За ними бежит, шаркая, бабуся с исцарапанными ногами. Миленькие, комсомольцы, помогите! У меня нявестка больная. Бабушка, если больная, то надо доктора. А мы — народная дружина. Ась? Доктор, что доктор, ей доктор никакой не поможет. Придите, Христом-богом вас прошу, помогите, молодая, а умирает, умрёт ведь. Христом-богом не надо, возражает Валя K, но мы согласны: сходим, разберёмся, что там такое.
Они идут за бабусей. Живём-то мы в углу, полкомнаты, совсем места нет, а у меня два сына, было-то четверо, в войну младшенький умер, а старший без вести на войне пропал, а двое живут со мной, вот младший, он как вы, школу заканчивает, работает, а старший-то пьёт, женился и пьёт, и вот заставил жену… я не знаю, как это сказать-то… Места-то у нас нет, а она больно хотела ребёночка, и как он говорит, вот обманула его… а он её возьми и заставь… это… Аборт сделать (Вер-рка). Да… И бил её, и угрожал, и… совсем затуркал… она и сделала… а только с тех пор лежит и всё… не ест, не спит почти… лежит… ни работать, ничего… уже доктор-то, доктор что… хорошая попалась, Господь её храни… говорит, ну, заберём в психическую, забрать-то мы её можем, но вы же сами понимаете… а вам, говорит, нужно как можно быстрее её из этого состояния вывести… радость ей нужна, а где ж, какая же у нас радость…
Бабуся суетится. Дверь открыта. Низкий потолок, запах сырости и гари: пожар был, что ли. Полумрак. Угарная кухня, полная тесных цветастых женщин. В узком коридоре галдит стайка оборванных дошкольников, ворвавшихся вслед за дружиной с улицы в дом. Боком — в узенькие «полкомнаты». Пашка остаётся снаружи, стоит в дверях. Скудные квадратные метры завалены вещами, заставлены мебелью. Здравствуйте. Мы народная дружина. Нас вот позвали… Зачем? Да мы сами не знаем, зачем. Уходите. Отворачивается к стене, накрывается одеялом.
За некрашеным, рассохшимся, заляпанным окном, в сонном пыльном безветрии, темнеет, и это не ночь: ленинградские ночи в мае белые. Нет, это буря надвигается на Нарвскую заставу с моря. Искоса направленным, желтоватым светом озарены напоследок улицы. Валя K вспоминает вдруг, где и когда он видел такой же странный свет: когда был маленьким и они уплывали из Ленинграда на барже. Смотри, сказал Вале старший брат. Валя обернулся на город и увидел над ним фантастическое, зловещее солнце, заревом гремящее по чёрному небу. Мама, там конец света? — спросил Валя. В ту ночь горели Бадаевские склады. Баржи бомбили, та, что ушла перед ними, потонула со всеми пассажирами. Верка мрачно смотрит в окно. Пашка отвернулся во тьму коридора, достал из кармана сахар-рафинад из заводской столовой и раздаёт мелким.
Нет! Никаких липовых справок! Ты с ума сошла? Хочешь, чтобы нас всех посадили? Мы семья репрессированного, ни на секунду нельзя об этом забывать! Ну и что?! Какие другие времена, какие другие?! Проживёшь с моё и поймёшь, что времена всегда одни и те же! Помолчи, Ляля, дело даже не в этом. Дело в том, Татьяна, что липовая справка — это обман. Законы нужно соблюдать. А закон говорит тебе ясно и чётко: поступила на вечерний — иди работай. Всё, Татьяна. Ты хорошо меня поняла? И Наденьке своей передай. Я, конечно, никуда заявлять не собираюсь, но моё мнение — это бесчестно.
Ну и куда я пойду? На завод?! А почему бы и не на завод? Я не хочу на станке работать! Не хочу! Меня вообще не возьмут на завод, я поступила на фи-ло-ло-га, ты понимаешь?! Выйди вон. Выйди вон, я сказал. А это всё твоё воспитание! Кого я вырастил! Кого я вырастил!
И вот на следующий день две подружки, Танечка и Наденька, идут по улице Волынкиной и стучатся в отделы кадров всех заводов. А заводов на Волынкиной шесть. И везде Наденьку берут, а Танечку нигде не берут. Кто-кто? Где-где? Филолог? Ой, филолог, это, кажется, что-то связанное с «жи-ши»? Вы уж нас извините, но таких вакансий у нас пока нет. Вашу подругу да, а вас нет. Я же тебе говорила. Надь, если тебе здесь нравится, оставайся! Да ты что?! Без тебя?!
Вот остался последний завод на Волынкиной улице, и время уже к пяти. Танечка и Наденька робко стучатся в двери отдела кадров. Здравствуйте, девчонки, меня зовут Борис Израилевич. Ну, с чем пожаловали? Мы вот… на вечерний… я инженер политехнический, а моя подруга университет филологический… Так-так, филологический? Фи-ло-ло-гический… Инженер — это хорошо. Значит, вы обе инженеры? К сожалению, нет… Таня вот — филолог… А-а, филолог! Это же прекрасно, Танечка, что вы — филолог. У нас языки на заводе весьма присутствуют… Без заводского образования русский филолог и не филолог вовсе, а так… Ну что же, подруги, наверное, вы хотите вместе работать? Давайте-ка я вас определю — вот — комплектовщицы требуются в производственно-диспетчерский отдел. Эта работа самая ответственная и нужная на заводе, девчонки. От вас будет зависеть… Всё будет зависеть от вас. Поэтому мы эту работу поручаем только студентам. У нас все студенты работают или упаковщицами, или комплектовщицами. Особенно филологи. Ну, и инженеры тоже. А потом уже становятся филологами и инженерами. Но — со стажем. Да. Поздравляю вас, девочки, с завтрашнего дня вы работаете на «Свободе».
