И чтобы все дома и все вещи в них в цельности были, чтобы ни китайские банды, ни вьетнамские, и тем более никто из самодеятельных русских бандитов – никто чтобы не посмел посягнуть на собственность, которая теперь по решению Совета полевых командиров принадлежала Ходжахмету.
Из гаража первой же дачи, в которую вошел отряд – номер сто семнадцать по Московскому шоссе, их обстреляли. Огонь вели еще и из второго этажа жилого коттеджа.
Из охотничьего, из помпового стреляли. И из пистолета. Но это же детские игрушки – дробовик против двух десятков автоматов с подствольниками!
Обезоруженные незадачливые охранники уже через десять минут сперва лежали уткнувшись боксерскими лицами в газон, а потом, спустя пол-часа понуро потопали во вновь-сбитой группе пленных, охраняемые четверкой совсем юных черноглазых конвоиров. …
– Ты гляди, какой баба сочный, как твой персик! – прицокивая языком и вращая глазами, говорил Файзиль, выводя под очи Азиза молодую женщину, скорее всего – хозяйку коттеджа, – а этот пацаненок ее, шакал, кусается еще!
Файзиль смеясь, показывал Азизу укушенный палец.
Лицо молодой хозяйки показалось Азизу знакомым.
– Ты, случайно, не в телевизоре снималась? – спросил Азиз, приподнимая женское лицо за подбородок, – ты в телевизоре была, я тебя видел!
– Да пошел ты, – огрызнулась женщина, пытаясь отвернуть лицо, – козёл чуркистанский, тебе не телевизор смотреть, тебе баранов в горах пасти, а тоже туда…
– Зачем такой смелый баба так говоришь? – не зло усмехнулся Азиз. И вдруг наотмашь ударил хозяйку, и та, даже не охнув, упала на пол, закатив глаза.
Сын хозяйки – мальчик лет восьми, тот, что только что покусал Файзиля, завывая набросился вдруг на Азиза и принялся лупить его своими кулачками в живот.
Азиз ударил мальчика и тот, споткнувшись о тело матери, тоже упал и затих подле хозяйки.
– За пацана не много дадут, а за бабу большие деньги можно выручить, – сказал Азиз, – вспомнил я где видел ее, она программу эту вела, как её? Ну ту, что утром по первый канал!
А Файзиль со своими бойцами тем временем выкатывал из гаража ярко-красную полу-гоночную машину.
– Гляди, Азиз, настоящий "феррари", сейчас кататься будем! – весело кричал Файзиль, открывая дверцу спортивного кабриолета.
– Гляди не разбей! – крикнул ему Азиз, – Ходжахмет ругаться будет!
Файзиль и еще трое с ним – все с автоматами, все в пулеметных лентах, уселись в маленькую машину, и та, зарычав и рыскнув своей тупой хищной мордой по гравию дороги, унеслась прочь, только пыль столбом…
– Точно, вспомнил я этот баба! – еще раз цокнул языком Азиз, – на первый канал ты программа вела… Он протянул руку и потрогал женщину за грудь.
– Хороший баба, Ходжахмет доволен будет. …
На эту программу, которую канал Эн-Тэ-Вэ-Эс показывал в ночное время два месяца назад, никто не обратил никакого внимания.
А зря.
Известный своими странными, а порою, эксцентричными высказываниями – философ и востоковед профессор Баринов, а также знаменитый ученый – лауреат многочисленных премий академик РАН физик Булыгин-Мостовой были тогда гостями ночного эфира у популярного ведущего канала Эн-Тэ-Вэ-Эс Василия Цыпарева…
И разговор велся о войнах будущего, об оружии и о терроризме. ….
– Слушайте, профессор, – весело поглядывая в объектив, спросил ведущий, тут наши телезрители по пейджеру передают вопрос, – а зачем вообще выдумали этот терроризм? Не пугалка ли это, не страшилка ли это для народа, призванная оправдать огромные затраты на содержание немыслимо большого аппарата генералов от ФСБ?
– Да, ответьте ка, коллега, зачем арапа своего младая любит Дездемона? – оживился и профессор Баринов, отпасовывая вопрос Булыгину-Мостовому, – те господа-товарищи что по пейджеру передали этот вопрос очень верно подметили, что выдумывание очередного "изма", с которым призвано бороться очередное государство, это вообще в традициях нашей страны. Раньше это был мировой империализм, а теперь это терроризм. Не химера ли это? Не выдумка ли, призванная прикрывать благостное пребывание генералов на высокооплачиваемых синекурах, когда они только изображают борьбу с воображаемым противником, но требуют на эту воображаемую борьбу вполне конкретные деньги.
