— Как съездил? — спросил, поприветствовав его, добродушный Иван.
— Нормально! — недовольно буркнул тот и ухватился обеими руками за чашку горячего чая.
— Мне тоже, — кивнул Мухин секретарю.
Царила тишина, прерываемая звуками потягиваемого из чашки напитка. Ваня уткнулся в компьютер, щелкая мышью, что-то там выискивая. Ирина тихо сидела в углу возле окна и просматривала образцы договоров с риэлторами. Михаил Федотович, дождавшись своей порции чая, включил негромкую музыку и нацепил наушники. Все замерло. Но, зная неугомонный характер хозяина, все понимали, что это — не надолго.
— Что с кредитом? — немного помолчав, спросил тот.
— Не знаю, Вика занимается, — выглянул из-за компьютера Мухин и тут же там исчез.
— Позови ее!
В кабинете главного бухгалтера зазвонил телефон, а еще через мгновенье на пороге появилась финансовый директор. Как всегда, свежая, тонкая, с легким шлейфом парфюма. Зайдя в помещение и увидев, что все в сборе, она мягко приветливо улыбнулась. Лишь опытный взгляд мог заметить в ее движениях усталость и напряжение. А в глазах — воинственный блеск.
— Вы хотели меня видеть?
— Да! У тебя что-нибудь для банка сделано? — поинтересовался, не отрывая взгляд от монитора, Мухин.
— Все! — прозвучал спокойный, чуть вызывающий ответ.
— И бизнес- план тоже?
— Да. С собой.
— Иди сюда, — вмешался Вадим. — Хочу посмотреть!
Взглянув испытующе на директора, Вика подошла к столу, за которым сидел ее патрон и присела рядом. Тот продолжал:
— Мухин, ты видел?
— Нет еще! — немного помедлив, ответил тот.
— Тогда греби сюда тоже.
Дождавшись, когда директор усядется рядом, Колесникова тихо начала пояснения.
— А где ты план продаж взяла? — внимательно разглядывая листы, вложенные в пластиковый скоросшиватель, поинтересовался Вадим.
— Придумала. Спрашивала у Михаила Федотовича, но мне было сказано, чтобы сама все сочинила. Сделала, как считала правильным.
Вадим кивнул, достал из кармана пачку сигарет, прикурил одну и, выпуская время от времени струю дыма, продолжал рассматривать то, что немного оробев, положила ему на стол Виктория.
— А это что?
— Затраты на дом.
— Откуда взяла?
— Часть — из старых цифр по тому дому, что уже сдали. Остальное — из новых договоров.
— А проценты?
— Посчитала сколько денег требуется, на них рассчитала проценты. С учетом возврата, конечно. Потом, налоги.
— И что получилось после уплаты налогов и процентов?
— Около полутора миллионов долларов.
— Ты в долларах считала?
— Да. В банке требуют.
— Понятно, — он замолчал, продолжая листать бизнес-план, потом отодвинул его в сторону, — Нормально вообще! — обратился он вновь к Мухину, — взять кредит и заработать через год миллион на этом. Что так не работать? — Потом вновь обратился к Вике:
— Ты документы все в банк отдала?
— Только это осталось.
— Когда все успела?
— Вчера задержалась.
— Ночевала, что-ли? — вмешалась Ирина, наблюдающая за происходящим.
Вика пожала плечом.
— Ладно, отправляй все в банк! — резюмировал Вадим, — а там видно будет. Можешь уйти пораньше, если ничего срочного нет.
Девушка согласилась. Вдруг ей пришла в голову внезапная идея: Может, удастся сегодня пораньше уехать на английский и с комфортом? Будет круто подъехать на такой тачке!
— Вы, случайно, не собираетесь в центр города?
— А что?
— Мне туда нужно.
— Когда?
— Часам к трем. На курсы английского.
Ирина во все глаза уставилась на Вику. Ворон, как ни в чем ни бывало, кивнул.
— Ты ходишь на курсы?
— Да.
— Давно?
— Нет.
— А я никогда больше двух слов выучить не мог.
— Наверное, некогда.
Колесникова вышла, пряча радостный блеск в глазах. У нее получилось! Все, как она хотела! Не зря столько кропотливо работала! Мысль о том, что хозяин повезет ее в город не столько волновала ее, сколько собственный успех. Она — молодец!
Все время их поездки стояла тишина, длившаяся до тех пор, пока Вика не попросила остановить машину. Вадим почему-то молчал, а она не знала о чем с ним говорить.
— Здесь?
— Да, спасибо. Дальше сама добегу.
— Смотри, дождь начинается.
