— Что же делать? — тревожно спросил Алесь, поглядывая на Достоевского. Тот молчал.
— Поступок, — вновь напомнил, подсказал Оператор. — Три, а то и больше каких-то необычных, любовно-безумных поступка. Вот слабо тебе сейчас взобраться на памятник и признаться оттуда в любви к Кате? А я буду снимать снизу. Ракурс хороший, света много.
— Сразу — в любви? Нет, залезть к классику на колени я могу, но речь толкану другую — о международном положении и угрозе глобализма. Можно чего-нибудь о птичьем гриппе, на худой конец.
Алесь решительно пошёл к постаменту, но Катя снова остановила его:
— Стоп! Совсем уже идиот, что ли?
Парень вернулся к девушке, расстроенно произнёс:
— Ну и напарница мне досталась! Ничего нельзя. Ты, девочка, в каком классе-то учишься? Не в седьмом?
Теперь пришла очередь расстроиться-рассердиться Кате.
— Я… я уже университет заканчиваю. Пятый курс, заочно.
— Надо же! По виду не скажешь. Может, и работаешь даже?
Она молча кивнула, не желая с ним больше разговаривать.
— И где, если не военная тайна? Не в программе космических полетов детей-вундеркиндов на Марс? Я буду ждать твоего возвращения.
Катя фыркнула, но всё же едва заметно улыбнулась.
— Мне двадцать один год, — сказала она. — А работаю я — здесь.
И указала на Главную библиотеку Москвы. Оператор продолжал деловито и отстраненно снимать.
На большом плазменном экране мельтешили, перебивая друг друга, Шоумен и знойная Актриса, очень сексуальная, правда, не первой свежести. Продюсер наблюдал за всем происходящим в студии по телевизору. Он находился в своём огромном кабинете один.
— …Наши любимые пары расползлись по городу, как тараканы! — кричал Шоумен; кажется, он просто не мог говорить тихо — должно быть, начинал орать с утра, едва открывал глазки.
— Но все они пока находятся в пределах Садового кольца, — добавила Актриса. — И наши операторы внимательно за ними наблюдают, записывают каждый жест и слово.
— А скоро — в два часа — все они вновь соберутся вместе — возле нашего Останкинского пруда, откуда мы поведем прямой репортаж!
— И покажем вам первые кадры — что же они успели натворить за отпущенное им время.
— Я думаю, это будет — нечто! Фантазии нашим милым обезьянкам не занимать! — вновь закричал, заёрничал Шоумен. — К нам уже поступает информация со всех фронтов. Пока боевые действия идут с переменным успехом.
— Ведь любовь — это та же война, её добывают в сражении, — дополнила Актриса. — Вспомним Ромео и Дездемону…
— А также Капитанскую дочку и Дубровского. Но, родная, ты как всегда ошиблась: Дездемона была с Отелло, а Ромео душил Джульетту. Впрочем, это неважно. Как поётся в одной старой песенке: любовь никогда не бывает без грусти, но это же лучше, чем грусть без любви-и-и!..
В студии сидела публика, похожая на хлопающих манекенов. Продюсер прикрыл ладонью глаза, одновременно массируя веки. В кабинет вошел Режиссёр, молча сел в свободное кресло.
— Сразу же, как только мы закончили передачу из Александровского сада, к нам стали поступать телефонные звонки и СМС-сообщения, — радостно заявила Актриса. — Напомню: именно они определяют рейтинг наших блуждающих пар. Ваши симпатии — их успех и удача!
— Наверное, вы хотите знать тройку лидеров? — подхватил Шоумен. — Да какие проблемы! Пока самый высший рейтинг у пары Яна — Парис. Мне они тоже нравятся, особенно Яна.
— Яна работает в модельном бизнесе, а Парис у нас стриптизёр, — подсказала Актриса.
— То-то ты мне о нём в кулуарах все уши прожужжала! На втором месте идут Маша и Паша, оба студенты. Ничего, миленькие…
— А на третьем — по зрительским симпатиям — Жанна и её напарник, молодой человек, который назвал себя — Золотой.
— Без имени, Золотой, и всё, — пояснил Шоумен. — Такая вот кликуха. Не знаю, чего у него там золотого. Ладно, пусть будет Золотой мальчик, мне-то что? На хрена ему только Высший свет, если он сам весь из золота?
— Не заводись, остынь. Я хочу продолжить. Замыкает наш список именно тринадцатая пара…
— …которая вспрыгнула на подножку уходящего поезда.
— Это Алесь и Катя. Но, думаю, у них ещё всё впереди.
— Поддержим нашими аплодисментами Катю и Алеся!
Манекены захлопали. Продюсер и Режиссёр переглянулись, понимая друг друга без слов. Секретарша внесла в кабинет две чашечки кофе.