Булыгин -Мостовой откашлялся, взял паузу, которой как бы показал собеседникам значимость своего ответа,
– Терроризм, господа, это всего лишь средство ведения новой войны. И спрашивать, де, зачем нынешние арабы выдумали терроризм, это все равно, как в древне-китайские времена спросить, – а Зачем выдуман порох? Или римлянина спросить – а зачем Легионы и дороги?
Мостовой снова откашлялся и продолжал,
– Вот теперь вся Европа привязалась к Ирану с атомной бомбой. И зачем, спрашивается?
И чего эта Европа привязалась к Ирану с атомной бомбой? Сдерживать распространение бомбы – это все равно как сдерживать распространение пороха в средние века. Вы понимаете, что атомная бомба – это изобретение середины прошлого века, основанное уже на древних, я повторяю и настаиваю на этом, на древних технологиях.
И отвлекаясь на ерунду, которой является атомная бомба, мир в тоже время прозевает реальную опасность.
– Как это прозевает реальную опасность? – недоуменно переспросил ведущий.
– А что надо сдерживать? В чем реальная опасность? – глядя на физика Булынника-Мостового, добавил свои вопросы Баринов – Во первых, следует заметить, – снова кашлянув, начал Булыгин-Мостовой, – атомная бомба грубое оружие, войны которым не выиграть. Зачем арабам и всем иным мусульманам разрушенная Европа в развалинах? Им нужна не сожженная Европа, им нужны красивые кварталы Парижа, полные красивых машин и красивых женщин, а не сгоревшие в пламени атомного пожара Лондон и Париж.
Ведь Цель войны – это захват территории, захват столицы государства, его главных учреждений и членов правительства во главе с президентом, премьер-министром, королем или генсеком… Чтобы фактически захватив власть, стать потом хозяином собственности и вышепомянутых мною красивых атрибутов жизни, но никак не угольков, которые останутся от этих красивостей в случае применения атомной бомбы…
– Так каким же оружием будут выиграны войны будущего, профессор? – спросил ведущий.
– Новыми формами терроризма, если угодно, – ответил Булыгин-Мостовой, – именно новыми формами терроризма, которые уже вовсю осваиваются, кстати говоря. Ведь цель войны захват столицы и смена правительства, не так ли? А почему нельзя занять столицу государства не тупым наступлением на нее танковых колонн, а постепенным переселением в нее солдат под видом нелегальных иммигрантов, которые в определенный момент, скажем, когда в Останкинскую башню врежется самолет, достанут из схронов оружие и отстранят от власти все государственные структуры.
– Так просто? – изумился ведущий, – а почему тогда в Америке, когда самолеты врезались в бизнес-центры, не произошло никакого переворота?
– Потому что это было испытание только одного элемента войны, тогда как другие составляющие компоненты успеха еще не были отработаны- спокойно ответил Булыгин-Мостовой, – потому как в тоже время в Париже например, отрабатывался другой элемент – организованные выступления мусульманской молодежи, а в Москве между прочим, совершенно незамеченными прошли беспорядки на Тверской, когда футбольная сборная проиграла в Корее. … ….
М-мда-а-а…
Никто тогда не обратил внимания на эту телепередачу.
Никто.
Кроме, кроме, пожалуй, тех, кому по службе было положено все анализировать.
Саша Мельников добрался до дачи только к исходу третьего дня.
На его счастье, у чертенят не было никакой единой системы контроля на дорогах, а то бы он и в пять дней не добрался. Так… Спрашивали, чей, да откуда? А Саша глупо лыбился и отделывался шуточками, де хозяин за бабой послал – еду доставать.
Отчасти, такой ответ содержал некую правду, ведь Саша ехал за Катюшей…
И кстати, уже почти на выезде из Московской области, на одном из самодеятельных блок-постов Саше дали совет – де, бабами теперь хорошо торгуют в Клину, там возле бывшего дома-музея Чайковского теперь рынок рабынь, и если хозяину требуется хорошая русская бабенка – надо ехать именно туда. Туда и колонны рабов сгоняют, оттуда потом и формируют этапы на Баку, Нальчик и Ленкарань.
На даче Саша обнаружил настоящий погром.
И Катюши там не было.
Нигде не было.
Ни в баньке, ни в погребе…
Саша даже в колодец для верности заглянул, но там, кроме старого, сорванного с ворота ведра ничего боле не было…
Саша был почти в отчаянии. Сердце его разрывалось.
Как?
Катюшка же беременна!
Как мог он ее оставить?
Как мог?
Он еще раз обшарил разгромленный дачный поселок, но никого, кроме злых и трусливых голодных собак на всей территории бывшего их садоводства не обнаружил.
