— О чём ты?.. — перевернувшись, он наклонился к её лицу и начал целовать, — Танюшка… не говори так больше никогда… ты знаешь, что я тебя люблю…
— Я так хочу быть с тобой… быть всегда… — сквозь его поцелуи бормотала Татьяна, — Господи… как я хочу этого!..
— И я хочу… — внезапно оторвавшись от неё, Виталий вновь повалился на спину и уставился в потолок, — Но, ты же знаешь… пока это невозможно… Бизнес… на кон поставлено абсолютно всё… Если сейчас пойти на конфликт с Олегом, неизвестно, чем всё закончится. Он грамотный юрист, вся документация у него на контроле… если честно, иногда я сам боюсь, что он кинет меня, как партнёра… я же просто производственник… на мне производство, поставки… я решаю текущие проблемы, ругаюсь с персоналом, кручусь, как белка в колесе… Но вся финансовая документация проходит через его руки, все договора разрабатывает и заключает он… я даже не удивлюсь, если окажется, что я многого не знаю… Если бы ты могла взять на себя эту сторону дела, я был бы спокоен.
— Я знаю… — положив голову ему на грудь, Татьяна прикрыла глаза, — Только как я скажу Олегу? Дай мне ваши договора, я хочу их проверить?
— Зачем? Ты сама возьми, и проверь…
— Они в сейфе, в его адвокатской конторе… он ключ даже дома не оставляет. Почему ты сам не потребуешь у него все бумаги? Вы же равноправные партнёры!
— Бумаги я потребовать могу… но в этом нет необходимости — у меня есть свои экземпляры. Я имею в виду те документы, о которых я могу вообще не знать…
— Как это? — Таня открыла глаза и чуть приподняла голову, — С чего ты это взял?
— Есть некоторые подозрения… — Виталий чуть сжал губы, — Только проверить их я не могу.
— Да ну… — женщина недоверчиво нахмурилась, — Олег, конечно, не подарок… но я не думаю, что он способен на предательство.
— Ты плохо знаешь эту семейку… — Виталий скептически усмехнулся и прижал тыльную сторону ладони к подбородку, — Мне они уже во где сидят…
— Вероника Григорьевна хорошая женщина, мы с ней не ссоримся… — Таня пожала обнажёнными плечами, — свёкор, правда, бывает грубоват, но это скорее касается Олега, не меня…
— Старая ментовская шушера… — почему-то Виталия разозлило упоминание о тесте, — Привык, чтобы ему ботинки лизали…
— Я не знаю, как тебе помочь, Виталик… — Татьяна озабоченно посмотрела на своего любовника, — Документы в сейфе, сейф в конторе, ключи у Олега…
— Можно сделать слепок с ключа… — притянув её к себе, Виталий задумчиво гладил подушечками пальцев шёлковую кожу женской спины, — Тогда все остальные нюансы я мог бы взять на себя…
— Не знаю… — неуверенно проговорила женщина, — Я попробую… только не знаю, получится ли…
— Попробуй, Танюша… от этого может зависеть наша с тобой судьба… ты же знаешь, какие сейчас времена… любой тебя может кинуть, в том числе и друг, и брат… Бизнес — вещь беспощадная…
— Бизнес… — горько усмехнувшись, Татьяна вновь прикрыла глаза, — Будь он проклят, этот бизнес…
Вздрогнув, Виталий вдруг вспомнил похожие слова, сказанные когда-то другой женщиной…
"Будь проклята эта партия…"
…Его любимые женщины проклинают поставленные им цели… его выбор… Видимо, это — его судьба.
…Вернувшись домой около одиннадцати вечера, Виталий сразу прошёл в свою комнату.
— Привет, пап, — сын неожиданно заглянул в дверь, — тебе звонили.
— Привет, — сняв костюм, отец надевал махровый халат, — кто звонил?
— Дядя Олег.
— Олег?! — Виталий удивлённо уставился на Мишу, — Когда?
— Давно, часов в восемь.
— Ну, ладно… если не перезвонил, значит, не срочно. Мать спит?
— Спит.
— Опять пьяная?
— Нет… — мальчик прикрыл за собой дверь и прошёл в комнату, — Пап… я хочу спросить…
— Ну, чего? — Виталий нетерпеливо кивнул сыну, — Спрашивай.
— Ты маму совсем не любишь?
Вопрос был настолько неожиданным, что мужчина несколько растерялся. Понимая, что парень уже довольно взрослый, и вполне может задавать подобные вопросы, он тщательно обдумывал ответ. Хотелось привычно отмахнуться, но вместо этого отец поднял на сына серьёзный взгляд.
— Не люблю, Мишка… Такое бывает… Повзрослеешь — сам всё поймёшь.
— Я так и думал… — мальчик едва заметно кивнул, — Спасибо тебе.