— А теперь — сенсация! — вновь закричал Шоумен. — Настоящая сенсация, друзья мои! Только что мне сообщили последнюю сводку. Пара, занимающая девятое место, — это Светик и Роберт — после часовой прогулки по зоопарку совершает по-настоящему безумный поступок! Она направляется — в загс! Вот это да!.. Я не могу прийти в себя от изумления!
— Ты шутишь? — всплеснула руками Актриса.
— Какие шутки! Они уже в загсе, подают заявление.
— Этого не может быть!
— Может. Всего час знакомства и — навеки вместе! Думаю, на них так подействовали дикие собаки динго или эти… как их — грызуны в клетках. Вот как надо работать, чтобы завоевать главный приз: смело, решительно, на пределе умственных сил. Остальным парам — урок. Теперь рейтинг Светика и Роберта наверняка резко поползет вверх!
— Просто чудеса, я больше ничего не могу сказать.
— И не говори. Когда ты молчишь, ты похожа на Мону Лизу. Кисти Дэна Брауна. Однако я тоже потрясен. Вот что значат Воздушные потоки: прямо из зоопарка — в загс! Слушай, а может, они чего-то нанюхались? И заколбасило?
— Прекрати. Не мешай чужому счастью.
— Но ведь они уже практически стали победителями!
— Кто знает? Впереди ещё двадцать два часа нашего телешоу. Какие новые сюрпризы нас ждут?
— Мы выйдем в эфир после рекламной паузы, — заключил Шоумен.
Продюсер нажал на кнопку пульта, переключил плазменный телевизор на программу «Евроньюс». На экране Буш и Путин ехали в электромобиле по аллеям Стрельны.
— Саммит «восьмерки» в Санкт-Петербурге продолжается, — анемичным голосом бубнила телеведущая. — А теперь о ситуации на Ближнем Востоке, где Израиль продолжает бомбить южные районы Ливана. Накануне движению «Хезболлах» удалось вывести из строя катер военно-морских сил Израиля, четверо матросов считаются пропавшими без вести…
— Всюду одно и то же, — негромко проговорил Продюсер.
По подземному переходу, мимо ресторана «Прага», вышли на Арбат. Разговор как-то не клеился. Оператор даже перестал снимать, просто двигался следом, шагах в трех от них, словно отвязанная собака. Остановятся они, разглядывая рисунки уличного художника, вставал и он рядышком, только хвостом не вертел. Иногда звонил куда-то по мобильному телефону, наверное, Режиссёру телешоу. Катя ела мороженое, не обращая на Алеся никакого внимания. Наконец тот не выдержал, буркнул:
— Значит, ты у нас архивная крыска? Грызешь древние книги?
— Да думайте что хотите, — ответила она, пожимая плечиками.
— Нет, ну интересно, торчать в библиотечном подвале, без тепла и света, с пауками и мокрицами, по горло в пыли — так и чахотку заработать недолго. А над головой проносится жизнь, в ярких упаковках и даже балетных пачках.
— Вам бы здесь, на Арбате, картины рисовать, — заметила Катя. — Складно выходит, с фантазией.
— Ну а правда, что вы в библиотеке делаете? — Алесь снова перешел на «вы», так и не мог определиться с местоимениями.
— Всё, — уклончиво-коротко сказала она.
— Всё — это начиная от мытья полов до переплета корешков, или всё — разговор окончен? — не унимался он.
— Ну хорошо. В регистрационном отделе. Заодно дипломную работу пишу.
— Тему спрашивать не буду — всё равно не пойму. Наверняка что-нибудь вроде «Влияние Григория Сковороды на Тараса Бульбу». А как в Александровском саду очутились, на шоу? Прогуливаете или по вторникам выходной день? Или на больничном? От чрезмерного употребления мороженого. А живете где? Часом не там же, в книгохранилище?
— Как же мне с вами тяжело! — вздохнула Катя. — Я думала, что белорусы менее болтливы.
— Я генетически мутированный белорус. И всё-таки. Любопытно узнать. Как можно больше. О ваших близких и дальних родственниках, мужьях, детях, планах на будущее, а также финансовом положении.
— Деньги любите?
— Нужны очень, — честно признался Алесь. — Не то чтобы люблю, но уважаю. Как думаешь, кругосветное путешествие можно обменять на наличные? А то мне как-то по барабану вся эта бодяга с круизом. Уже наплавался, с Крузенштерном и Беллинсгаузеном, когда открывал Антарктиду.
— Смотрите, какие знания! Надеешься выиграть?
— А что? Чем мы хуже других? Ты — библиотечных дел мастер, я — тоже не промах. Пара из нас занятная. Хотя сам-то я на этом шоу оказался совершенно случайно. Хотел пойти в другую сторону, а свернул в сад. И повезло. И впрямь, воздушный поток какой-то. Вынесло сразу на авансцену. Поневоле начнешь в чудеса верить.
