— А ну, не лапай! — огрызается Норрис. — Каждый цветочек тянет на пять фунтов!
Олли такой расклад не нравится.
— У маков не должно быть цены. Это благотворительная акция, за них дают, кто сколько может.
— Слушай, не начинай! Я с утра уже наслушался этой лабуды. У жителей Татли слишком короткая память, — кричит он в спину двум старушкам, которые несут в руках пакетики с леденцами и кошачьим кормом.
— Вернемся к твоим трофеям. Где барахло Электрика? Норрис невинно моргает.
— А я почем знаю?
— У тебя дома?
— Гы-гы, вот и Электрик так решил, — скалится Норрис. — Повторяю вам то же, что сказал ему: можете навестить меня в любое время, хрен вы там что найдете. У меня ничего нет. Я имел в виду, ничего из вещей Электрика.
— Как насчет того, чтобы заглянуть к тебе прямо сейчас?
— Сейчас не могу, я работаю.
— Давай ключи, мы сами сгоняем, — предлагаю я.
— Черта с два я отдам вам ключи от квартиры. Приходите вечером.
— Ага, а ты побожишься, что до нашего прихода не будешь переносить нычку в другое место, так?
— Да иди ты! — свирепеет Норрис. — И вообще, парни, извините, я занят. Отдаю дань памяти павшим соратникам.
— И где же именно они пали? — интересуется Олли, читая надпись на одной из блестящих медалек Норриса. — «Хэмпстед-Хит, забег на 10 км»?
Норрис шлепает Олли по руке.
— Отвали!
— Опять грабишь бегунов?
Это коронный трюк Норриса, еще из старых времен. Заключается в следующем: по выходным Норрис высматривает в местном парке какого-нибудь любителя попыхтеть, то бишь бегуна трусцой, а в следующий уик-энд, пока спортсмен нарезает круги по берегу пруда с уточками, наведывается в его квартирку.
— Еще вопросы? Страшно не хочется вас задерживать, — сквозь зубы цедит Норрис.
— Да, последний вопрос. Электрик говорил тебе, что у него украли?
— Вроде какую-то дешевую ерунду.
— Значит, про чайник он не упоминал?
— Про какой чайник? — прищуривается Норрис.
— Старинный чайник стоимостью в две косых.
— У Электрика есть чайник ценой в две косых? — Норрис роняет челюсть.
— Уже нет, — вносит поправку Олли. Норрис пожимает плечами.
— Ах да. Нет, про чайник он не говорил. И вообще, мне по барабану-я-то ничего не крал. — Он вдруг ухмыляется: — Хотя уже жалею об этом.
Норрис щелкает пятками и отдает салют, точь-в-точь как пожарный из кукольного мультика.
— Герой, — хмурюсь я.
В ходе нашего с Олли расследования мы заглядываем в начальную школу, где вчера вечером ставили «феерический» мюзикл «Звездный экспресс». За столом в вестибюле сидит типичная мегера, чья физиономия перекашивается, едва мы переступаем порог. Существует особенная порода мамаш, идеально подходящих для работы в начальной школе. Специальных навыков не требуется, все, что нужно, — рьяная любовь к детям до десяти лет и безграничная, исступленная ненависть ко всему остальному человечеству.
— Слушаю, — злобно сверкает глазами горгулья.
— Добрый день! — Я изображаю на лице самую очаровательную улыбку. — Скажите, вы записываете фамилии тех, кто покупает билеты на школьные спектакли?
— А в чем, собственно, дело? — Тетка сверлит меня глазами.
— Нам необходимо узнать имя человека, который приобрел билет на вчерашнюю постановку «Звездного экспресса».
— Вы вообще кто такие? — Дежурная мамаша меряет нас сверху донизу подозрительным взглядом.
— Я — Олли, — представляется мой напарник.
— Я имела в виду, вы из полиции?
— Да, да, конечно. Из полиции, — энергично киваю я.
— Покажите удостоверения, — требует мегера, заливая костер еще до того, как я успел его хорошенько разжечь.
— Э-э… ладно, мы не из полиции, — пожимаю плечами я.
— Ясно. Вам лучше здесь не задерживаться, — предупреждает она.
Олли видит, что все идет не совсем по плану, и пытается завоевать доверие злобной мамаши.
— Не подумайте плохого. Мы не маньяки, правда. Нам ничего не нужно от детей.
Довод Олли не производит нужного эффекта. Я почти слышу, как начинает скрипеть крохотный мозг этой клуши, уже представившей себе двух зубастых лисиц, которые хитростью пытаются пробраться в курятник.
— Вы очень любезны, — говорю я и укоризненно качаю головой, затем повторяю слова Олли, подчеркивая, что большей нелепицы и вообразить нельзя: — Поверьте, мы не маньяки.