— Да, не вовремя, — согласилась она и, прикрывая голову пакетом, выскочила наружу. Взглянув на нахмурившееся небо, собралась было пуститься бегом — дождь, все бегут под крыши. Неожиданно остановилась. Что-то совсем не так. Через мгновение ее осенило — машина за спиной не двигалась с места. Нет шума. Вика обернулась проверить. Поймала устремленный на нее взгляд Вадима, — тот смотрел как-то странно, словно увидел приведение. „Чего это он?“ Дождь стал накрапывать сильнее, размывая его лицо. Махнув на все рукой и перестав ломать голову над его удивленно — растерянным выражением, она стремительно понеслась к воротам.
Наступил день строителя. Вся команда была в сборе, что случалось редко, и скучала, наслаждаясь теплым днем, ярким солнцем, струящимися лучами припекающим сквозь окна. Вика застыла на пороге, с нескрываемой насмешкой наблюдая за царившим здесь покоем и ленью, томной сонливостью, написанной на лицах присутствующих. Из-за стола директора раздалось негромкое бурчание, больше похожее на претензию:
— "Император" не любит своих подчиненных. В праздник даже сто грамм не нальет!
Финансовый директор уставилась на него во все глаза и подошла ближе. Мухин, как ей казалось, не из тех людей, кто любит выпить. Вадим выругался себе под нос, но возражать, спорить не стал. Его глаза задорно блеснули в сторону Вики с Ириной:
— Девчонки, будете?
— Если только чуть-чуть! — Ирина расплылась от подобного удовольствия (сам "император" интересуется!). — Только мне домой скоро. Семья. Дети. А чем угощаете?
— Что хотите, то и купим. Какие проблемы? Сейчас Стасика вон пошлем. Стас! — громко прокричал Вадим. — Ты, урод, где шляешься? Давай, дуй в магазин! Девчонки, так кто что будет то?
— Я — "Кинзмараули".
— Да, Ир. Не ожидал. Вот ты дерьмо-то пьешь! Стасик, привези ей из ближайшего ларька бутылку. А Виктория Алексеевна что будет?
— Не знаю, водку точно не буду. И коньяк тоже. Может вина красного, сухого?
— Лучше водки! Короче, на те денег, купи водки, вина, закуски всякой и дуй обратно.
Водитель молча взял деньги, кивнул и тут же ретировался.
Ирина, задетая за живое хозяйскими словами, с южной горячностью возмутилась:
— Почему это дерьмо?! Бутылка хорошего вина тысячу рублей стоит!
— А ты прям за тысячу это вино покупаешь, хочешь сказать?
В спор вмешался хранивший молчание Мухин:
— Вик, тебе сколько нужно, чтобы запьянеть?
— Говорю сразу — спаивать бесполезно. В прошлой жизни партизаном была.
— Симпатичный партизан из тебя бы получился, — ввернул Иван своеобразный комплимент и распластался на столе, напоминая застывшего богомола.
Вадим обратил свой проницательный взор на него:
— Вань, ты ведь водку со мной будешь?
— Конечно! Правда, машину придется здесь оставить.
— Ну и черт с ней! Ничего с твоей табуреткой не случится!
Почувствовав искушение праздником, все зашумели и оживились, с нетерпением ожидая появления водителя.
Вика ни разу не участвовала в увеселительных мероприятиях с Мухиным или Вадимом. Интересно посмотреть на них — веселых, расслабленных, без привычных масок руководителей. Они же такие же живые люди, как и она. Наверняка, не без удовольствия погуляют, повеселятся. Кто не любит почувствовать, как бурлит разгоряченная кровь? Уж Вадим — точно. У того прям на лбу написано. Адреналин из него так и брызжет. Она и сама никогда в жизни не отказывалась от гулянок; ей нравилось наряжаться, крутиться перед зеркалом, выглядеть так, чтобы все падали и в штабеля сами собой укладывались. На танцах всегда отплясывала до дыр в туфлях.
Стас вернулся и так быстро, что Вика с Ириной едва успели накрыть стол, на скорую руку намыть рюмки всех размеров и цветов, найденные в пыльном секретарском шкафу.
Долго упрашивать присесть к столу никого не пришлось. И Ворон сразу же перешел к делу:
— Ну что, граждане алкоголики! Предлагаю выпить. Кто за день строителя пить не будет, тому за шиворот вылью!
Буквально за четверть часа напоил всех сотрудников, развлекая при этом шутками — прибаутками. Громкий хохот, слышимый даже на улице, раздавался то и дело. В центре внимания, как в луче прожектора, был только Вадим. Колесникова внимательно наблюдала за ним, улыбаясь. В ее изящной головке усиленно крутились мозговые шарики, схватывающие на лету новую информацию и помещая ее на нужную полку. Образы каждого становились все полнее. Но самым захватывающим и достойным ее внимания оставался Вадим. Тот и не собирался выпускать цветущую пальму первенства из рук. Очевидно, хозяину нравилось быть в центре внимания, слушать себя самого, наслаждаться безоговорочной властью над толпой. Разглагольствуя, словно прирожденный оратор, он успевал подмечать пустые рюмки, выражение интереса или скуки в глазах, хотя последнее при нем казалось невозможным.
