Но еще невыразимо ужаснее, что чем больше она дает советов и обсуждает беду, тем хуже мне становится, словно она не ведает что творит, как бессознательная ведьма, чем больше старается помочь тем больше дрожу я чувствуя что она делает это нарочно, знает что колдует причем внешне это выглядит как «помощь», пропади оно пропадом – У нас какая-то химическая несовместимость, я не могу ее терпеть ни секунды, я вздернут на дыбе вины ибо по всему она как бы замечательный человек и в тихом печальном музыкальном голосе сострадание, но при этом очевидный подвох – Она постоянно язвит меня невидимым клинком – Делает больно! – В какие-то моменты я прямо вскакиваю и дергаюсь как дрянной актеришка, так она на меня действует – «Что с тобой?» – мягко спрашивает она – От чего я чуть ли не визжу, никогда в жизни не визжал – Впервые за всю жизнь я не уверен что смогу держать себя в руках во что бы то ни стало, хранить внутреннее спокойствие даже снисходительно улыбаться в ответ на весь этот женский истерический дурдом – Но в чем дело? что происходит – «Ты нарочно сводишь меня с ума?» – взрываюсь я – Естественно она протестует, с чего я взял, мы проводим веселый уик-энд на природе с друзьями, «Значит СО МНОЙ что-то не так!» – кричу я – «Это очевидно, но почему бы не попробовать успокоиться и хотя бы ну например заняться любовью, целый день я клянчу а ты только рычишь и отворачиваешься как будто я старая уродина» – Она мягко и ласково предлагает себя, но я лишь сижу уставившись на свои трясущиеся руки – Настоящий ужас – Трудно объяснить – Вдобавок пока Билли то приседает возле меня, то норовит сесть ко мне на колени, ты пытается погладить по голове и утешить, возле нее постоянно вьется мальчонка жалобно твердя: «Не надо Билли не надо Билли не надо Билли», наконец она теряет то нежное терпение с которым обычно отвечает на каждый его жалкий вопросик и орет: «Заткнись! Эллиот, заткнись! ох КАК ты у меня сейчас получишь!» – «Нет» кричу я но Эллиот кричит еще громче «Не надо Билли не надо Билли не надо Билли!» и она выволакивает его на крыльцо и с визгом лупит, я сдаюсь, это невыносимо. Полный нокаут.
Избивая Эллиота она уже ревет сама испуская безумные вопли: «Прекрати или я убью нас обоих, у меня нет выбора! О дитя мое!» – внезапно хватает его и тискает в объятьях, заливается слезами и рвет на себе волосы и все это под сенью старых мирных соечьих деревьев где на самом деле по-прежнему в ожидании корма сидят сойки и все это видят – Даже Альф Священный Буйвол ждет во дворе, что кто-нибудь даст ему яблочко – Я смотрю как солнце льет свое золото на сотрясаемый сумасшествием каньон и ветер пригибая верхушки деревьев приближается с ревом, налетает и уносит горестные вопли матери и сына как безумные рваные листья – Скрежещет ручей – Дверь хлопает, ставни тоже, домик трясется – Я бью себя по коленям, но в общем грохоте этого даже не слышно.
«Ну и что прикажешь делать с твоим самоубийством?» – кричу я – «Тебя это не касается» – «Ну ладно мужа у тебя нет, но есть же Эллиот, он вырастет, все нормально, а ты в это время можешь спокойно работать, выходить замуж, переезжать, делать что-то, уж не знаю Коди или кто, скорее всего все эти психи сбивают тебя с толку и толкают к самоубийству – Перри – «– «Не трогай Перри, он замечательный и милый и я его люблю и он намного лучше ко мне относится чем ты: по крайней мере есть какая-то отдача» – «На хрена вся эта отдача-самоотдача, кому от нее легче» – «Ты никогда не поймешь настолько ты зациклен на себе» – Мы уже начинаем оскорблять друг друга и это был бы неплохой знак если бы она не бросалась то и дело рыдать у меня на плече твердя что я ее последний шанс (что неправда) – «Давай вместе уйдем в монастырь», – предлагает она – «Эвелин, тьфу то есть Билли, иди на здоровье в монастырь, ей-Богу иди, у тебя получится, может к тому и ведут все твои разговоры про Коди про религию может быть весь этот мирской кошмар просто удерживает тебя от как ты говоришь истинной самореализации, станешь святой матерью-настоятельницей без всяких треволнений, хотя я как-то встречал одну монахиню которая плакала… эх как все это грустно» – «О чем она плакала?» – «Откуда я знаю, мы поговорили, я сказал какую-то глупость типа «вселенная женщина, потому что круглая», но я думаю она просто вспомнила молодость и как любила солдатика, а он погиб, по крайней мере так мне рассказывали, величайшая из женщин которых я знаю, синие глазищи, большая умница… и ты могла бы вырваться из всей этой жуткой путаницы, отринуть мир» – «Но для этого я слишком люблю любовь» – «И дело тут не в чувственности, у тебя тоже, бедная ты моя» – Вообще мы немножко успокаиваемся и даже занимаемся любовью хоть Эллиот и продолжает дергать ее: «Билли не надо не надо Билли не надо» так что прямо в разгаре всего я ору: «Что не надо? чего он хочет? – может быть он прав и в самом деле Билли не надо? может быть это грех после всего что сказано и сделано? О какое все безумие! а этот безумнее всех», а дите уже с нами в постели и тянет ее за плечо как взрослый ревнивый любовник пытающийся оттащить женщину от другого (она сверху, что лишний раз указывает на то как я беспомощен и измучен, а время всего четыре часа дня) – Маленькая драма происходит в хижине, возможно слегка иная чем положено в хижинах и чем могут вообразить соседи.
