23
...Пусть каждый вкладывает в «хорошо» свои представления о хорошей жизни...
Мы не стремимся к бесконечному карьерному росту. Не собираемся идти по головам ради записей в трудовой книжке. Отказываемся от окольных путей, подлых обгонов, грязных махинаций. Мы не собираемся жить работой, чтобы носить обувь из крокодиловой кожи от Луи Вюиттона или ездить на габаритном «Хаммере». Ограничивать время личной жизни во имя материальных благ – это не для нас. Можно носить одежду популярной марки и быть счастливым в душе. Можно одеваться по высшему классу и быть несчастным. Можно жить хорошо и быть всецело удовлетворенным. У каждого свой выбор. Пусть каждый вкладывает в «хорошо» свои представления о хорошей жизни...
Живем легко – жизнью, не украшенной лейблами с громкими названиями. Для нас важно удобство, не марка. Можем купить на распродаже обычный вязаный свитер осеннего цвета, если к нему лежит душа. Это и есть самый важный момент при выборе вещи... У нас упрощенное отношение к работе: ее нужно выполнять профессионально, чтобы периодически двигаться по карьерной лестнице. Выполнил—получил. Без интриг, скандалов, подсиживаний. Настоящего профессионала не собьет с ног ни одна подлость. Ведь найдется такой же профессионал, который вовремя протянет руку помощи. И это не наивность – так и есть. Проверено на себе – за шесть лет работы в самой конкурентной сфере после политики, в журналистике...
Вдыхаем в наше пространство больше уюта. Степень уюта в доме не измеряется тем, в какой традиции исполнена ваша мебель – ар-деко или хай-тек. В окружающие вещи душу вдыхают люди. Прикосновениями. Душу можно вдохнуть даже в зажигалку за десять центов. «Роскошь должна быть, прежде всего, душевной», – говаривала мадам Шанель...
Обожаем покупать мелочи для кухни. Вчера после обеда в рыбном ресторанчике в Эминёню прошлись по магазинам: набрали кучу очень нужных, неочевидно нужных и совсем ненужных вещей. Разделочную доску из бамбука в форме дельфина, наборы салфеток с рисунком из разноцветных облаков, глупую машинку для нарезки лапши, кучу магниток с головами героев сериала «Lost», две грелки кричаще-оранжевого цвета, забавные контейнеры для льда с формочками в виде фаллоса, подставку для половника из нержавеющей стали... Апофеозом шопинга стал эпизод, когда Зейнеп выбирала шкатулку с бархатной подушечкой внутри для хранения «первого выпавшего молочного зубика вашего малыша»: «Мишуня, как думаешь, лучше шкатулочку из металла или дерева? Не знаешь, в какой из них зуб лучше хранится?» – «Нет, солнце. Пока все зубы у меня с собою, точнее на мне, во мне... Тьфу... Слушай, может мы сначала ребенка заведем, а потом подумаем о шкатулке для первого зуба?» Лицо любимой мгновенно грустнеет. Кладет «новинку сезона» обратно на полку, отходит в сторону. Почему так трудно отказывать женщинам? Беру шкатулку, кричу вслед Зейнеп, уже исчезнувшей в другом отделе: «Милая, я взял деревянную! По-моему, в ней зубику будет комфортнее...» Она выглядывает из-за полок с чистящими средствами, улыбается, посылает воздушный поцелуй... Я хочу дочку.
* * *
Размеренный снегопад сменился хлесткой метелью. Она разогнала предновогоднюю суету на улицах, нависла мертвенно-мрачными тучами над городом души, растормошила прежде аккуратно укрытую снегом землю. Стамбул опустел. Жители попрятались в своих домах, слушая прогнозы синоптиков. Слава Аллаху, в пятницу обещают ясное небо и значительное потепление. Плохой погоды век недолог...
Вот и мы затаились дома. Решили забыть обо всех делах, идеях, планах. Бывают дни, когда хочется просто валяться дома в теплой постели – без телевизора, радио, Интернета, телефона. Хочется думать в тишине, кутаться в толстое байковое одеяло, вытащенное по такому случаю из старинного дубового комода, попивать мятный чай с щепотью кардамона. Такие дни мы называем «просто так» – потому что они избавлены от распорядков, обязанностей...
Взглянув утром на разбушевавшуюся погоду, устраиваем очередной день из серии «просто так». Достаем из новогодних запасов жестяную банку с шоколадно-миндальными конфетами, открываем бутылку молодого итальянского вина, запрыгиваем в кровать. Накрываемся сразу несколькими пледами. Разных цветов. Так уютнее. Айдынлыг располагается в ногах, жалобно поглядывая на конфеты. Получив свою порцию сладостей, погружается в сон.
