- Дай рюкзак Гале в руку, - скомандовал Туркин.
- Это еще зачем? - удивился Тайшет. - А, понял, боишься, что золото унесу. - Тайшет сунул свой рюкзак Гале. Она удержала его одной рукой и протянула обратно.
- Ну, убедился, что нет в нем золота? - повеселевшим голосом крикнул он.
Туркин заставил его залезть в лодку и показать кожаный мешок с золотым песком. После чего скомандовал:
- Уходи!
Тайшет бросил окурок, резко развернулся и быстро пошел к тальникам.
В эти мгновения в душе Федора происходила страшная борьба: зверь уходит, надо стрелять… Все равно он будет прав, а заодно отомщен… Но не мог переступить грань, за которой он стал бы убийцей. Странно, ведь, по сути, он готовится к этому, такой момент мог наступить каждый день. Но одно дело предполагать, иное - исполнить…
Когда Тайшет скрылся в тальниках, Туркин тяжко вздохнул и крикнул Гале:
- Отойди от лодки и подними руки вверх!
Потом он запустил движок и причалил к берегу. Взял лодку технорука на буксир, Галю посадил с собой и, не сказав больше ни слова, помчался назад, в поселок.
Галя, закутавшись в брезентовый плащ, как зверек забилась в нос лодки и всю дорогу молчала. Лишь на пристани она спросила:
- Что теперь со мной будет, Федя?
- Ступай домой и жди меня, - спокойно ответил Туркин.
Вернув почти тридцать килограммов золотого песка на место, Туркин пришел домой.
- Прости меня, Феденька! - бросилась Галя перед ним на колени.
Туркин отстранил ее и сел за стол. Долго молчал и курил папиросы одну за одной.
- Да что ж ты меня мучаешь, Феденька, скажи что-нибудь! - взмолилась Галя.
- А что тебе сказать? Это я жду, что ты мне скажешь, - отозвался он.
- Сможешь ли ты простить меня, Феденька? - пробормотала она.
- Нет, Галя, собирай свои вещи и уезжай отсюда, - сурово ответил он своим совсем не суровым голосом. Но это был только звук…
Она собрала чемоданчик и подалась на пристань. Вскоре после этого Туркина отозвали из тайги на какую-то учебу, и вернулся он в Забайкалье только через пять лет в звании подполковника курировать местный золотоносный район...
- Вот такие характеры в Сибири, - сказал Влад, закончив свой рассказ.
- Потрясно! - воскликнула Леночка. - Вот это да!
- Сибирь - это почти что другая планета, - похвалился Влад, - и люди здесь особенные. Кстати, сейчас между нами и Туркиным вновь завязывается детективная история. Помнишь, я тебе еще в Москве говорил? Ну, это потом, а сейчас спать…
После майских праздников жизнь Леночки стала весьма однообразна и скучна. Влад с утра уезжал на рудник и приходил поздно, часто исчезал в командировки, так что она его почти не видела. Эта роль вечно ожидающей жены стала тяготить ее. Скрашивали жизнь лишь прогулки с Нордом, эти длительные прогулки по красивым местам, телевизор, книги, да жена Абасова - Виолетта, дама шумная и общительная, с бурным темпераментом. Она считала себя секс-бомбой и была весьма забавна в этом своем убеждении.
- Леночка, лапочка моя, ты можешь мне не верить, но я - амазонка, да-да, самая настоящая амазонка! - восклицала она, расчесывая свои крашеные в голубой цвет волосы. - Это цвет амазонки, лапочка моя, он всегда напоминает мужчине, с кем имеет дело…
- В постели, - прыснула Леночка.
- И в постели тоже, лапочка моя, - погрозила ей пальцем Виолетта. - Мы должны использовать в борьбе за сердца наших мужчин все мыслимые и немыслимые средства, - продолжала она.
В квартире Виолетты был особый мирок красивых вещиц и золотистых занавесочек, которые хозяйка часто переставляла, перевешивала и меняла. Она обожала менять интерьер, начиная с мелочей и кончая всей мебелью. После каждой такой перемены или очередного ремонта Виолетта звала по-очереди подруг, и для каждой из них устраивала небольшой «обмывон», как она называла обильную пирушку с крепкими напитками в честь обновления квартиры. Леночка частенько попадала на эти обмывоны и забавлялась от души. Огромная полнотелая Виолетта, захмелев, рассказывала, как она парадоксальна в любви и в жизни. Она любила упоминать, что помимо Абасова у нее много других разнообразных увлечений и друзей, и что она сама принадлежит одновременно всем и никому.