В этот момент я неожиданно замечаю за спиной у безмозглой курицы знакомое лицо. Как правило, встречать знакомые лица — приятно, но только не в этот раз, когда упомянутое лицо смотрит на тебя с объявления, в котором жирным шрифтом написано: «ДЕТИ, БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ: СООБЩИТЕ УЧИТЕЛЮ, ЕСЛИ УВИДИТЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА». Старина Электрик взирает на нас со стены и на секундочку отвлекается от устрашения малышни, дабы напомнить нам, что мы ни на шаг не продвинулись в поисках чайника.
— Хорошо, хорошо, уже уходим. Спасибо за помощь, — раскланиваюсь я с вахтершей. — И все же позвольте узнать из чистого любопытства: вы ведете учет проданных билетов?
Тетка решительно прерывает беседу:
— Нет!
— Прелестно. — Я оборачиваюсь к Олли: — Что ж, Гэри, идем отсюда, пока леди не вызвала охрану.
Мы идем через школьный двор к воротам. Даже как-то странно, что никто из учителей не гонится за нами, как это бывало почти каждый день лет эдак пятнадцать назад. Ощутив под ногами знакомую почву, Олли тоже впадает в легкую ностальгию.
— Кажется, еще вчера я в первый раз пришел на школьную площадку. — Он останавливается, смотрит по сторонам. — Помнишь?
— Еще бы. Чужак в чужой стране: только что переехал из Рединга, ни друзей, ни знакомых. Маленький растерянный парнишка. Помню, увидел я тебя и еще подумал: обязательно навешаю кренделей этому чуваку.
— И навешал, — подтверждает Олли.
— Нечего было садиться за мою парту.
— Блин, как быстро летит жизнь! Знаешь, я и сейчас чувствую себя тринадцатилетним пацаном. И думаю так же.
— Ладно, хватит.
— А ты — нет?
— Пфф! Я уже большой мальчик.
— Я к чему это говорю — а вдруг я останусь таким же и в восемьдесят, и по-прежнему буду бояться смерти, ну, то есть не смогу с ней смириться? Что тогда? — нервничает Олли, от волнения заламывая руки.
— Больше не буду читать тебе газетные статьи, — вздыхаю я, однако глупая идея прочно утвердилась в голове у моего приятеля и оккупировала все мозговые каналы.
— Беке, мне прямо покоя нет от этих мыслей, — начинает истерить он.
— Ол, дружище, тут без вариантов. Смерть не обманешь. Когда-нибудь всех нас ждет конец, даже если жрать одни мюсли. Надо просто стараться вести богатую и разнообразную жизнь. Как говорят, «карпе дием», Олли, лови чертов момент. — У самых ворот мне на глаза попадается еще один призрак прошлых школьных дней. — Кстати, о богатой разнообразной жизни. Пивка не хочешь?
— Хочу. И главное, потрясающее разнообразие.
— Слушай, какого черта тебе надо, урод слюнявый? Слопать мармеладку и попрыгать в надувном замке?
Едва мы заказываем пиво, как в кармане у меня звонит телефон, возвещая о долгожданном прорыве в нашем расследовании.
— «Бэт-кейв» слушает, — говорю я в трубку.
— С тебя ужин в дорогом ресторане, — победным тоном объявляет Мэл.
— Правда? За что?
— Раскопала одного скупщика антиквариата. За плечами срок, обгорелые пальцы. Очень не хочет повторных ожогов. У него есть кое-какие сведения.
Я быстро записываю адрес и телефон засранца, потом хлопаю Олли по плечу и предлагаю расправиться с пивом.
Глава 4
Нечистая рука закона
Через полчаса я стою в подсобке старой и пыльной антикварной лавки, хозяин которой плетет ногами кренделя и изо всех сил старается не обмочиться, поскольку на полу лежит персидский ковер.
Не знаю почему, но я люблю запах, который царит в антикварных магазинчиках. Там пахнет иным временем, более простым, когда во всех комнатах были камины, часы отбивали каждый час, и дети уважали старших, а не мутузили их возле «Макдоналдса», снимая процесс на камеру мобильника, чтобы потом разместить ролик на «Ютьюбе». Лично я понимаю, почему некоторые люди отстраняются от современной жизни и окружают себя вещицами из прошедших времен — в частности, владелец этой лавки, щеголеватый пожилой джентльмен, которого зовут мистер Купер и который до сих пор носит накрахмаленную сорочку, пиджак и галстук-бабочку, тогда как большая часть населения даже штаны как следует подтягивать разучилась.
Мистер Купер отдергивает штору и трясущимися губами произносит:
— Кажется, опаздывает. Полагаете, он мог что-то заподозрить?
— Нет, если вы не дали повода к подозрениям, мистер Купер, — отвечаю я. — Что вы ему сказали?