Я лежу на боку, смотрю на Зейнеп. Разглядываю ее родные черты. Прикасаюсь к щекам, порозовевшим от вина. Провожу пальцем по контуру чувственных губ. Мягкие, сухие, с матовым оттенком, всегда солоноватые от босфорского бриза. Моя рука проникает под ее ежевичную майку. Глажу спину по линии позвоночника. Выгибается кошкой, трется подбородком об мою щеку: «Не брейся вообще, хорошо?.. Возбуждает твоя щетина...» Я покусываю ее маленькое ушко. «Но борода старит...» Она мурлычет. «Наплевать... Ты мой... Для меня...» Зарывается под одеяло, задирает мою майку. Целует в пупок, щекочет его языком. Ее рука проникает под шорты. Я ничего не слышу, только удары сердца отражаются гулкими звуками в ушах. Это вино или страсть?..
К вечеру метель затихает. Все еще валяемся в кровати, раскидав пледы по сторонам. Жарко. «Я тебя так долго искал... И мне повезло, нашел...» Она лежит, подперев рукой голову. Отвечает хриплым после долгого молчания голосом. «Я боюсь тебя потерять... Нет-нет. Я не смогу тебя потерять, потому что никогда не отпущу от себя...» Айдынлыг поскуливает у двери. Напоминает о вечернем выгуле. Пора...
24
...Каждый продукт требует прикосновения рук, ведь через их теплоту еда обретает душевность.
Душевность – это и есть вкус...
Долму заворачивает не в резиновых перчатках – голыми руками достает из банки виноградные листья летнего засола, осторожно расправляет каждый из них, кладет в серединку пряно-мясной фарш, крутит конвертиком. Укладывает в кастрюлю, заливает говяжьим бульоном: «Ну и что? Пусть чернеют пальцы. Зато чувствую листочки. Их нежность, мягкость. Как можно заворачивать долму в перчатках, сынок? Испокон веков обходились без них...»
Мама стала бы лучшим поваром Востока, если бы не поступила в медицинский, по настоянию родителей... Называет кулинарию частью своей жизни. Умеет разговаривать с фруктами и овощами, с закрытыми глазами определит любую специю по запаху, обожает возиться с тестом, выращивает на кухонном подоконнике эстрагон, мечтает отыскать поваренную книгу жизни – с рецептами на любой случай. «В процессе готовки важно не фальшивить. Нельзя нарезать овощи в овощерезке, пропускать мясо через мясорубку. Только нарубать. В старину на Востоке так делали... Каждый продукт требует прикосновения рук, ведь через их теплоту еда обретает душевность. Душевность – это и есть вкус...»
Входит на кухню уверенной походкой. Предварительно затянув на талии пояс кремового фартука, покрыв бело-синим платком темные волосы, нанеся на губы алую помаду: «Кухня как сцена: вышел из-за кулис, сразу обо всем забыл...» От внутренних переживаний мама опять-таки исцеляется в стенах мутфака[60]. «Вот, к примеру, нарезаю лук для гарнира к плову и непроизвольно со слезами избавляюсь от грусти. Если хочется поднять настроение, то вдыхаю запах кардамона. Если сильно переживаю, то завариваю чай из стебельков дикой мяты. Люди недооценивают дары природы. Пьют таблетки во время мигрени, хотя от нее отлично помогает настойка из сушеного базилика с щепоткой корицы...» Дружит со специями. Раз в год ездит в отдаленные деревни, где скупает всевозможные приправы. «Говорят, три главных секрета французской кухни – это масло, масло и еще раз масло. А вот все секреты восточной кулинарии заключаются в специях. Кстати, они очень капризные. Куркума-обольстительница не любит рыбу, корицу-мечтательницу нежелательно смешивать с перцем в любом блюде, а вот фенхель-хитрец проявляет истинный аромат лишь в маринадах, супах...»
Мамина кладовка по мере приближения зимы пополняется припасами. Ежевичное, айвовое, гранатовое, виноградное, вишневое варенья. Маринованные алыча, капуста, терн, помидоры, баклажаны, стручковый перец. Сушеные инжир, чернослив, абрикос в полотняных мешках. Шербеты, дошабы, наршараб[61] в стеклянных бутылках с деревянными пробками. И еще многочисленные соусы, лечо, настойки. «Хорошая хозяйка вне зависимости от сезона или времени суток должна быть готова принять батальон гостей. Быстро состряпать холодные закуски, несколько видов горячего. Зейнеп тоже наловчится, с годами. Хотя к чему вам батальоны мисафиров[62]? Живите для себя. Это я убивалась, спешила, удивляла. Для чего? В жизни надо быть чуточку эгоистом...»
Мама умудрялась совмещать домашние дела с работой педиатра. Бегала по вызовам к больным, потом спешила домой, где с ее приходом расцветал уют. «Иногда вспоминаю... Вы маленькие, ваш отец вечно в разъездах, я одна... Слава Аллаху, рядом были бабушки... Помогли вас вырастить... Светлая им память... Правда, и я старалась справиться сама. Никого не беспокоить... Скорпионы-то энергичные, быт нас не сломит...»
