– Конечно! Неужели ты думаешь, что мы тебя отравить хотим? – Марик улыбнулся и вдохнул разносящийся вокруг запах. – Вкуснотища-а-а-а!!!
– Тогда давайте вместе со мной…
– Не, мы вегетарианцы, не едим все, что с глазами.
Болт недоверчиво откусил маленький кусочек. Пожевал его, проглотил и откусил второй раз, теперь побольше. Последний лоллипоп он засунул целиком в рот и вытащил только голую куриную кость, на которой три секунды назад держался шарик мяса.
– А можно домой таких купить? – спросил Сергей с набитым ртом. – Это правда очень вкусно.
– На обратном пути, чтобы горячими были. Поехали дальше, пить соки.
Узкая дорога от Сиолима к Чапоре, извиваясь как змея, петляла среди домов, низких заборов и деревьев. Болт старался ехать аккуратно, плавно входя в повороты, Марик после каждого притормаживал. В свете стоп-сигнала Болт прочитал надпись на номерном знаке мотоцикла: «Тhink positive», – а как еще можно было думать в Гоа? Луна за несколько дней стала заметно больше и висела над заливом, вдоль которого вытянулся короткий участок дороги, точно кусок сыра, вырезанный из «Пластилиновой вороны» и удивительным способом вклеенный в реальную жизнь.
Болт остановился и заглушил мопед, мотоцикл с Мариком и Владой скрылся где-то за очередным поворотом, звук мотора вскоре тоже пропал. Сергей, завороженный картинкой, сел на обочину и запрокинул голову. Все звезды были в тот момент над Гоа, черный силуэт рыбацкого катера бесшумно качался на волнах, очертания форта за последние двести лет почти не изменились, лунная дорожка искрящейся желтой полосой разрезала залив на две части – глаз фиксировал каждую деталь, каждую мелочь. Ничего лишнего. Ом.
«Это не может быть реальностью…»
Сова, ухая на все лады, медленно и плавно пролетела над головой Сереги, вслед за ней, по ломаной кривой, тенью мелькнула летучая мышь. Трель цикад повисла в воздухе, став еще одним элементом пейзажа. Ласковый шепот волн, лай собак где-то вдалеке, шуршание листьев от легкого бриза…
«Настоящий гоа-транс, живая музыка».
Рев мотоцикла разрушил все, он быстро приближался, потом из-за кустов блеснула фара. Марик остановился рядом с Серегой, а Влада подбежала к нему и испуганно спросила:
– Ты что, упал?
– Нет, просто прилег. Смотрите, как красиво.
– Словил момент? – Марик заглушил мотор и присел рядом. – Хочешь? – он протянул Болту коричневую сигаретку. – Это биди, они без никотина, из травок делаются.
– Из каких? – курить марихуану Сергей не хотел.
– Из обыкновенных. Ты молодец… – Марик прикурил биди, затянулся и выпустил вонючий дым.
– В смысле?
– Очень много людей сюда приезжают накачаться наркотиками, провести две недели в полном невменозе и опомниться только в аэропорту, хорошо если не в Домодедове. А смотреть в Гоа трезвым взглядом – это все равно что книжки между строк читать.
– А как же их читать без текста?
– Для этого и есть голова на плечах… – Марик выбросил потухшую биди и встал. – Поехали, и не отставай больше.
«Пьяный угол» не случайно был назван именно так. Несмотря на то что в этой части Чапоры находится целых два джус-центра, бо́льшая часть людей, проводящих вечер за вечером в этом районе, безостановочно пьют дешевый «Old Monk» с колой и курят чиламы с толстым слоем смол внутри.
Узкая улица с обеих сторон заставлена мотоциклами и мопедами, проехать среди них вечером на легковой машине очень непросто, тем не менее огромные рейсовые автобусы умудряются каким-то образом протиснуться и, ничего не задев, ехать дальше. Из них прямо на ходу выпрыгивают жители Чапоры, уже давно переставшие обращать внимание на то, что происходит у них в деревне, – они просто превратили все в бизнес, в каждом доме есть комнаты в аренду, в каждом кафе – дежурный чилам, в каждом магазине – телефонная будка.
Марик заказал три клубничных сока, к нему постоянно подходили знакомые, здоровались, обсуждали непонятные Болту вопросы, давали размноженные на ксероксе флаеры вечеринок, уходили, потом снова возвращались – все происходило без остановки и настолько стремительно, что Сергей не успевал уследить за ходом текущей вокруг него жизни.
Сок принесли в высоких стаканах, он был настолько густой, что пластмассовая трубочка, воткнутая в него, прочно держалась и не заваливалась к краю. Мелкие косточки захрустели на зубах после первого глотка, Болт закрыл глаза от удовольствия и не открывал их, пока шумно не собрал остатки сока на дне стакана.
– Привет, – какой-то парень в коротких джинсовых шортах и широкополой ковбойской шляпе сел рядом с Мариком, вслед за ним появился Вася, у обоих в руках была стопка цветных флаеров. – В субботу израильтяне делают пати, – ковбой отсчитал три флаера и раздал их ребятам, – говорят, будет презентация новой кислоты.
