Все правильно. Уйдет циклон.
- Ну и вообще как дела?
- В Среднем Поволжье ожидаются сильные ветры. 10 - 15 метров в секунду. Но там синоптики предсказывают 20 - 25.
- А чем они обосновывают?
- Нервы не выдерживают, вот и штормят. Для перестраховки. Но мы это дело им поломали.
Прогноз особо опасных и важнейших гидрометеорологических явлений: "26 ноября ветры 30 - 35 м/сек будут наблюдаться на Охотском море, Курильских островах и Камчатке".
Старик сказал, что в дирекции его просили: дескать, пусть пока Мартынов оставит апрель и следит за Закарпатьем. В случае чего, докладывать сразу главному.
В Москве зарегистрирован абсолютный рекорд: +11°.
Эти два дня я сижу у краткосрочников. На Северной Двине порядок, а вот в Закарпатье...
Дело труба. Остановился циклон, и все.
Кажется, прогноз на завтра - самое простое. И давление падало на востоке, и машина рассчитала - пройти должен был циклон. А он стоит. На востоке подрастает гребень. На Севере откуда-то взялся фронт... Где же вы, западные традиционные, обязательные ветры? Где же смещение вправо? Ни черта не понятно! Стоит циклон, стоит как проклятый. И льет, и льет. Реки начинают выходить из берегов.
***
Стоит циклон. И ни с места.
Синоптик пишет: "Облачная погода, временами дождь".
А что еще остается?
***
Штормить или не штормить?
***
Там, в деревнях и в маленьких городишках, люди, наверно, сидят на чемоданах, пожитки собирают, радио каждый час слушают...
***
Штормить?
Это эвакуация населения, остановка предприятий. Армия поднимается по боевой тревоге. Солдаты на вездеходах вывозят женщин и детей. В каждом райкоме создается оперативный штаб. Люди захватывают с собой все, что могут, заколачивают ставни покинутых домов. Учреждения и конторы отводятся под временное жилье. Строительная и дорожная техника брошена к реке... Укрепляются дамбы, насыпают новые...
***
Второй день я ухожу из института в одиннадцать вечера и ночью жду звонка дежурного.
У нас образовалось нечто вроде бригады "скорой помощи". Сидим и решаем: штормить или не штормить?
Но не должен стоять циклон! По всем показателям он вот-вот начнет смещаться... По карте это ясно как божий день. Через три часа, через шесть часов - а завтра так непременно - он уйдет на северо-восток.
Так, может, не штормить?
Но наступает долгожданное завтра, а циклон стоит, стоит как заколдованный.
***
Прогноз погоды с 26 по 28 ноября.
Центральный район Европейской территории СССР. Облачная погода с прояснениями, временами осадки преимущественно в виде дождя. Усиление ветра до 7 - 12, местами до 18 м/сек. Температура 26 ноября ночью +2 +7°, днем +5 +9°, в последующем небольшое понижение температуры ночью до +2 -3°.
...................................................
Остальная часть Белорусской ССР и север Украинской ССР. Местами кратковременные дожди, усиление ветра до 12 - 15 м/сек. Температура ночью +2 +7°, днем 6 - 11°.
Молдавская ССР и большая часть Украинской ССР. Преимущественно без осадков, местами туман. Температура ночью 5 - 10°, днем 9 - 14° (на крайнем юге до 19°).
***
Не штормим. Успокаиваем. Показываем, что циклон уйдет на северо-восток.
Из Закарпатья станции сообщают, что дожди прекратились. Но циклон-то стоит! В любой момент может полить ("местами кратковременные осадки"), и тогда уж точно начнет топить.
В Москве осадки "преимущественно в виде дождя". Временами. С того самого вечера, когда мы с Иркой в кафе-мороженое ходили. И я ей не позвонил. Некогда. Ибо я - преимущественно в другом месте. А с ней временами, когда мне это надо или когда мне удобно. А зачем звонить? Что я ей скажу? Она меня просила, один раз в жизни просила сделать что-то для нее! Я все планирую, мечтаю, строю воздушные замки, в которых мы с ней будем жить лет через двести, а пока, дескать, временами, пока я преимущественно, пока нельзя. А она не верит в эти замки, она хотела одного-единственного доказательства, доказательства того, что она мне нужна, дорога, и я обязан был на все плюнуть, она имеет право, хотя бы раз в жизни, но я, понимаете ли, не мог, я не имел права, я только так, в виде дождя. И если в конце концов у нас ничего не получится, если мы разойдемся в разные стороны, она мне не простит - нет, не потерянных лет, не молодости, которую я ей в каторгу превратил, не своего двусмысленного положения (любовница-домработница), - не простит Ирка мне этого вечера, когда я вроде бы не мог, не имел права, но она-то была права!
Ладно, решено, я позвоню ей завтра. Что-нибудь придумаю. Но как бы я ни старался, все будет плохо. Или для нее, или для Наташки. Вот точный прогноз. Прогноз на завтра. Заблаговременный. На двести лет вперед. Усиление ветра. В последующем понижение температуры. Временами осадки. Преимущественно в виде дождя. Нескольких капель на лице.