Но в оргазме порой содержится ужасный параноидальный элемент, вместо нежной симпатии какая-то беспредметная злоба разливается по телу – Я чувствую чрезвычайное отвращение к себе и ко всему остальному, не освобождение а опустошение, как будто из меня слили спинномозговую силу, похитили для злого колдовства – Силы зла окружают, она, ребенок, сами стены домика, деревья, даже внезапная мысль о Дэйве с Романой – все против меня – Билли лежит спрятав лицо в ладони, я бросаю ее и бегу к ручью пить, всякий раз потом приходится бежать назад извиняться, но при виде ее я подозрительно щурюсь: «Какие-то у нее свои дела», никакого раскаяния – Она бормочет уткнувшись в ладони, рядом хнычет мальчик – «Господи, ей бы правда в монастырь», – думаю я, опять убегая к ручью – Но вкус воды внезапно меняется словно кто-то отравил ее бензином или керосином вверху по течению – «Это небось соседи мстят!» – я внимательно пробую воду и уверен что так оно и есть.
Сижу пялюсь на ручей как идиот, тут возвращается Дэйв с одной-единственной рыбкой на леске и как ни в чем не бывало докладывает: «Представляешь, два часа просидел и гляди кого поймал! одну-единственную ничтожную но гляди какую прекрасную рыбочку, это морская радужная форель, сейчас буду чистить – Короче, рыба чистится так, показываю» – и он невинно опускается на колени над ручьем, делать нечего приходится смотреть и улыбаться – Он говорит: «Готовься, годика через два я тебя позову на остров Фароллон, где дикие канарейки садятся на палубу в сотнях миль от берега – Я тут, понимаешь, денежку коплю на собственное рыболовецкое судно, по-моему, рыбаком быть лучше всего, я хочу всю свою жизнь под это переделать, хотя так и вижу сурового Фэгана с палкой, но ты бы видел сколько можно сельди и лосося выловить за полторы минуты, просто сотни, честно, и ходишь в грубой клетчатой рубашке и вязаной шапочке – Я об этом знаю вообще все и сейчас пишу основополагающую статью про то как тяжелый чистый труд спасет нас всех – Там все совершенно первобытное – Ты охотник – Птицы находят для тебя рыбу – Погода правит судном – Полнейшая физическая усталость прогоняет дурные мысли и впускает жизнь» – Сидя с ним я представляю себе как возможно Билли сейчас рассказывает Романе все как было и скоро Дэйв тоже узнает впрочем он и так многое видит – Он уже неоднократно намекал, вот и сейчас: «Похоже, туго тебе приходится, этот Эллиотик кого хочешь с ума сведет, да и Билли не подарок – Смотри вот так вскрываешь вот так ножичком» – Я восхищен ибо сам не умею быть таким полезным и по-человечески простым и двумя словами поднять человеку настроение, а вот Дэйв, длинный, с впалыми от собственного двухнедельного запоя щеками, не ноет в углу как я, он хотя бы пытается что-то сделать, как-то испытать себя – Из-за него я опять чувствую себя единственным в мире кто обделен человеческим, черт побери так и есть, во всяком случае ощущение такое – «Эх, Дэйв, когда-нибудь поедем с тобой на рыбалку в твои заброшенные штольни на Рог-Ривер, блин может там оклемаемся» – «Да, пора завязывать так квасить, Джек, – «Джек» он произносит грустно, почти как Джерри Вагнер с которым мы были бродягами Дхармы, лазили по горам и поверяли друг другу свои печали, – Да, беда в том что мы много пьем СЛАДКОГО, весь этот сахар да еще без закуски нарушает метаболизм, в крови накапливается сахар и становишься слабый как курица; особенно ты, ты вообще неделями хлещешь один сладкий портвейн и сладкие «манхэттены» – Обещаю что священная плоть этой рыбки исцелит тебя» (усмехается).
Я смотрю на рыбу и внезапно меня опять охватывает ужас, все та же схема смерти только сейчас мне предстоит вонзить свои здоровые англосаксонские зубы и растерзать ими скорбное тельце маленького существа которое всего час назад беспечно плавало в море, даже Дэйв думает о том же и говорит: «Да, только что этот ротик слепо пил веселую воду жизни, а нынче глянь-ка, голова отрублена, нет уж лучше не смотри, мы большие пьяные грешники собираемся изготовить из нее жертвенную трапезу так что во время приготовления я произнесу специальную индейскую молитву, я думаю, местные индейцы именно ее произносили – Джек, давай радоваться, проведем отличную недельку!» – «Недельку?» – «Я думал мы на неделю» – «Ах да я сам сказал… как все плохо-то… Боюсь у меня не получится… Я уже с ума схожу от Билли с Эллиотом да и от себя тоже… Боюсь мне придется, боюсь нам придется уехать, не знаю, я тут сдохну» – Дэйв, конечно, разочарован, я оторвал его от дел, притащил сюда, и опять я чувствую себя свиньей.
