— Нет–нет. Он о тебе и не знает даже. Ну, пока.
Не успел Бернд опомниться, как Криста чмокнула его в губы и побежала прочь.
Солдат, качая головой, смотрел ей вслед. Вокруг рта залегла усмешка. «Послезавтра. Послезавтра, девушка, я снова тебя увижу».
Когда Криста пришла домой, отца там еще не было. Она взяла в руки подушку и, взбив ее, положила на диван, а сама села к столу. Под ногами у нее крутился кот. Она взяла кота на колени и погладила его.
«Тебе хорошо живется, никаких тебе забот. Если бы я знала, как все можно объяснить отцу. Дальше все это в тайне все равно не удержишь. Будет лучше, если отец все узнает от меня, а не от кого–нибудь другого. А может, сегодня сказать? Нет, лучше завтра или послезавтра».
— Иди, Петер! — она ласково хлопнула кота по заду и взяла в руки вязанье. Глаза пробежали по рисунку полусвязанного пуловера: «В пору ли будет он отцу?»
За дверью раздались шаги: это отец. Криста слышала, как он вошел в коридор, снял пальто, стащил с ног сапоги и начал искать тапочки, которые всегда лежали на одном и том же месте.
— Добрый вечер, — поздоровался отец. — Ты еще не спишь?
— Нужно же когда–нибудь довязать тебе пуловер.
— В кино была?
— Была, — испуганно ответила Криста, почувствовав в голосе отца что–то недоброе. — А почему ты спрашиваешь?
Отец достал из кармана трубку, сел к столу и только тогда посмотрел на дочь.
— Да так просто спросил. Сегодня ни один фильм не обходится без политики. Везде только и слышно: социализм, план и тому подобное…
— Фильм был о любви. Хороший фильм.
«Слава богу, — подумала она, — он ни о чем не знает. Пока не знает».
Взгляд Кристы остановился на куртке отца, где на ниточке висела одна пуговица.
— Сними куртку, — попросила она. — Я пришью тебе пуговицу.
Отец осмотрел себя с ног до головы и одним рывком оторвал пуговицу.
— Так у нас пришивают пуговицы! — проворчал он и, сняв куртку, хотел бросить ее на стол, но передумал и сказал: — Хотя подожди, мне еще нужно сходить в хлев. — Надев куртку, он вышел из дому.
Криста рассердилась. «Ведь он знает, что я кормила корову, — подумала она. — Но нет, ему все нужно проверить собственными глазами. Бернд прав: со мною обращаются, как с ребенком».
Спустя некоторое время Криста услышала, как хлопнула входная дверь, как отец поднялся по ступенькам, но тут же снова спустился вниз. Когда он наконец вошел в комнату, лицо его было спокойно.
— Вот тебе куртка, а я пошел спать. Спокойной ночи!
* * *
— Алло, Рихард!
Начальник погранзаставы капитан Масберг встал, ожидая, когда к нему подойдет долговязый бригадир Мюллер. Они поздоровались.
— Что нового, Ахим?
— Дождь льет, а хлеб еще в скирдах. Беда, да и только! Помогай нам!
Капитан сдвинул фуражку на затылок и нахмурил брови:
— Твоя просьба несколько неожиданна. А когда, завтра?
— Не завтра, а сейчас нужны мне люди.
— Не спеши, дружище. Нельзя же так неожиданно. — Капитан вытащил торчавшую из кармана Мюллера соломинку.
— Так–так, — проворчал Мюллер, — уж не хочешь ли ты посмотреть, как наша рожь сгниет в поле? Уж не думаешь ли ты, что булки растут на полках кондитерских. А я–то думал, что кооператив и погранзастава…
— Прекрати! — перебил его капитан. — Перестань! Я посмотрю, что можно сделать.
— Вот это другой разговор! — Рот Мюллера расплылся в широкой улыбке. — Хороший ты человек! Привет, я пошел!
— Следующий раз говори заранее, что тебе понадобится! — вдогонку крикнул ему капитан и в тот же момент заметил штабной автомобиль, который на большой скорости ехал по улице.
Когда джип подъехал к капитану, тот принял положение «смирно» и доложил:
— Товарищ майор, на вверенной мне погранзаставе никаких происшествий не случилось!
Майор Дризнер слушал капитана, сощурив глаза, а когда тот замолчал, протянул ему руку со словами:
— Садитесь в машину, поедем на заставу!
Капитан сел в машину, и она тронулась.
— Сколько людей просил у вас Мюллер? — спросил майор, повернувшись к сидевшему на заднем сиденье капитану.
— Просил как можно больше. Хлеб еще в поле…
— Людей дайте, но только так, чтобы это не отразилось на службе.
Вдали показались постройки заставы.
Через несколько минут майор и капитан уже стояли у карты. Вызвали к себе командира одного из взводов и замполита обер–лейтенанта Нестлера.
