувствовал, что не могу терпеть. Тогда я начал постукивать костяшками пальцев по стеклу, отбивая ритм, чтобы отвлечься и не думать о том, как мне хочется писать, так что я посмотрел на часы и подождал 17 минут. Но когда я хочу писать, мне нужно сходить в туалет как можно скорее, и поэтому, когда я дома или в школе, я всегда писаю, прежде чем сесть в автобус. И вот почему я упустил немного мочи, и штаны у меня стали мокрыми.
А полисмен посмотрел на меня и сказал:
— О Господи, да ты… — И потом он отложил газету и сказал: — Черт побери! Да сходи ты в туалет, Бога ради!
А я ответил:
— Но я же в поезде.
Он сказал:
— Знаешь ли, здесь есть туалеты.
А я спросил:
— Где туалет в поезде?
Он указал и сказал:
— Вон в ту дверь. Но я буду за тобой приглядывать, понял?
И я сказал:
— Нет, — поскольку я знал, что значит приглядывать, но полицейский не сможет меня видеть, пока я буду в туалете.
А он сказал:
— Черт возьми, иди в туалет!
Так что я встал с места и закрыл глаза так, что между моими ресницами остались только совсем маленькие щелки, и я не мог видеть других людей. И я пошел к двери, а когда я вышел, то увидел справа еще одну дверь, и она была полуоткрыта, и на ней было написано: «Туалет», так что я вошел внутрь.
А внутри было просто ужасно, потому что там на сиденье лежали какашки и кругом очень сильно ими пахло — как было в туалете в школе, когда Джозеф там обкакался.
И мне не хотелось пользоваться этим туалетом, потому что все эти какашки принадлежали чужим людям и были коричневого цвета. Но делать нечего, я и в самом деле очень сильно хотел писать. Так что я закрыл глаза и пописал, а поезд трясло и качало, и потому часть мочи попала на сиденье и на пол. Но я вытер свой пенис туалетной бумагой и попытался помыть руки, но кран не работал. Так что я плюнул себе на руки, вытер их бумажным полотенцем и выкинул его в унитаз.
А потом я вышел и увидел, что напротив туалета находятся две полки, а на них лежат чемоданы и разные сумки. И когда я посмотрел на них, я вспомнил, как дома иногда залезал в сушильный шкаф, и там мне было спокойно, я чувствовал себя в безопасности. И тогда я залез на среднюю полку и поставил один из чемоданов поперек, наподобие двери, так что он закрывал меня. И было темно, и я был совсем один, и я не слышал, как разговаривают люди. От этого мне стало гораздо спокойнее, и это было чудесно.
И я решил еще несколько квадратных уравнений:
0 = 437х2 + 103х + 11
и
0 = 79х2 + 43х + 2089.
Я сделал некоторые коэффициенты очень большими, так что уравнения было трудно решать.
А потом поезд начал замедлять движение, и кто-то вышел из вагона, встал рядом с полкой и постучал в дверь туалета. Это был полисмен, и он сказал:
— Кристофер!.. Кристофер!.. — Потом он открыл дверь туалета и сказал: — Вот дьявол.
Он стоял совсем рядом со мной, так что я видел его рацию и дубинку, которая висела на ремне, и чувствовал запах его лосьона после бритья. Но полицейский меня не видел, и я не откликнулся, поскольку не хотел, чтобы он отвел меня к отцу.
И он ушел очень быстро.
Тут поезд остановился совсем, и я подумал, не Лондон ли это. Но не двинулся с места, поскольку боялся, что полицейский меня найдет.
А потом пришла дама в шерстяном свитере, на котором были нарисованы цветы и пчелы. Она взяла сумку, стоявшую рядом с моей головой, и сказала:
— Что это ты тут сидишь в темноте?
Но я ничего не ответил.
А она сказала:
— Кажется, там, на платформе, тебя кто-то ищет.
Но я продолжал молчать.
И она сказала:
— Ладно, дело твое. — И ушла.
Потом мимо прошли еще три человека, в том числе чернокожий мужчина в длинной белой одежде. Он поставил большой пакет на полку над моей головой, но меня не увидел.
А потом поезд опять пошел.
Люди верят в Бога, потому что мир очень сложный. И люди думают, что всякие сложные вещи, вроде белки-летяги, или человеческого глаза, или мозга не могли возникнуть случайно. Но если бы люди мыслили логически, они бы заметили, что могут задавать этот вопрос только потому, что это уже произошло и они существуют. И во Вселенной есть миллиарды планет, где жизнь так и не развилась, только на тех планетах нет разумных существ, которые могли бы это заметить. Это похоже на то, как если бы все в мире подкидывали монетки и кто-нибудь выбросил бы 5698 орлов подряд. Но были бы еще миллионы людей, которые не выбросили 5698 орлов.
На Земле жизнь возникла благодаря цепочке случайностей. Но эти случайности совершенно особенные, и для того, чтобы появилась жизнь, должно существовать три условия. Вот такие:
1. Организмы должны уметь воспроизводить себя (это называется репликация).
2. Когда они это делают, должны происходить небольшие ошибки (это называется мутация).
3. Их потомки должны сохранять в себе эти ошибки (это называется наследственность).
Эти условия очень редко выполняются, но они возможны, и тогда возникает жизнь. И необязательно, что эти живые организмы будут похожи на носорогов, или на китов, или на людей. Они могут выглядеть как угодно. Но на Земле все произошло именно так, как произошло.
Некоторые люди сомневаются, что, например, глаз возник случайно. Потому что глаз должен был развиться из чего-то другого, очень похожего на глаз; если бы этого не случилось из-за генетической ошибки, то какая была бы польза от половины глаза? Хотя половина глаза тоже полезна, потому что половина глаза означает, что животное увидит половину животного, которое хочет его съесть, и уйдет с дороги. Или оно может съесть животное, которое имеет треть глаза или 49 % глаза, потому что оно не убежало. А животное, которое съели, не сможет иметь детей, потому что оно съедено.
А люди, которые верят в Бога, думают, что Бог поместил людей на Земле, поскольку решил, что человеческие существа — самые лучшие из всех животных. Но люди такие же животные, как и все остальные. И однажды они могут развиться в других животных, которые будут умнее людей. И те посадят людей в зоопарк, как мы сажаем шимпанзе и горилл. Или люди подхватят болезнь и умрут, или они слишком сильно загрязнят окружающую среду и тем самым убьют сами себя. И тогда в мире останутся только насекомые, и они будут самыми лучшими животными.
Я начал думать, не пора ли мне выйти из поезда, потому что, может быть, он уже остановился в Лондоне. А если поезд уедет куда-то еще, то я окажусь в месте, где я никого не знаю.
Потом кто-то пошел в туалет, кто-то из него вышел, но они меня не видели. Я чувствовал запах какашек, но не такой сильный, как внутри туалета.
Я закрыл глаза и решил еще несколько математических задач, и в это время не думал, куда я еду.
Потом поезд снова остановился, и я опять подумал, что нужно слезть с полки, взять свою сумку и выйти. Но я не хотел, чтобы полицейский нашел меня и отвел к отцу, и потому остался на полке, и меня по-прежнему никто не видел.