В цех заходит R. Это цветущая, знойная дама высокого роста. У неё большое всё. Огромные груди. Высокая причёска, как башня, из чёрных ярких волос. Выпуклые карие глаза. Губы окрашены ярко-алым. Девочка, идите ко мне, гудит R. Это вы — филолог? Будущий… Идите со мной, вы мне нужны. (Кабинет R нельзя даже назвать кабинетом, это поляна посреди огромного цеха, окружённая пальмами, вьющимися растениями на шпалерах, араукариями и календарями.) Повторите за мной, девочка: МПР2413-Р-ЗУ-58. Танечка: МПР2413-Р-ЗУ-58. Так. А теперь: ТИУ-685-00-Р13. Танечка: ТИУ-685-00-Р13. Теперь, будьте добры, скажите что-то ещё. Всё равно что. Schlof schein mein voegele. (Тень удивления в выпуклых карих глазах.) Mach zu sein oigele? Так-так… А теперь повторите, пожалуйста, первый номер, который я вам называла. МПР2413-Р-58. Не совсем. Р-ЗУ-58. Хорошо. Теперь смотрите, Танечка. Вот пульт. Вы знаете, что такое диспетчерский пульт? Это сердце предприятия… По пульту проводятся селекторные совещания. Всегда, если кому-то кто-то нужен, он у себя нажимает кнопку и просит вас соединить. И вы мгновенно соединяете. Например, если директору завода нужен начальник сборочного цеха, вы нажимаете вот здесь. А если к ним должен присоединиться главный технолог, то ещё здесь. Если по пульту кто-то не отвечает, вы снимаете трубку и просто звоните ему. Для этого вы должны помнить все заводские телефоны. Кроме того, вы должны знать все децимальные номера всех деталей, которые сейчас находятся в работе. Их порядка тридцати или пятидесяти. Для вас это немного, ведь вы филолог, Танечка, и обладаете быстрой реакцией и прекрасной памятью. Вам остаётся лишь выработать профессиональное умение мгновенно переключаться. Вот кто-то звонит. Нажимаем вот здесь. H дайте! Кто такой H? Эй, что с пультом? Где R? Не беспокойтесь, я здесь. Это моя ученица. Ученица, …, …! Что у вас там творится? Дайте H! Танечка, нажимаешь вот сюда. H — это заместитель главного инженера. Не волнуйся, у тебя прекрасно получается.
Тань, соедини с Y! Что со сроками? Вы были у него? Получил, и правильно получил! На девяносто градусов… Ха-ха-ха! Как переделывают?! Тань, где ВРП7831-Р-ПК-8? Всё ещё? Нет, это не АМ-56-У, это АМ-56-Е, причём старая. Работать надо, …, потому что!! Соедини с тринадцатым, кто там сегодня! Соня, ты обедать собираешься? Он просто …!! Я хотел бы понять, что с СТД587-О-19. Димон, ты у меня ничего не забыл? В Москву уезжает завтра. У вас коммунистов неохваченных не осталось? Его вызвали в срочном порядке. Сколько надо английских, а сколько русских? В полпятого начинаем по «Шару». Согласуйте перенос сроков! Как уехал?! Улетаем в Северодвинск всей группой организованно семнадцатого, билеты можно будет забрать завтра. Ничего они не распределяли. Соедините с U! Таня, дайте T. Почему у нас C молчит. Танечка, а где сейчас АКС-547-Л-2117, случайно, не у нас? Значит, надо дозвониться! Какого …, …? У нас план летит, а ты мне тут будешь оправдываться!! Да …, … он … за весь квартал …! Прости, Танечка! Тебе не надо в комитет комсомола сходить минут на пятнадцать? Я сейчас дюже орать буду. Не можешь оставить пульт? Заткни тогда, пожалуйста, ушки…
На столе тортик, вино, цветы. R: Танечка, теперь у тебя диплом, ты филолог, можешь уйти с нашей «Свободы» куда угодно. Я ведь тоже ухожу. Да-да, всё правда. Родственники мужа уехали в Израиль. Регламент такой, девочки; якобы что-то может через меня утечь. Танечка, ты теперь свободна от «Свободы» и можешь пойти в школу учить детей. Можешь стать писателем или журналистом. Можешь заниматься археологией или самолётостроением. Родить детей. Я даже не знаю, что ты ещё можешь. Но если ты захочешь остаться на «Свободе», то я буду знать, кого я оставляю вместо себя. Подожди. Из тебя выйдет прекрасный главный диспетчер. Подожди! Если ты передумаешь, скажи мне сразу. У тебя есть двадцать четыре часа. Да, кстати, за тобой тут парень заходил один из бухгалтерии, не знаю, как зовут… Таня, ты куда?..