Майор по очереди посмотрел на подчиненных и сказал:
— Я буду краток, товарищи офицеры. По сведениям нашей разведки, на вашем участке или же на участке соседней погранзаставы противник организовал себе лазейку. Недавно в Эрфурте был задержан один агент «Восточного бюро», который примерно четыре недели назад проник на территорию республики. Следы ведут в ваш район. Что вы мне на это скажете?
— На моем участке? — переспросил капитан Масберг с недоверием. — На контрольно–следовой полосе у нас в последнее время не обнаружено никаких следов. Это я могу точно утверждать. — Капитан показал на карту. — Контрольно–следовой полосы как таковой нет только вот в этом уголке, на участке в триста метров, но он у нас контролируется часовыми и средствами сигнализации. А за моих пограничников я смело ручаюсь!
Майор задумчиво покачал головой:
— Вы переоцениваете свои способности. Разумеется, что контрольно–следовая полоса сильно облегчает нашу службу. Но мы с вами охраняем не саму полосу, а государственную границу. Вам понятно? Участок государственной границы! И прошу не переоценивать полосу. Если враг найдет на нашем участке лазейку, то будьте спокойны, он найдет и возможность в нее пролезть. И нам нужно закрыть эту лазейку! Мы обязаны, товарищи, сделать это! — Майор усмехнулся. — Подойдите ближе к карте и давайте подумаем, что мы можем предпринять.
Чем дольше продолжалось обсуждение, тем серьезнее становились лица офицеров. Когда все вопросы были утрясены, майор сел в машину и уехал к себе.
Капитан Масберг и обер–лейтенант Нестлер стояли на КПП и смотрели вслед удалявшейся машине майора.
— И все это свалилось на нас в понедельник! Что ты на это скажешь? — спросил капитан.
Замполит сощурился и ответил:
— Мне пока еще не все ясно, но попятно, что нам теперь нужно смотреть в оба.
* * *
Двое суток подряд сновали взад и вперед грузовики с песком на правом фланге участка заставы. Песок разбрасывали по земле вдоль проволочного забора, создавая пятидесятиметровую контрольно–следовую полосу.
Бернд Кронау с силой воткнул лопату в землю, поправил автомат за спиной и вытер пот со лба.
— Ну и жарища же сегодня! — Бернд бросил взгляд в сторону часового, который лежал в сторонке в укрытии.
«Ему хорошо, лежи себе, и все, не то что копать», — подумал Бернд.
— Ну, как идут дела? — спросил, подходя к Кронау, обер–лейтенант.
— Все в порядке, товарищ обер–лейтенант, вот только солнце сильно жарит.
К ним подошел рядовой Прош.
— Товарищ обер–лейтенант, посмотрите вон туда, — сказал он и показал рукой на кусты, росшие по ту сторону границы.
Из–за кустов вышли два западных пограничника и остановились. Тот, что был подальше и постарше, вдруг замахал руками и закричал:
— Эй, вы там! Как вам живется за колючей проволокой? Уж не копаете ли вы окопы?!
— Ты, толстяк, — крикнул громко Прош, — ты, видать, не только стар, но еще и глуп! Я одного не понимаю…
— Товарищ рядовой, замолчите! — приказал пограничнику замполит, — Пусть говорит что хочет. — И посмотрел на часового, который не сводил глаз с западных пограничников, усевшихся на камнях. Они еще раз попытались заговорить с нашими пограничниками, но тщетно. После двухчасовых напрасных попыток они встали и пошли прочь, крикнув на ходу:
— Всего хорошего, коллеги! Мы сюда часто будем наведываться, раз мы вам нужны. Сделали бы перерывчик, что ли, да покурили бы хороших сигарет!
Один из пограничников размахнулся и бросил пачку сигарет в их сторону. Сигареты упали почти рядом с контрольно–следовой полосой.
— До свидания, господин обер–лейтенант!
Прош хотел было что–то крикнуть, но Кронау взглядом остановил его.
— Что бы это могло значить, товарищ обер–лейтенант? — спросил Кронау. — Раньше они нам угрожали, а теперь иначе заговорили.
— Вы правы. — Нестлер кивнул. — Нечто подобное замечено по всей западной границе.
— Ясно. Но почему они так долго до этого доходили? — с усмешкой спросил Берид.
— Развитие событий принудило их к этому, но не нужно забывать, что волк и в овечьей шкуре останется волком. — Офицер поплевал на руки и добавил: — Ну, принялись за работу!
Во время обеда солдаты расположились в тени деревьев. Бернд лежал и думал о Кристе. «Нужно будет мне поговорить с ее отцом. Зайти к нему и все сразу выложить. Заявлю, что забираю ее в жены, и все. Да, может, старик и не так строг». — Бернд вытянулся на траве и закрыл глаза.
* * *
В комнате, где располагалось отделение унтер–офицера Керстинга, горела лишь одна настольная лампа, стоявшая на тумбочке возле кровати Кронау. Слева от него спал, широко раскинув руки, Руди Прош.