***
А в общем, обыкновенный треугольник. Типичная, стандартная ситуация.
***
Достигнем уровня мировых стандартов! И все-таки не штормим. Тут меня поддержал один краткосрочник. Тоже парень с Севера. На ледоколе синоптиком плавал, в Тикси в Радиометцентре служил. На Севере поневоле научишься спокойствию. Там, правда, картина всегда яснее, погода не так прыгает, как в средних широтах, хотя, конечно, она тоже капризна. Но не мелочится: пурга - так на две недели, туман - так носа соседа не видишь.
Предсказав опасное явление за сутки, синоптик на Севере получает пятьдесят рублей премии. Кажется, милое дело - как сомневаешься, так кричи караул. Если Южак не пришел, никто с тебя не взыщет. Однако не штормят попусту. Может потому, что все наглядно. Город, поселок вымирает, жизнь останавливается. А вина твоя, это ты, дурак, испугался. Как же потом в глаза людям смотреть?
Север приучает к ответственности. Пролетел прогноз - так все, кому надо, через несколько часов уже знают, что не Радиометцентр, не синоптики, а именно Иванов, или Петров, или Сидоров напутал.
А может, мне надо было остаться в Тикси?
Тимофеич, зам начальника станции по хозяйственной части - а попросту завхоз - двадцать лет прожил в поселке и через каждые три года уезжал навсегда, плевался, божился, что в это проклятое Богом место он никогда не вернется, даже дом себе приобрел где-то под Туапсе, планировал огурцы и помидоры выращивать да греться на солнышке в свое удовольствие, чтоб снег только в кино видеть или по телевизору, а самому в это время пивом баловаться да вяленой рыбешкой закусывать - так нет, возвращался он в Тикси, недогулявши отпуск, приезжал как миленький. Романтика? Зов Севера? Не тот характер, не тот возраст у Тимофеича, чтоб себе лишние хлопоты выдумывать, а за слово "романтика" можно было и по роже получить: в непонятных словах Тимофеич издевку усматривал. Проста разгадка: только в Тикси Тимофеич себя человеком чувствовал, только там он понимал, на что пригоден. Стоило Тимофеичу попасть на Большую землю - будь то Москва, Краснодар, Туапсе, - как его со всех сторон человечество окружало, миллионы прекрасных людей, которые заполняли сотни учреждений, заводов, контор, которые наступали на пятки в автобусе, давили в очередях по магазинам, занимали все столики в столовых и ресторанах, толкали на улице, ругались, спорили, спрашивали, кричали, молчали, пели, плакали, читали, считали, плясали, просили, отказывали - все вместе, абстрактно, достойные люди, но слишком их было много, и поневоле вопрос возникал: что изменится, если вдруг Тимофеич исчезнет? Никто не заметит! А на станции другое дело. Если леер порвало, то кто же в пургу из дома выйдет? Тимофеич. Вездеход застрял (как метель, так мотор глохнет - особая тайна конструкции), к кому же за помощью бегут? К Тимофеичу. У супермонитора - хитрая штука канадского производства - контакт пробило, тонкие пластинки нужны, где же их в тундре найти? Тимофеич в своем сарайчике откопает. Спирт понадобится, приспичило ребятам, невмоготу - к кому идут? К Тимофеичу.
Да и сам Тимофеич знает, что он не песчинка в миллионном прекрасном человечестве - он среди людей живет, конкретных, знакомых людей, чьи привычки и характеры он досконально изучил. Каждый человек на станции для него открытая книга, известно, на что каждый способен, когда и в каких случаях на кого можно рассчитывать. И в Тикси не безликие учрежденческие вывески. Нужен бульдозер - обращайся к Вольскому, движок - к майору Перепелову, рыба - к Быкову. Ребята ноют: дескать, киномеханик картины плохие привозит, - так сними трубку и поговори ласково с Марьей Ивановной! Крышу надо в столовой переложить, так зачем писанину разводить: пригласи Толика, выставь бутылку, угости пельменями, словом, уважь человека, и назавтра, глядь, приехала машина с шифером. В общем, понимал Тимофеич, что только на Севере человек как личность свою цену имеет.
***
...Наш институт уникальный. Один на Москву, один на весь Союз. Нам бы держаться друг за друга, но мы пришиблены большим городом, и наши сотрудники для нас тоже часть человечества. Поэтому в лучшем случае мы знаем, кто где работает, но не знаем, кто над чем работает. Поэтому мы идем не к Иванову и не к Петрову, а идем в отдел исследований по спутниковой метеорологии, в отдел гидрологических прогнозов, в отдел планетарной циркуляции, в вычислительный центр... И если, заходя в комнату чужого отдела, мы вдруг видим знакомое лицо да еще, случайно, где-то как-то запомнили его имя-отчество, а человек за столом улыбнется (значит, тоже где-то как-то тебя приметил, выделил из шести миллионов дорогих сограждан), о господи, сколько радости!