— За что?! — отец удивлённо округлил глаза.
— За честность.
— Стараюсь… Ладно, Мишка, я — спать… устал, как собака.
— Пап… — уже в дверях мальчик снова обернулся, — У меня к тебе только одна просьба…
— Ну, какая?
— Ты только маму не бросай… ладно? — голубые глаза сына смотрели как никогда серьёзно.
— С чего ты взял, что я собираюсь её бросать? — чувствуя, что в его тоне не хватает искренности, Виталий невольно отвёл взгляд.
— Я ничего не думаю… просто… Она без тебя пропадёт… совсем пропадёт…
— Всем до свидания! — взявшись за ручку двери учительской, Анна кивнула на прощание своим коллегам, — До понедельника!
— До свидания, Анна Сергеевна, — шурша рукавом модного "адидаса", физрук сделал прощальный жест и чуть выпятил вперёд сжатые губы, имитируя поцелуй, — приятных выходных!
Едва улыбнувшись уголком рта, молодая женщина бросила на него чуть насмешливый взгляд. Тридцатисемилетний учитель физкультуры был неисправимым любителем женского пола, и не мог не отметить новую преподавательницу английского, поступившую на работу в их школу сразу после новогодних каникул. Ухаживания спортсмена-ловеласа Анна восприняла спокойно, не удостоив его чести своего женского внимания, но физрук своих попыток не оставлял, и то и дело напоминал о своих неразделённых чувствах.
Закрыв за собой дверь, Анна бодро простучала каблучками новых сапожек по школьному коридору. Настроение было отличное, и физрук только лишний раз напомнил ей о том, что она молодая, красивая, тридцатидвухлетняя женщина, на которую обращают внимание мужчины. А новое пальто модного в этом сезоне фасона и новые, купленные буквально вчера, сапоги только подчёркивают её яркую внешность.
Радоваться, действительно, было чему! Новый, а, вернее, "старый", город, новая школа, первый аванс! Наконец-то учителям начали регулярно выдавать зарплату, и можно было вздохнуть свободнее, не беспокоясь о завтрашнем дне. К тому же, Саша получил все причитающиеся ему после увольнения выплаты, и после нескольких лет самой настоящей нужды можно было позволить себе пусть и не дорогие, но всё-таки обновки. Да, и пальто, и сапоги куплены не в фирменном бутике, а на городском рынке, у местных челноков, но она смогла себе это позволить… В прошлые выходные они с мужем и сыном, наконец-то, выбрались на этот самый рынок. Саше — новые брюки и рубашку… ему теперь нужна гражданская одежда, ведь он недавно уволился из армии. Диме — новую модную куртку, мальчику уже двенадцать лет, и он быстро вырастает из одежды. К тому же, помимо обычной школы, он будет ходить в музыкальное училище, его нужно одевать не хуже других детей, ведь то, что годится для провинции, будет выглядеть, по меньшей мере, смешно здесь, в этом огромном городе…
…Себе — новый брючный костюм и, конечно, это пальто, она давно уже хотела себе именно такое, как в рекламном буклете итальянской швейной фирмы… И пусть оно не итальянского производства, но изготовлено по фирменным лекалам — Анна всё досконально проверила, каждый шов, каждый стежок, каждую пуговицу… Сапоги найти не удалось — так, чтобы подошли и фасон, и размер, поэтому их покупку пришлось отложить до очередного "привоза", но вот вчера сбылась и эта мечта! После нескольких лет почти нищенского существования их семье удалось сделать вот такие "грандиозные" покупки! Они с Сашей, наконец-то, получили всю задолженность по зарплате… от его службы им осталась хорошая квартира, правда, её пришлось обменять на другую, поменьше, но зато в областном городе, и, вообще, хорошо, что его товарищ, Лёня Лапин, уговорил друга на этот обмен и переезд.
…И что Саша попал под сокращение — тоже, в конце концов, неплохо. Офицерское жалованье — насмешка над военным человеком, на него невозможно достойно содержать семью, а то, что творится сейчас в армии, и вовсе не поддаётся никакой логике…
…Три недели назад они вернулись в город, где когда-то прошло их студенчество. Больше двенадцати лет в военно-полевых условиях, в гарнизонных общежитиях, и совсем чуть-чуть в собственной квартире остались позади… Строительство военного объекта, которым занимался майор Александр Морозов, как и многие другие, неожиданно "заморозили", и Саша часто шутил по этому поводу. Он всегда шутил, стараясь разрядить любую напряжённую обстановку, не в пример своей жене — Анна ко всему относилась слишком серьёзно, с большой ответственностью и тревогой за будущее. Все эти годы она работала учителем — там, куда закидывала их судьба. Иногда в классах гарнизонных школ было всего по нескольку учеников, и, пользуясь этим обстоятельством, Анна Сергеевна занималась с каждым индивидуально.