- Почему ты думаешь, лапочка моя, что мужчины ищут компании других мужчин, когда хотят расслабиться? Потому что они просто дураки и считают, что женщина не может стать другом, она способна лишь на роль любовницы, - увлеченно разглагольствовала она. - А вообще-то, довольно много причин, из-за которых мужчины сбегают от своих возлюбленных. Если они говорят, что не могут понять женщину, намекая на примитивность нашего ума, то они горько ошибаются, лапочка моя. Во всяком случае, в их золотых кругах, где мне приходится часто бывать, нередко многие женщины затыкают мужчин за пояс по остроте ума и широте взглядов. Да ты сама слышала, лапочка моя, о чем они болтают часами: золото, золото и ничего, кроме золота. А может, мы лучше этого золота в миллион раз! Ты меня извини, лапочка моя, из-за меня, понимаешь, из-за любви ко мне один весьма высокий военачальник чуть не застрелился. А что он, лапочка моя, делал со мной в постели! Это же ни одному америкашке во сне не приснится, несмотря на всю их сексуальную культуру! - хихикнула Виолетта.
Леночка вспомнила случай, когда ей пришлось применить «психотропное оружие» против латиноамериканцев. Она живо представила огромную Виолетту на месте Янки между двумя неграми, и дико расхохоталась.
- Что с тобой, лапочка моя? - удивилась такой реакции Виолетта. - Смех противопоказан сексу. Одна моя подружка имела привычку смеяться во время этого дела. Однажды муж ее трахает, а она - хи-хи, да ха-ха-ха. Он разозлился, сгреб ее в охапку и сбросил с балкона. Хорошо еще, что всего второй этаж был, да деревья под окнами с густыми кронами росли. Она на эти деревья грохнулась и на ветках повисла. А он смотрит на нее сверху и хохочет. Так его хохочущего и увезли в психушку.
На этом месте Виолетта рассмеялась.
- А ты сама-то как относишься к, так сказать, внебрачным связям? - вдруг спросила она серьезно.
Для Леночки вопрос был, что называется, на засыпку, но она выкрутилась:
- Я пока лишь, к сожалению, могу только порассуждать на заданную тему, - улыбнулась она.
- Ну и это уже шаг вперед, - похвалила Виолетта, - но лучше, конечно, иметь постоянного партнера, хотя…
Ее прервал телефонный звонок, и она долго болтала с каким-то Жорой.
- Это он! - закрыв на секунду трубку ладонью, прошептала она Леночке, и похлопала ладонью по своим хоккеистским плечам, изображая погоны…
Расцеловавшись с этим военным Жорой по телефону, она повторила:
- Это он, мой маршал! - и томно прикрыла глаза.
- Действительно маршал? - восхитилась Леночка.
- Да нет, полковник, это я его в маршалы произвела своей любовью, - кокетливо ответила Виолетта. - Откуда, лапочка моя, маршалам взяться в этой дыре проклятой, - добавила она, трагично нахмурив брови.
У Леночки мелькнуло подозрение: «Уж не Туркина ли она повысила в звании», - но она благоразумно промолчала, по свежему опыту зная, что чужие тайны могут принести немало неприятностей.
Она отошла к окну и залюбовалась небом, озаренным серебристо-лиловым блеском, и низкими, подцвеченные позолотой, облаками. Что-то зацепило ее внимание и царапнуло душу. Под окнами стояли три бритоголовых крепыша в черных кожанках и с любопытством разглядывали не то деревья под окнами, не то окна над верхушками деревьев. Одного она узнала: бровастый, с острыми глазками. Где-то она его видела… В самолете!
Поморщилась, быстро отошла от окна. «Братки уже тут. Отслеживают. Надо сказать Владу», - сверкнула мысль и тут же сгасла, перекрытая сомнением: «Бред, мнительность от замкнутости местной жизни и беспрестанной болтовни про криминал. Фобия какая-то. Просто парни ждут друзей. Они все сейчас на одно лицо, бритые, в кожанках, мода».
- Ах, лапочка моя, как я все же рада, что родилась женщиной, а не мужчиной, - продолжала Виолетта свою излюбленную тему. - Насколько полнее у женщины связь с миром, нет никакой агрессивности и прочих этих самцовых инстинктов.
В это время в комнату вошли дочери Виолетты, десятилетние двойняшки. Леночка еще в прошлый раз заметила, что девочки дурнушки: маленькие водянистые глазки, широкие носы с крупными ноздрями и огромные бесформенные губы на плоских туповатых лицах. Но, как говорится, не родись красивой, а родись счастливой. Девочки были ухожены, сверх модно одеты, и по всему чувствовалось, что в школе они на привилегированом положении. По внешнему виду им можно было дать уже лет по шестнадцать от роду, такие они были рослые и округлые. Пошли в своих богатырей-родителей.
- Что вам, киски? - небрежно бросила Виолетта дочерям.
«Киски» несколько замялись, видимо, не решаясь о чем-то попросить при Леночке, но мать вновь уже властно спросила, в чем дело, и они наперебой затараторили, что им надо завтра в школу принести по десять тысяч рублей для покупки книг для школьной библиотеки.