– Чего? – Болт шепотом поинтересовался у Васи, что имелось в виду.
– Приезжай, все поймешь… Смотри, – он пальцем показал на огромное перо, медленно опускающееся среди ветвей баньяна. Все, кто был в джус-центре, как по команде обратили на него внимание, шум на улице прекратился, словно убрали громкость у орущего телевизора. Под пристальным взглядом нескольких десятков глаз перо, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, опускалось вниз. Любая суета вокруг прекратилась, стала второстепенной, незначимой, в этом плавном падении была заключена вся гармония простых вещей, на которые редко обращается внимание. В тот момент центр мира сместился и оказался в самом обычном, но волшебно завораживающем пере. Немного не долетев до земли, оно было подхвачено еле заметным ветерком и потом, на мгновенье задержавшись в полусантиметре от ноги Сергея, тихо легло в красную пыль – и в тот же момент на другом конце Чапоры зазвонил колокол церкви Holly Cross, оповестив о конце службы, вместе с этим замершая улица вновь, как по команде, пришла в движение. Вася громко выпустил воздух из легких:
– Уф-ф-ф!
– Вот это да! – Болт первый раз в жизни по-настоящему почувствовал чудо. – Что это было?
Вася улыбнулся, поднял перо и протянул его Сереге, словно в нем и был заключен ответ на вопрос:
– Самое интересное явление, которое случается в Гоа… В какой-то момент не зависящие друг от друга события сходятся в одном временном и пространственном измерении… Явление синхронизации…
– Как гоанский синдром: совокупность симптомов в едином генопатезе…
– Патогенезе, – поправил Вася. – Не заморачивайся ты так по этому поводу, понимание придет к тебе само…
– Если нужно будет? – съязвил Болт, но Вася даже не заметил колкости в свой адрес.
– Пойдем в «Бабу Ягу», поедим борща и пельменей.
Лакшми испугалась не на шутку.
Несколько дней назад она уже испытывала подобный страх, но не за себя, а за какого-то иностранца – неизвестно зачем она пошла вместе с Приянкой в клуб «Парадизо» и увидела, как белый, скорее всего русский, сползает по стенке, жадно хватая ртом воздух. Лакшми стала шлепать его по щекам, а он, наглец, начал трогать ее лицо мокрыми от пота руками. Потом Приянка рассказала жуткую историю о том, сколько иностранцев каждый год умирают от передозировки наркотиков, – бедная Лакшми, она по-настоящему расстроилась от такой статистики.
Теперь Линда… Хозяйка сначала позеленела, потом ее лицо побагровело, она глотала воздух, как рыба, выброшенная на берег, и не могла произнести ни слова. Гнев, сожаление, ужас потери, ненависть и возмущение читались в ее глазах, подбородок трясся, а руки сжались в кулаки так, что костяшки пальцев стали молочно-белого цвета. Крик застыл где-то в гортани и не мог вырваться наружу, Линда была не в силах справиться с собой и запустила в Лакшми подушкой. Та пролетела над ее головой и глухо ударилась о стенку и в ту же секунду грохот упавших часов разлетелся по комнате под аккомпанемент мелких осколков фарфоровой лампы, на которую они упали. Это словно вывело Линду из ступора, глаза налились кровью и выкатились из орбит, она затопала и закричала в унисон разрушению:
– Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о?!!
Это был не вопрос. Лакшми знала, чем это грозит. Месяц назад дядя Прамод кричал так же. Сначала он долго с ней не разговаривал, с первого дня праздника Ганеша, с того момента, как Приянка сообщила ему о поступке Лакшми.
Тогда он, не сказав ни слова, в гневе выскочил из дома, даже не надев ботинки, а наутро лег в госпиталь с воспалением легких. Весь сентябрь дядя пролежал в больничной палате и не хотел никого видеть. Зато Прашант, сын сэрпанча Ассагао, стал частым гостем в доме Лакшми. Он приезжал на своем синем Zen`е, всегда с цветами и шоколадом, забирал подруг, и они проводили много вечеров втроем, часто вспоминая, как дядя Прамод хотел сосватать Лакшми. Не получилось.
А ведь ему было так важно, чтобы эта помолвка состоялась. Перед началом сезона во всех газетах появились статьи о том, что правительство вновь запрещает проведение вечеринок на открытом воздухе. Католики Гоа сочли религиозным оскорблением «ночные безумства наркоманов» под их окнами, но получить разрешение на пати было все-таки возможно – нужно было просто купить его. Все знали, что проще всего это сделать через дядю Прамода, у него были связи, оборудование, он знал всё и всех, и европейцы несли деньги. Гоа хотело танцевать, а дядя Прамод хотел зарабатывать. Новая схема, которую он придумал, не могла работать без родственных связей с сэрпанчем, ведь только Шри Индраджара мог прийти в полицию и поставить шефа перед фактом предстоящего мероприятия. Его слово в деревне было законом для всех, за все время Шри Индраджара не принял ни одного решения, в котором жители Ассагао могли бы его упрекнуть. Новая дорога, стоматологический кабинет, супермаркет – все было построено на деньги, полученные от вечеринок.
